Книга Ветры земные. Книга 1. Сын заката - Оксана Демченко

Мара – худший из портов этого берега с точки зрения бегства. Городишко прижат к невысоким горам, частыми засухами лишен виноградников, очищен от зеленой корки больших и малых лесов. Здесь – только камень, домики в один ярус с плоскими крышами, огородики ничтожных размеров, глубокие колодцы с солоноватой водой. Межевые ограды целиком состоят из камня, выбранного из плодородной почвы усердным трудом многих поколений… Городок и порт ограничены и просты настолько, что любой запутанный след выведет в конце концов в одно из трех-четырех узких, неминуемых мест. То ли дело южная Парада, лежащая в трех сотнях лиг отсюда. Мечта для беглеца: лабиринты пещер, путаница припортовых трущоб, леса, настоящие горы, способные скрыть надолго… Увы, гранд еще весной настоял на Маре, а нэрриха не заметил расставленной впрок ловушки. Он ведь еще не знал, что именно прочтет в дневниках Борхэ. И – оказался здесь. Заметный, как единственное дерево в голой степи.

Как выбраться? Какую тропу предпочесть? Именно неприметные обходные пути старался вспомнить Ноттэ, рассматривая карту тогда, в капитанской каюте. Сразу счел опасным направление на север, в сторону главных владений Башни. Отказался от идеи спрятаться в горах: каменные осыпи востока непредсказуемы. Не отсидеться и в порту: он мал и будет патрулироваться плотно, старательно. Капитан, пожалуй, и это понял, потому осторожно намекнул на переправу и южную дорогу к столице. За рекой – пологий берег. Отшатнувшиеся от моря скалы уступают место долине, россыпи поселков, лесочкам и даже озеру…

Городок удалось покинуть так тихо, что в душе шевельнулась надежда на лучшее. Даже для опытного нэрриха непросто прятаться в чахлой поросли, среди насыпных огородиков, обнесенных каменным вывалами по бедро высотой, а то и ниже. Погоне, если она есть, подобное не по силам. Туман сделал бесполезными наблюдателей с лучшими подзорными трубами. Повезло? Как сказать… Родной ветер расстарался, что не вполне случайно. И благодарный Ноттэ использовал помощь: скользил, полз, замирал, вслушивался, снова крался.

Ночь хороша уже тем, что делает безопасными лучников. Спрятаться здесь непросто, удобные для засад места Ноттэ примечал заранее и обходил, а издали выцеливать нэрриха – ну, пусть пробуют, даже занятно… Караулить возьмутся там, где и сам он выставил бы заслоны, – полагал Ноттэ и надеялся: пока что на его стороне выигранное в городе время и усталость наемников, отупевших от долгого ожидания. Прибытие «Гарды» исходно ожидалось дней десять назад, к указанному сроку и устроили засады, затем сняли и переместили, снова задействовали. В два дня любой человек способен натоптать тропку и обжить место так, что его выдадут след, запах, встревоженные птицы. Порт мал, вооруженные чужаки не могли появиться здесь незамеченными. Но в гостериях гуляют буднично. Значит, угроза преувеличена? Или наоборот, подготовка со стороны Башни проделана с изощренной точностью, в самой полной мере.

В зарослях несколько раз попадались следы присутствия людей, но все – не сегодняшние. Башня, желая поймать нэрриха, перехитрила себя? Пока выходило именно так. Ноттэ удалялся от порта, не меняя осторожного и предельно внимательного настроя. Вот уже три лиги отделяют его от причалов, еще три остались позади…

Склон сгорбился, каменное крошево под ногами сменилось жирной приречной почвой. Впереди задышала вода, зажурчал знакомый ручеек. Единственный в этих сухих горах, тонкий, как нить, он вплетался в главное русло у глубокого места, не самого удобного для переправы и обычно – безлюдного.

– Я выиграл пятьдесят золотых, поставив на этот преотвратный сход к воде, – сообщил голос из зарослей.

Ноттэ процедил огорченный выдох сквозь сжатые зубы, не разгибаясь, огляделся и дернул узел на свертке с оружием.

– Кортэ, – опознал он. – Что, хорошо платят?

– Три тысячи золотом за живого, целое состояние, – охотно отозвался плотный мужчина, вставая во весь свой немалый рост. – Скажи, где получить половину суммы, и я убью тебя. Согласись, я делаю выгодное предложение.

– Неужели откажешься от второй половины? Ты? – поразился Ноттэ, успевший в два движения освободить из свертка эсток и дагу.

– Все мы взрослеем со временем, – предположил крупный мужчина, добывая из тайника тлеющий фонарь. Он мигом открутил фитилек, сняв темную крышку. Бешеная рыжина волос, особенная и редкая для нэрриха примета, стала видна при возросшем свете. – Тебя вредно числить во врагах.

– Сигнал ты уже подал, слова сделались пусты, – усмехнулся Ноттэ, обнажая клинки и позволяя себе короткий прощальный взгляд на любимый эсток, много лет признаваемый лучшим из лежавших в ладони. – Люди далеко?

– Столько-то я продержусь, – осторожно пообещал враг, косясь на воду.

Он двигался по дуге, предельно вытянув руку с рапирой, кончик которой едва приметно подрагивал. Движение было скользящее, быстрое: вперед ни шага, все время вбок и даже назад, так, чтобы сместиться на тропу и загнать противника к воде. «Поставить спиной к реке, вывести под удар дальнобойного лука», – довершил Ноттэ логику происходящего, послушно поддаваясь на простенький трюк. Хотя бы потому, что на берегу спасения нет… Для нэрриха не смертельны многие раны, опасные человеку. Но удар граненого жала стрелы в незащищенную спину сделает ночь окончательно темной. Нескорое утро настигнет в подвалах Башни, где умеют спрашивать так, что смерть становится благом. Недостижимым.

Ноттэ оскалился. Его использовали, как мальчишку. Кто еще смог бы сразу прочесть старый шифр? Из нынешних, если Оллэ вне расчета, то, пожалуй, – только он, знаток наречий и поклонник каллиграфии. Кто мог вырвать тайну Борхэ, осознать ее размер и все же явиться в порт назначения, сберегая жизни и покой команды люгера? Кто, наконец, сопоставил бы полученные знания со своими мыслями и личным опытом? Кто, найдя недочеты и намеренные ошибки в теории, выстроил бы более надежную её версию… А затем глупо, бесконечно глупо не учел коварство Башни. Одно обнадеживает: Кортэ молод – всего-то, если время не внесло поправок, третий круг.

Похрустывание натягиваемой тетивы Ноттэ не услышал, но уловил всем туманом глухой враждебной ночи. Воспринял, как направление внимания. Посредственный боец от одаренного отличается числом глаз… на затылке, – так любил повторять один из наставников. Ноттэ наметил простой прямой выпад, качнувшись вперед, тронул эстоком клинок врага, позволил оружию начать разговор с сухого презрительного шипения. Сократил дистанцию до наименьшей безопасной. Тетива на миг смолкла перед гудением.

Ноттэ, выждав полмига, обозначил готовность поднырнуть под оружие противника, вычертил кончиком эстока вьюн, заплетая длинный и довольно легкий клинок врага. Кортэ отреагировал предсказуемо, отступил, заподозрив угрозу потери рапиры. Его опыт не позволял фехтовать на равных. К тому же намерения были иными: тянуть время, а никак не рисковать шкурой… Ноттэ качнулся вправо, пропуская стрелу впритирку к ребрам, через ткань рукава. Согнулся вбок и вниз, отклоняя рапиру хрипящего от боли Кортэ, который сам и поймал удар граненого наконечника. Ноттэ уже пластался по влажной траве, скатывался вниз, одновременно переходя в плавному, четко контролируемому дыханию.