Книга По ту сторону - Сергей Щепетов

Не рассосалось: далёкие всадники выстроились цепью и устремились вперёд. Примерно на середине дистанции они воздели своё колюще-рубящее оружие к небесам, стали свистеть и улюлюкать. Правда, по мере приближения к нам их цепь всё больше становилась похожей на тупой клин – фланговые отставали.

Дальнейшие события я запомнил плохо – уж очень быстро всё происходило. К тому же взбитая копытами пыль летела в глаза. Правда, я успел подумать, что реального повода нестись на нас «саблями маша́» вроде бы нет – ничего плохого мы тут ещё не сделали. Скорее всего, просто пугают. Однако клинки у всадников были, кажется, настоящими.

Натан Петрович и Александр Иванович дотянули, как показалось, до последнего – вот-вот стопчут копытами. Буквально в последний момент они встали с колен, подняли свои «щиты» и дружно рявкнули-заорали нечто несусветное. Этот рёв и внезапно возникшее на пути препятствие подействовали на лошадей самым благотворным образом – оба передовых всадника просто вылетели из сёдел. Остальные атакующие занялись восстановлением контроля над своими скакунами, и на несколько секунд им стало не до противника. И тогда «щиты» полетели на землю, а два полуголых отморозка устремились в атаку…

Я тёр глаза, смотрел и удивлялся. Действительно: сотни, если не тысячи лет вооружённый всадник был воплощением ночного кошмара труженика-обывателя. Производителя, так сказать, материальных благ. И вот эти два чудика – библиотекарь и строитель-отделочник – глазом не моргнув, встали против конной «лавы». И что они с ней сделали?!

Коротышка орудовал куском доски или брусом. А длинный – арматуриной…

Собственно говоря, относительно невредимым остался только один наездник. Натан Петрович сдёрнул его с седла, ударил по лицу, сломал ногой саблю и, вероятно, счёл вопрос закрытым. После чего занялся другими оппонентами, благо их было много. Однако поверженный воин кое-как встал, выплюнул выбитые зубы, влез на коня и умчался прочь.

Лошади, которые смогли подняться, отбежали в сторону. У двоих, вероятно, были повреждены ноги, и встать они не могли. Александр Иванович как-то очень буднично и ловко умертвил обоих. После этого людей – а все были живы! – стащили в кучу, невзирая на их стоны и ругательства.

Посидели, подышали. Я не переставал удивляться на новых знакомых: по экстерьеру между ними не было ничего общего – скорее, полные антагонисты. При этом они всё время спорили до взаимных оскорблений, а вот сейчас действовали весьма слаженно. Разве так бывает?

– Однако, казаки, – сказал Натан, кивнув на пленных. – Ты был прав.

– Ой, зачем нам этот смех? – хмыкнул коротышка. – Мне чуть нос шашкой не отрубили!

– А ты без носа стал бы гораздо красивше урода. Ну, смотри, у них же штаны с лампасами!

– Слушай сюда, недоучка хренов, – важно сказал Александр Иванович. – Цитирую свой факультативный урок для старшеклассников. Казаки бывают разные. Точнее были. Это – служилые люди. В начале двадцатого века их всех уже регламентировали, распределили и прописали. И у всех была своя форма, свои прибамбасы и примочки. Ни хрена я в этой ихней кухне не понимаю, потому что мне не интересно. Однако того, что случайно задержалось в моей памяти, достаточно, чтоб поставить предварительный диагноз вот этим особям.

– А что тут ставить? – пожал плечами длинный. – И так видно: вот у этих сотрясение мозга средней тяжести, у этого нога сломана, у усатого, наверное, рука вывихнута. А этот, может быть, вообще не жилец… Твоя работа?

– Натан Петрович, я много раз повторял вам, что я – шоумен. Профессиональный кривляка. Мне убивать и калечить людей нельзя – закон жанра. Хотя иногда очень хочется. Его, наверное, лошадью придавило. Но я о другом диагнозе. Все эти кители, погоны, лампасы и прочее, включая тельняшки, всего лишь знаки, символы. Причем вот эти носители плохо понимают смысл носимой символики. В результате мы наблюдаем эклектику. Представь, что ты встретил на тропе войны индейца с причёской команча, раскрашенного как делавэр, и в одежде могиканина. Да ещё и верхом на мустанге! Что с таким надо делать?

– Лечить, – хмыкнул длинный. – Или мочить, пока шериф не видит.

– «Мочить» и «лечить» я не люблю, – заявил коротышка. – Мне в милиции раз пять объясняли, что всё дело в сроках и «ритуальных танцах». Допустим, толпа тинэйджеров начинает тебя бить. За то что ты им замечание сделал. В итоге половину оппонентов увозят на «Скорой», а остальные… Ну, скажем так: выглядят не блестяще. Формально: взрослый дяденька избил группу подростков. Криминал! Но все всё понимают. Это – танцы… Ежели оппонент потерял работоспособность на столько-то дней, то это административное правонарушение. А если больше (по медицинской справке!), то надо заводить уголовное дело. Он на меня с заточкой, которая потом где-то потерялась, а я ему в рыло. Заточки нет, а сломанная челюсть есть! Он потерпевший, а я обвиняемый! В общем, не люблю я этого!

– Есть такая тема, – кивнул Натан Петрович. – Я её тоже не люблю. Государева мельница мелет медленно, но верно. В ейные жернова лучше не попадать. Надеюсь, что здесь её нет. Давай поспрашиваем, зачем это они на нас с шашками наголо?

– Давай. У кого тут голова целее? Вот этого я не бил, а ты?

– Ну, если только по корпусу… Хотя морда у него довольно тупая…

– Можно подумать, что твоя морда лица вся утончённая! – буркнул Александр Иванович и слегка пнул одного из «казаков»: – Слышь ты, ряженый, вы почто на нас наехали?

– Врёшь! – прохрипел пленный. – Это вы – ряженные. А мы – суть и соль земли русской!

– Во как! – почесал затылок Натан Петрович. – Ни больше, ни меньше! А я где-то читал, будто казаки – во времена оны – успешно воевали на стороне Турции против русских. И за поляков они воевали – опять-таки против русских. А уж сколько евреев перерезали… Может, что путаю, а?

– Утрируешь, – сказал Александр Иванович. – Что с недоучки взять? Но, вообще-то, очень долго в Московии слово «казак» было ругательным, особенно после Смутного времени. Но в принципе ты прав – Русь-Россию казаки Отечеством считали далеко не всегда. Они как бы отдельная общность. Её воспели Гоголь и Шолохов, а незабвенный Троцкий, помнится, выразился кратко и однозначно – зоологическая среда! Большевики даже такую кампанию затеяли – расказачивание. Так чего ради вы устроили тут скачки и танцы с саблями? – вновь обратился он к пленному. – Что мы вам плохого сделали?

– Так… Попугать хотели…

– Шутка юмора, да?

– Надо бы им первую помощь оказать, – неуверенно сказал я. – А то откинет кто-нибудь копыта… или гангрену схлопочет.

– Да и хрен-то с ними! – махнул рукой Натан Петрович. – Меня другое волнует. Эй ты, пугатель, вас сколько до кучи?

– Много!

– Я спрашиваю: сколько у вас боеспособного личного состава? Или ты хочешь попробовать на вкус собственные кишки? Это правильно! Я тебя сейчас разделаю по науке, остальные посмотрят и всё сразу расскажут. Они всё расскажут только ради того, чтоб умереть сразу, а не как ты. Начинать?