Книга Юрий Звенигородский - Константин Ковалев (Ковалев-Случевский)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не потому ли и свадьба Василия и Софьи состоялась только после кончины Дмитрия Ивановича?! Опытный политик и полководец, Донской как будто чувствовал — что влечет за собой этот брак для выстроенной им Руси, и слегка придерживал развитие событий. Ведь великий князь Литовский уже тогда называл себя также и «великим князем всея Руси». И благодаря браку он затем с помощью Василия получит еще и Смоленск со всеми землями этого княжества, оторвав его от общерусской — Московской — «пуповины».
Но мы забегаем вперед повествования. Об этом подробнее — чуть позже.
Однако «литовские позывы» на династическое «породнение» с Русью в это время уже проявлялись, и даже помимо Василия. Еще в 1384 году предполагалась свадьба литовского князя Ягайло с одной из дочерей Дмитрия Донского («великому князю Дмитрию Ивановичу дочь свою за него дати, а ему, великому князю Ягайло, быти вь их воле и креститися в православную веру и христианство свое объявити во все люди», — гласит документ). Поразительно, но и тогда фигурировало имя Софьи, правда, другой — из московского семейства. Той самой Софьи, что выйдет потом замуж за одного из сыновей великого князя Рязанского, так как женитьба Ягайло на православной — не состоялась.
В результате, год спустя, наметился брак Ягайло на польской королеве Ядвиге. В 1386 году, когда Василий Дмитриевич бежал из ордынского плена, был подписан акт — знаменитая польско-литовская уния. Ягайло стал королем, принял католическую веру и сыграл свадьбу с Ядвигой. Началась новая, совсем другая страница литовской истории. Восточная Европа и «всея Русь» окончательно раздвоились — на католиков и православных.
Именно в этот самый момент и появился здесь беглец из Орды — Василий, и обручился с Софьей Витовтовной…
Только в 1387 году Дмитрий Донской направит в Полоцк депутацию из старейших бояр московских, чтобы организовать встречу возвращающегося на родину сына. Заложник и беглец, наследник и жених — он въезжал через кремлевские ворота к себе домой уже зрелым мужем, политиком и совершенно погрязшим в обязательствах и интригах человеком.
До вступления его на великокняжеский престол оставалось всего два лета.
* * *
Прямо перед отъездом Василия в Орду родился его брат — Андрей. Это означало, что, кроме Юрия, есть еще один потенциальный наследник, который может исполнить свой семейный долг при любых обстоятельствах. В будущем Андрей Дмитриевич станет последовательным соратником своего самого старшего брата.
Пока Василий был в плену, в семье великого князя Московского появился на свет Петр. Мальчик также выживет (среди некоторых других, скончавшихся в малолетстве) и сыграет свою роль в будущих междоусобицах.
Жив тогда еще был затем рано ушедший из жизни Иван Дмитриевич, которого называли «странным», из-за чего можно предположить, что он родился неполноценным в умственном (психологическом) развитии. Возможно, он нуждался в постоянной опеке. Известно также, что он ушел (или был отправлен) в монастырь, приняв иноческое имя Иоасаф, да в 1393 году в духовной обители и скончался.
Самого младшего сына — Константина князь Дмитрий Донской увидит только в пеленках, то есть он все-таки узнает о его рождении, уже не успев внести никаких исправлений в свое завещание, связанных с его именем. Потому можно предположить, что последние месяцы перед кончиной великий князь находился в некотором болезненном и даже недееспособном состоянии. А значит, сыновья уже были приготовлены к тому, что произойдет некоторое деление наследства и возможны изменения в жизни Русского государства.
И они стали происходить. Быстро и решительно.
И умножилась слава имени его.
Из «Наставления отца к сыну» XIV столетия: «Сын мой, когда на рать с князем едешь, то езди с храбрыми впереди — и роду своему несть добудешь, и себе доброе имя. Что может лучше быть, если перед князем умереть доведется… Все новое хорошо, но старое — всего лучше и крепче».
* * *
В мае 1389 года летописи отметили печальное событие: скончался великий князь Дмитрий Донской. Собирая многие годы воедино русские земли, талантливый правитель был вынужден, незадолго до своей кончины, вновь делить их в своем завещании между сыновьями.
Видимо, уже предполагая такой исход, Дмитрий Иванович продиктовал духовную грамоту, где определил — что, кому и сколько достанется из наследников.
Однажды он уже делал подобное, составив духовную перед событиями 1375 года и перед походом на Тверь, когда впервые русские подняли меч против Орды. Та духовная грамота частично сохранилась (отсылаю читателей в раздел «Приложения» данной книги, где помещены тексты обоих завещаний князя Дмитрия).
Двое его сыновей, как мы уже знаем, тогда были еще в малолетстве. Василию стукнуло четыре года, а Юрий только появился на свет в Переяславле-Залесском. Но почему великий князь не написал духовной раньше, ведь сын-наследник у него уже был?
Факт, что Дмитрий Иванович определит наследство только после рождения Юрия, Таковы были обстоятельства, да и только. Но если попробовать обратить на это особое внимание, если поразмышлять на эту тему? И вот что получится.
Один из сыновей великокняжеской семьи, как известно, скончался в малолетстве (как читатель помнит, Юрий был третьим сыном). Значит, подобное могло произойти и в дальнейшем. О том, что когда-то в будущем появятся и другие мальчики, — никто еще и не ведал. Человек ведь только предполагает…
Князь Дмитрий поступал мудро и делал все вовремя. Он диктует текст, по которому главные отчины уже тогда отдает старшему — четырехлетнему Василию. «А что буде прикупил сел, или примыслил, или починков, или которая будуть села отца моего великом княженье купля, или моя села купленая, или брата моего села, княжи Ивановы, те села и починки сыну моему, князю Василью, и моей княгини, и моим детем».
Формула «сыну моему, князю Василью, и моей княгини, и моим детем» — повторяется в грамоте неоднократно. Тогда князь еще не определился окончательно — отдавать ли в подробностях все только старшему сыну или же оставить на усмотрение всех детей — под руководством великой княгини, которая могла бы мудро рассудить любые возникающие споры. Упоминание Василия первым еще не обозначало конкретно, что он получит всю полноту власти и основную собственность. Оставалась некоторая неопределенность в дележе всего наследства между детьми. Но какими «детьми»?
Под фразой «моим детем» можно понимать, например, дочерей. Но обычно так не делалось. Указывались мальчики. А Юрий на тот момент и был таковым. Множественное число предполагало, конечно, возможное появление и других сыновей — пока грамота не будет переписана. Но известных нам младших братьев Василия и Юрия тогда не было еще и «в проекте».
При диктовке завещания присутствовал митрополит Алексий, повесивший на грамоту свою печать. Также и свидетели, о которых написано: «А послуси на сю грамоту: Тимофей околничий…, Иван Родивонович, Иван Федорович, Федор Ондреевич. А грамоту писал дьяк Нестер».
