Книга Терапевтические сказки в коррекционной работе с детьми - Олег Хухлаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паутинка получалась похожей на снежинки, которые падали за окном, она заблестела и засверкала в лапках паучка. Весь класс внезапно перестал шуметь и галдеть, и ребята-зверята, с восхищением открыв рты, смотрели на сверкающую снежинку-паутинку в руках маленького паучонка. Ловкая Лапка засмущался и хотел спрятать снежинку-паутинку, но ребята-зверята закричали, что это очень, очень, очень красивая снежинка-паутинка и если они такими украсят свой класс, то, конечно, займут первое место. И тогда ребята-зверята начали просить паучка научить их плести такие прекрасные снежинки-паутинки. Ловкая Лапка очень обрадовался, что его больше не обзывают и даже просят помочь. Паучонок счастливо улыбнулся и скоро в классе поднялся оживленный шум и все принялись за работу. Скоро много-много разных сверкающих и искрящихся снежинок-паутинок было развешено и разложено по всему классу. В это время строгий директор открыл дверь в первый класс и застыл на пороге, открыв рот от удивления. «Какая красота! – воскликнул он. И радостная, счастливая и праздничная улыбка осветила его строгое лицо. И он громко, на всю школу сказал, что первый класс постарался лучше всех и ему присуждается первое место.
Все ученики школы прибегали смотреть на такую красоту. А Ловкая Лапка счастливо улыбался, потому что ему было хорошо и весело, а все ребята хвалили его и говорили, что без него ничего бы не получилось. Потом все пили чай с тортом и ели мороженое. У всех было радостное настроение, особенно у Ловкой Лапки. И тут учительница Мудрая Сова объявила, что лучше всех закончил четверть паучонок Ловкая Лапка. Все ребята бросились поздравлять счастливого поучонка. А ловкая Лапка знал, что он хороший, и был очень доволен.
Жил-был на свете, вернее, на кухне, маленький чайник. И все над ним смеялись, потому что он никогда вовремя не закипал и не умел правильно и красиво свистеть. Вся посуда вокруг говорила ему:
– Ты не умеешь свистеть, ты пищишь; никто не может дождаться чая, ты очень плохо кипишь. Вот посмотри на самовар, он кипит вовремя и громко и красиво свистит.
И так было ему грустно и обидно, что ему казалось, что лучше вообще никогда не свистеть, тогда никто не будет над ним смеяться. Так он и сделал и стоял на плите молча, так тихо, что все стали про него забывать.
И вот однажды ночью, когда маленький чайник стоял один на плите, из печи выпал уголек и поджег штору – начался пожар, но никто его не замечал, ведь все спали. Маленький чайник очень испугался, он понял, что ему надо всех разбудить, тогда он попробовал хлопнуть крышкой, попробовал затушить пожар, но его струйка была настолько мала, что никак не повлияла на тушение пожара. И тогда он решил:
– Пускай все будут смеяться, но я буду свистеть, ведь всем это так не нравится, значит все обязательно услышат, проснутся и не погибнут. Так он и сделал. И спас всех. После чего все поблагодарили его за то, что он их разбудил, и отметили то, что только такой замечательный свисток мог в ту ночь их спасти. И с тех пор чайник стал выполнять иногда роль не только чайника, но и будильника и стоял теперь на самом видном и почетном месте на кухне.
Как-то раз проснулась Маша ночью от того, что в горле что-то щекочет. Открыла рот – изо рта маленькие человечки один за другим выпрыгивать начали. Прыг-прыг – и к Маше на живот.
А ну-ка кыш с моего живота, – закричала Маша. – Не позволю его топтать!
– Так и мы твои, – запищали человечки.
– Как это мои? – возмутилась Маша, – я вас не знаю.
– А вот посмотри на меня внимательно, – сказал один человечек, – я – твоя Злючка. Когда ты на маму злишься, это я твоими мыслями управляю, тебя за язычок дергаю, грубые слова говорю.
– А я – твоя Боялка. Когда ты одна засыпать не хочешь, к маме в кровать залезаешь, это я тобой командую.
А мы сестрички-близняшки, мы друг без друга никуда, – каким-то противным голоском пропели два человечка с хмурыми мордочками.
– Что-то вы мне не очень нравитесь, – прошептала Маша.
– Ну это ты неправду говоришь. Напротив, ты нас очень любишь и часто на помощь зовешь. Ведь зовут нас Капризулька и На-шее-мамы-сиделка. Вспомни, как ты покапризничать любишь и маму заставлять делать то, что именно ты хочешь. И лицо у тебя такое же, как у нас бывает всегда, когда надо в школу собираться, спать укладываться.
– Надоели все! – завизжала Маша. – Я никогда не злюсь, не боюсь, не капризничаю, мамой не командую, наоборот, я все наоборот делаю!
– Хоть тут призналась честно, – вздохнул человечек, похожий на ежика. – Я, Наоборотка, почти всегда с тобой, мы с тобой хорошо дружим.
Ничего не смогла ответить Маша, – заплакала громко:
– Никто меня не любит. не жалеет.
И услышала тогда голос ехидно-ласковый:
– Я тебя жалею, не надо ничего делать. Постель не стели. Задачи не решай. Упражнение не пиши. Лучше ленись чаще. Здоровее будешь.
Открыла Маша рот от удивления, а из него еще какие-то человечки посыпались. Веселые человечки. Пляшут. Поют. Радуются:
Улыбнулась тут Маша и сказала:
– Да, вижу, все вы мои человечки. Но с кем-то я чаще, а с кем-то реже встречаюсь. Поэтому давайте я вас кого-то ближе ко мне, кого-то дальше поставлю. Ты, Боялка, стань к стеночке, я ведь только по вечерам боюсь. А вот ты, Ленючка, стань рядышком, я и дома ленюсь уроки делать, и в школе иногда на уроке писать не хочется. И ты, Люблюшка-Приласкушка, рядом стой. Маму люблю, учительницу люблю, класс свой.[1]
Маша своих человечков расставила и задумалась:
– Да, вы мои человечки, это верно. Боялка – моя, и Наоборотка – моя. Капризулька – моя, и добрушка – моя. НО:
В ветвях крепкой разлапистой сосны жила маленькая птичка Лена. В дождливые дни она забиралась в дупло, которое проделал когда-то дятел, в солнечные легко прыгала по самым тоненьким веточкам, собирая букашек и гусениц. Иногда к ней прилетали поболтать подружки. Она угощала их заранее припасенными червячками. Лена мастерски умела их засушивать, приправляя настоем из еловых шишек. Сама она тоже летала в гости к подружкам. Больше всего ей нравилось бывать у синички на высокой пихте около поля. Оттуда открывался очень красивый вид.
