Книга Брежнев. Разочарование России - Леонид Млечин

И почти сразу же Берия отправил Гвишиани на самостоятельную работу — в конце 1938 года он уехал начальником только что созданного управления НКВД по Приморскому краю. Сотрудники управления разместились во Владивостоке в здании Дальневосточного университета, закрытого решением правительства. Во Владивостоке Гвишиани проработал много лет, в феврале 1943 года он стал комиссаром госбезопасности 3-го ранга, в июле 1945-го — генерал-лейтенантом.

Его сын Джермен без стеснения, как о чем-то совершенно естественном рассказывал, что в доме была прислуга — из числа заключенных. Гвишиани-младший появился на свет в 1928 году, когда его отец поступил на службу в органы госбезопасности. Он сам придумал сыну имя — Джермен, сложив первые буквы фамилий Дзержинского и Менжинского.

После расстрела Берии Михаила Гвишиани уволили в запас, в 1954 году он лишился звания генерал-лейтенант «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала». Звания тогда лишали немногих — в основном тех, кто основательно запачкался кровью. Как пишут историки, Гвишиани был вызван с Дальнего Востока, чтобы участвовать в депортации чеченцев и ингушей в феврале 1944 года. Он приказал сжечь в конюшне семьсот жителей селения Хайбах Шатойского района, которых не удалось вовремя эвакуировать. 8 марта 1944 года Гвишиани получил полководческий орден Суворова 2-й степени.

Считается, что от суда и расстрела его спас заместитель главы правительства Алексей Николаевич Косыгин. Помочь несчастному семейству Алексея Кузнецова испугался, а бериевского подручного поддержал. Бывший генерал Гвишиани вернулся в Тбилиси, где работал в Государственном научно-техническом комитете при Совете министров Грузинской ССР. Можно сказать, под началом своего сына.

Карьера Джермена Михайловича Гвишиани, зятя Косыгина, сложилась на редкость удачно. Он стал заместителем председателя Госкомитета по науке и технике (ГНКТ), курировал управление внешних сношений — замечательная выездная работа. Председателем Госкомитета по науке и технике был академик Владимир Алексеевич Кириллин, возможно, единственный друг Косыгина.

Для зятя Косыгина создали Институт системного анализа. В марте 1979 года Гвишиани избрали действительным членом Академии наук как философа. Бывший заместитель министра внешней торговли Владимир Николаевич Сушков утверждал, что косыгинского зятя западные фирмачи принимали с особой щедростью, не жалели денег на развлечения. Сам Сушков был арестован в декабре 1985 года. Его приговорили к тринадцати годам лишения свободы за получение взяток от иностранных компаний. Его жена, которую тоже посадили, работала в управлении внешних сношений ГКНТ, которое подчинялось Гвишиани.

«Однажды мы познакомили Гвишиани с президентом посреднической фирмы “Новасидер” Пьеро Саворетти, — утверждал Сушков. — Гвишиани и Саворетти почти не расставались. Куда бы Гвишиани ни выезжал, там его уже поджидал Саворетти, составлявший программу пребывания, развлечений, которую затем сам и оплачивал, хотя у зампреда ГКНТ и без него всегда было достаточно валюты для любых целей.

Одевался Гвишиани, как правило, в Лондоне. Всегда был выдержан, вел себя как тонкий дипломат. В молодости он играл на рояле в джазе и теперь, будучи большим человеком, приятно удивлял иностранцев.

Итальянец, умело рекламируя свои связи с родственником премьер-министра, процветал. Он представлял на нашем рынке на комиссионных началах множество итальянских фирм, в основном работающих в текстильной промышленности. И вот шаг за шагом дело шло к тому, чтобы дать им побольше заказов… Постепенно под давлением ГКНТ нам приходилось переориентировать импорт текстильного оборудования с Англии на Италию».

Все судачили о брежневском семействе, о том, что сын Брежнева стал первым заместителем министра внешней торговли, а зять, Юрий Чурбанов, первым замом министра внутренних дел. Зятя Косыгина устроили не хуже, а дочь Людмилу определили в историко-дипломатическое управление Министерства иностранных дел.

Алексей Николаевич Косыгин тоже любил свою семью. Внучке по случаю окончания института подарил «Волгу». Правда, в отличие от Галины Брежневой, дочь Косыгина вела себя осторожно. Она была по натуре замкнутым человеком.

«Дочь Косыгина, — вспоминала жена известного дипломата Галина Ерофеева, — Людмила Гвишиани, с которой я работала бок о бок в Историко-дипломатическом управлении, невольно поджимала в гримаске губы, когда кто-либо спрашивал ее о возможных контактах с брежневской семьей. Их не было вовсе».

Гвишиани работала над обзором советско-американских отношений.

Галина Ерофеева:

«Когда она закончила работу над своим обзором и захотела защитить его как диссертацию, кто-то побеспокоился о том, чтобы ее работу привели в порядок профессионалы. В нашей комнате появился профессор МГИМО, который немало попотел над ее, увы, весьма слабым трудом. В конечном счете диссертация была ею успешно защищена и, более того, выпущена в виде книги в издательстве “Международные отношения”.

После этого дочь премьер-министра уже не сочла возможным работать далее в нашем управлении, и вскоре для нее подобрали весьма солидный пост, она стала директором Библиотеки иностранной литературы. К сожалению, она была совсем не сведуща в литературных делах, и ее пребывание в библиотеке не доставило радости ни работникам, ни читателям библиотеки из-за проведенных ею драконовских мер: многие старые опытные библиографы были уволены, а поредевшие ряды пополнили отставные военные. Говорили, что основным критерием увольнения, как и нового подбора работников, являлся “пятый пункт” (национальная принадлежность. — Примеч. авт.)».

Много лет директором Библиотеки иностранной литературы была Маргарита Ивановна Рудомино, которую и по сей день вспоминают с восхищением и благодарностью. В апреле 1973 года она поняла, что есть кто-то, желающий занять ее место, потому что совершенно неожиданно библиотека получила право называться научным учреждением.

Рудомино годами безуспешно добивалась этого решения, которое позволило бы поднять статус библиотеки (и заодно зарплату) и привлечь видных ученых. Но ее просьбы отвергались государственным комитетом по науке и технике, где работал Джермен Гвишиани. И вдруг ГКНТ по собственной инициативе принял это решение.

«Я, конечно, поняла, что это сделано под кого-то, кто претендует на мое место. Так оно и было — понадобилось место для дочери Косыгина — Л. А. Гвишиани-Косыгиной, и зарплату подняли для нее. В мае Гвишиани-Косыгина была назначена директором…

Меня пригласил заместитель министра культуры и предложил мне уйти на пенсию. Я отказалась сама подать заявление.

Тогда начальница управления кадров министерства (подруга министра Е. А. Фурцевой) стала мне угрожать:

— Снимем за ошибки!»

Рудомино, сдавая дела новому директору, с волнением рассказывала о библиотеке, которой отдала всю жизнь. Вынула ключ и хотела открыть свой сейф в кабинете. Гвишиани-Косыгина попросила дать ей ключ.

«Я отдала, еще не понимая, что за этим последует. А последовало моментальное изменение выражения лица — из довольно приятного в высокомерное и жестокое. А затем слова: