Книга Цена вопроса. Том 1 - Александра Маринина

– Евгений Андреевич, у меня предложение: давайте снизим уровень дискуссии. Поговорим по-простому, как мужики.

На лице у собеседника отразилось удивление пополам с недоверием.

– Ну, давайте рискнем, – осторожно ответил он.

– Я молод, опыта работы у меня не много, а жить нормально хочется. И двигаться по карьерной лестнице тоже хочется. Я не стыжусь в этом признаться. По-моему, желание совместить карьеру и личную жизнь – штука вполне нормальная. Сейчас я оказался в ситуации, когда для этого мне нужна помощь. Я должен вернуться из командировки с результатом, иначе мне башку снесут. Но у меня есть и свой интерес.

Евгений Андреевич не удержался и тоже посмотрел на телефон Дзюбы. Всё, решил Роман, он попался. Поверил. И радуется, считает себя дико умным и проницательным, ведь я впрямую ничего ему не говорил, а он вроде как сам обо всем догадался. То есть получил подтверждение того, что ему сказали полицейские.

– Понимаю, – Евгений Андреевич даже не пытался сдержать усмешку. – Хотите и преступление раскрыть, и время провести с приятностью. И поскольку вы внесли решающий вклад в раскрытие убийства Николая Васильевича Евтягина, то рассчитываете на благодарность, уважение и определенные преференции с нашей стороны. Я вас правильно понял?

– Правильно. С одной маленькой оговоркой: я не претендую на раскрытие преступления, тем более на чужой земле. У нас это считается неприличным. Но мне хотелось бы раздобыть какую-нибудь полезную информацию, чтобы оправдать свое присутствие здесь. И в этом мне нужна помощь ваших людей.

– Конкретнее, – потребовал Евгений Андреевич.

– Мне нужно знать, что говорят в определенных кругах? Какие слухи ходят? Сплетни? Догадки? Может быть, есть свидетели, до которых не добралась местная полиция? Эти вопросы, я думаю, вам уже сто раз задавали здешние опера, но ведь ответы наверняка были неполными. И опрошены были далеко не все, кто может что-то знать. Я прав?

– Допустим.

– Так вот: вы меня очень выручите, если в течение одного, максимум – двух дней вы мне дадите что-нибудь интересное. И я смогу считать, что свой служебный долг я выполнил.

– И…

– …и уехать, – беззаботно рассмеялся Роман.

– В Москву?

Да что ж ты такой недоверчивый-то?! Все проверяешь, уточняешь… Так, быстро на лицо легкий налет нахальства, изображаем посыл: «А твое какое дело?» Но отвечаем вежливо и сдержанно.

– Пока не знаю, как начальство решит. Очень надеюсь, что оно решит так, как мне хотелось бы, и я смогу удовлетворить свой личный интерес. Но в вашем городе мне делать будет больше нечего. Так мы договорились?

Евгений Андреевич вынул из чехла телефон, посмотрел список недавних звонков, нашел среди них входящий вызов от рыжего молодого опера, попросившего об этой встрече, потом перевел взгляд на Дзюбу. Тот кивнул:

– Да, по этому номеру. Я буду ждать звонка.

Когда человек из «СтройМажора» ушел, Роман почувствовал, что до завтрака в гостинице не доживет. Нужно срочно съесть кусок мяса с каким-нибудь существенным гарниром. И черт с ними, с ценами!

* * *

На вечернюю встречу с Дзюбой полковник Конев приехал на своей машине, а не на служебной. Они сидели в теплом, даже душноватом салоне в автомобиле, припаркованном в каком-то уютном дворике с детской площадкой посередине. Долго складывали вместе имеющуюся информацию, и картинка получалась не особо радостная.

1 ноября состоялся очередной стихийный митинг против строительства, затеянного компанией «СтройМажор». Приехавшая полиция митинг разогнала, активистов, в числе которых был и Георгий Петропавловский, отвезли в территориальный отдел, составили протоколы, все честь по чести. Задержанные были при паспортах, вели себя вежливо, не кричали, не скандалили, сопротивления не оказывали, одним словом, было понятно, что они люди бывалые и грамотные, знают, что и как нужно делать, чтобы все закончилось быстро и безболезненно. Через несколько часов всех отпустили. Четверо активистов, в том числе и Петропавловский, направились домой к одному из них, чтобы «отметить» и сам митинг, собравший рекордное количество участников, и завершение эпопеи с полицией. «Отмечали» примерно до начала двенадцатого ночи, потом стали расходиться. Сперва ушли муж и жена Антоновы, где-то минут через десять-пятнадцать засобирался и Петропавловский. Во всяком случае, так утверждает четвертый участник посиделок, хозяин квартиры по фамилии Гош. Жена Гоша уточнить показания супруга не может, так как болела гриппом, лежала в другой комнате с высокой температурой, то спала, то дремала, голоса гостей слышала, но когда просыпалась – на часы не смотрела, поэтому не берется судить, в котором часу она еще слышала голос Жоры Петропавловского, а в котором – уже было тихо.

До своего дома Георгий так и не добрался. Тело его было обнаружено утром следующего дня на территории заброшенной неогороженной промзоны, рядом с тропинкой, которую уже много лет используют местные жители для сокращения пути от крупного жилого массива до остановки автобусов и маршруток. Маршрут от дома Гоша до дома Петропавловского к промзоне даже близко не подходит. Зачем Георгий сделал такой крюк? Что он там искал? Для чего отправился туда почти в полночь? Результаты осмотра места происшествия однозначно показали, что убит он был именно там, в промзоне, а не привезен откуда-то уже мертвым. И Гош, и супруги Антоновы дружно уверяют, что их друг Петропавловский не говорил о том, что у него в тот вечер назначена еще какая-то встреча, и о заброшенной промзоне ни разу и ни в какой связи не упоминал. Конечно, все трое могут лгать. Но если кто-то из них или все втроем убили своего товарища, то должен быть мотив. Не просто же так они его грохнули!

Разумеется, сделали запрос в телефонную компанию, изучили внимательно всех абонентов, с которыми с номера погибшего производилось соединение в последние несколько дней перед убийством. Опросили всех активистов, которые постоянно общались с Петропавловским. И ни малейшего намека ни на промзону, ни на встречу вечером 1 ноября, ни на мотив преступления. Вернее, мотив-то на первый взгляд казался очевидным: запугивание со стороны «СтройМажора». Но версия отпала, а никакой другой не появилось. На разбой не похоже, документы и деньги, хоть и очень небольшие, на месте, часы и телефон тоже.

– Если встречу не назначали по телефону, значит, ее назначили лично, – пробормотал Дзюба. – И была она такая секретная, что Петропавловский никому о ней не сказал, даже самым близким товарищам по общему делу. Подружка?

– Вряд ли, – отозвался Конев. – Он не женат, вернее, в разводе, живет один. Чего ему скрывать?

– А может, он был на прикорме у евтягинских? Тогда понятно, что свои контакты с ними он нигде не афиширует.

– Проверяли. Нет там ничего. Петропавловский был честным, идейным и убежденным. Остается последний вариант, самый гнилой: когда он шел домой от Гоша, к нему кто-то подошел на улице и сказал что-то такое, что заставило Петропавловского изменить маршрут и направиться в промзону.