Книга Друид - Клауде Куени

Дивитиак продолжал что-то еле слышно бормотать, но я по-прежнему не мог разобрать ни слова. Он все так же держал руку на моем плече. Наконец, друид улыбнулся, давая мне понять, что священнодействие закончилось и мы можем продолжить разговор. Казалось, что своей улыбкой он предлагал забыть былые разногласия и помириться, хотя я даже не пытался с ним спорить. Возможно, он таким образом давал понять, что прощает мне мои дурные мысли. Такой мудрый муж, как Дивитиак, наверняка знает, какое впечатление он производит на простых кельтов вроде меня.

— Благодарю тебя, Дивитиак, великий друид и князь эдуев. Я много слышал о тебе. Ходят слухи, что три года назад ты даже выступал перед сенатом в Риме и был гостем оратора Цицерона.

Друид Дивитиак, в отличие от своего вспыльчивого и импульсивного брата Думнорига, принадлежал к тем представителям знати, которые выступали за союз с Римом. Хотя Дивитиак, как и надлежало друиду, держал себя крайне сдержанно, я знал, что в глубине души он был весьма польщен тем фактом, что весть о его выступлении перед сенатом достигла даже нашего селения.

— Произнося свою речь перед римским сенатом, я стоял, опершись на свой щит, и предпочел отказаться от предложения присесть, — ответил Дивитиак.

Многим римлянам данное замечание показалось бы совершенно незначительным и странным, возможно даже смешным. Но для нас, кельтов, оно значило очень и очень много. Рассказывая мне о деталях своего выступления перед сенатом, Дивитиак хотел подчеркнуть, что он отправился в Рим не как друид, а как посол и князь эдуев.

— Скажи, римляне в самом деле такие, как рассказывали торговцы, проезжавшие через наши края? — с волнением спросил Базилус.

Все больше и больше людей входили в помещение и останавливались за спинами Дивитиака и Дивикона. Однако все они старались держаться на некотором расстоянии от великого друида, словно вокруг него сами боги натянули множество невидимых нитей, не подпускавших толпу ближе.

— Римляне доброжелательно относятся ко всем племенам кельтов, — ответил Дивитиак. — А мы, эдуи, — первое кельтское племя, которое официально заключило союз с Римом. Все, кто платит дань народу эдуев, может рассчитывать на защиту и поддержку со стороны Рима. Римляне, и только они, могут помочь нам в борьбе против германских племен, которые движутся на юг.

По лицам людей, стоявших за спинами Дивикона и Дивитиака, можно было понять, что далеко не все разделяют такое мнение. Собравшись с духом, я наконец решился коснуться довольно щекотливой темы:

— Дивитиак, великий друид и князь эдуев. Несколько лет назад кельтские секваны заручились поддержкой германского вождя свевов Ариовиста, который, перейдя через Ренус, должен был начать войну против вас. При Адмагетобриге вы вступили в битву. Воины эдуев героически сражались против Ариовиста…

Поскольку все собравшиеся в доме знали, что Ариовист в той битве нанес эдуям сокрушительное поражение, я не видел необходимости лишний раз напоминать об этом.

— Почему же римляне не поспешили на помощь вашему народу? — спросил я с наигранной наивностью. Я изо всех сил старался сдерживать себя и делать все возможное, чтобы задать этот вопрос смиренным и вежливым тоном. Однако по выражению лиц тех, кто стоял за спинами Дивитиака и Дивикона, я понял: такой наглости от меня никто не ожидал.

Друид молчал, а Базилус улыбался, глядя прямо на него.

— Рим заключил с эдуями договор о том, что наши отношения будут дружественными! — едва не сорвался на крик Дивикон и подошел ближе к кадке, в которой я сидел. Для меня это стало полной неожиданностью — я не ожидал, что этот величественный старец может оказаться настолько темпераментным. — Римляне обязаны были помочь нам в борьбе против Ариовиста! — эту фразу вождь эдуев выкрикнул, глядя в лицо Дивитиаку. — Ведь ты отправился в Рим, чтобы лично напомнить им обо всех обязательствах. Ведь они были нашими союзниками! И что они тебе ответили?

— Что я должен обратиться за помощью к проконсулу Метеллу Целеру, — с гордостью сказал Дивитиак.

— И что же он сделал? Я отвечу — он бросил нас в беде!

— Да, ты прав. Но это сделал проконсул, а не Рим! — продолжал настаивать на своем друид.

Несмотря на волнение и переполнявшую его ярость, Дивитиак сумел искусно направить разговор в другое русло, так что я вынужден был вновь вступить в беседу.

— Вместо того чтобы помочь эдуям в борьбе против Ариовиста, римляне наградили напавшего на их союзников германского вождя титулом «rex atque amicus»[13].

Дивикон горько рассмеялся:

— Корисиос прав, это сделал Рим, а не проконсул Метелл Целер!

Дивитиак старался не показывать своего раздражения, но я прекрасно понимал: будь на то его воля, он с удовольствием утопил бы меня в кадке, словно слепого щенка.

— Тебе многое известно, Корисиос, но скажи мне, разве рыбак может советовать кузнецу, как ему ковать меч?

Этой фразой друид давал мне понять, что я говорил о вещах, в которых совершенно ничего не смыслил. Дивитиак презрительно сморщил нос и добавил:

— За долгие годы нелегкая судьба научила эдуев гнуться, словно прут вербы на ветру. Лишь благодаря Риму мы смогли утвердиться в Галлии и доказать, что наше место именно здесь. Арверны на юге лишились своего господствующего положения, а живущие на северо-востоке секваны уже не рады соседству своего друга Ариовиста и его воинов. Тот, кто хочет быть властелином Галлии, должен найти могущественного союзника. Именно по этой причине я собираюсь снова отправиться к проконсулу Метеллу Целеру.

— Долго же тебе придется ехать к нему, друид! — послышался чей-то неприятный голос. Эти слова больше походили на карканье вороны, чем на человеческую речь. Незнакомец говорил на латыни. — Метелл Целер мертв.

Все присутствующие обернулись. На пороге дома, держась одной рукой за ручку открытой двери, стоял мужчина, которому на вид можно было дать лет тридцать.

— Кто ты такой? — спросил Дивикон по-гречески.

— Я Квинт Элий Пизо, римский гражданин и клиент глубокоуважаемого Луция, — ответил Пизо тоже по-гречески.

— Что ты делаешь в землях, принадлежащих гельветам? — вновь задал вопрос Дивикон.

— Я преследую должников своего патрона, — криво усмехнулся Пизо. Его спутники, скорее всего, греческие рабы, смекнули, что их хозяин пытался шутить, и тут же глупо захихикали, подобострастно глядя на него.

— Кто же задолжал твоему господину? — спросил Дивикон и пренебрежительно взглянул на непрошеных гостей.

— Если у человека много денег, значит, у него много должников. Но человек, который задолжал нам больше всех, находится сейчас в Галлии. Он станет проконсулом и преемником Метелла Целера, — ответил Пизо, и вновь послышался придурковатый смех сопровождавших его рабов.

— Назови же его имя!