Книга В расцвете рыцарства - Роберт Нельсон Стивенс

– Я знаю, знаю это… О, я никогда не буду сомневаться в вас. Теперь пришел мой черед просить у вас прощения!

– Нет, нет, простите только вы мне, это все, о чем я прошу! – и с этими словами Мэри склонила головку на грудь Брендону.

– Пойдем в коридор, Эдвин! – сказала мне Джейн.

Когда через некоторое время мы вернулись, Мэри и Брендон сидели у окна на скамейке. Увидев нас, они встали и пошли нам навстречу, взявшись за руки.

Посмотрев Брендону в глаза, Мэри спросила:

– Сказать ли им?

– Как вам угодно, миледи!

Мэри было это угодно, и по ее настоянию Брендон произнес:

– Мы – я и эта женщина, руку которой я держу в своей, – поклялись перед милосердным Богом стать мужем и женой, если это счастье суждено нам!

– Нет, нет, не так! – перебила его Мэри. – Тут нет никаких условий, это должно быть; ничто не должно помешать нам!

С этими словами Мэри поцеловала Джейн и протянула мне руку, потому что в этот момент готова была обласкать всех.

Тогда Брендон обратился к нам:

– Что же остается сказать мне, раз особа такого высокого сана хочет оказать мне честь стать моей женой?

– Любите ее, и только ее одну, от всего сердца и всю жизнь. Я уверена, что это – все, чего она хочет! – воскликнула Джейн.

– Джейн, да ты – истинный Соломон! – сказала Мэри со своей прежней радостной улыбкой. – Уж не дать ли и мне такой же совет кое-кому другому? – и с этими словами она лукаво посмотрела на Джейн и на меня.

– Не знаю, – смущенно ответила Джейн. – Но если вы так высоко цените мою мудрость, то я хочу уделить вам еще кое-что от ее плодов. Мне кажется, что теперь время нам уйти!

– Нет, Джейн, теперь ты снова стала дурочкой! Я еще не хочу уходить! – и, сказав это, Мэри уселась рядом с Брендоном и вступила с ним в милую для них обоих беседу.

Вскоре Чарльз сказал принцессе:

– Мне кажется, что Джейн права и что для вас будет лучше не оставаться здесь долее, хотя я и хотел бы, чтобы вы вечно были около меня!

Мэри выказала готовность сейчас же повиноваться своему милому и, вставая со скамьи и взяв его руки в свои, прошептала:

– Ну, скажи: «Мэри!» Как люблю я слышать это имя из твоих уст!

Мы с Джейн пошли вперед, и по пути она сказала мне:

– Теперь готовьтесь к беде. Она скоро настанет, и я больше всего боюсь за Брендона. Он выдержал честную борьбу против Мэри и самого себя. Немудрено, что она так любит его!

Тут я почувствовал укол ревности и воскликнул:

– Джейн, да разве и вы способны полюбить его?

– Совершенно безразлично, Эдвин, на что я способна и на что – нет. В данном случае я этого не делаю, и с вас этого вполне достаточно!

Тон голоса и выражение сказали мне гораздо больше самих слов. Коридор, по которому мы шли, был почти темен и… и… Ну, словом, я всегда рассматривал этот момент как упущенный счастливый случай!

Глава XIII. Согласие невесты

Брачный договор был подписан, и брак Людовика Валуа с Мэри Тюдор стал решенным вопросом. Все, чего еще не хватало, было согласие невесты; разумеется, оно представляло собой обстоятельство крайне незначительное, потому что принцессы на выданье в глазах политики являются лишь товаром и должны соглашаться на все, что порешит глава царственной семьи. Поэтому, хотя согласие Мэри значилось исключительно на бумаге, но оно принималось в расчет как нечто безусловное.

Искусный канцлер Уолси со своим вкрадчивым обхождением и кошачьими ужимками был избран Генрихом в качестве самого подходящего парламентера с принцессой Мэри; однако и ему пришлось потерпеть полное поражение, как мне потом, смеясь, рассказывала Джейн. Уолси навестил принцессу частным образом и открыл кампанию тем, что принялся восхвалять ее красоту. Однако на это Мэри возразила:

– Да, да, милорд, я знаю, как я красива, никто лучше меня не знает этого и не знает, чего стоят мои волосы, глаза, зубы и брови. Лучше оставьте это, благородный лорд, все равно ничего не поможет. Так или иначе, а моего согласия на брак с этим старым чужеземным греховодником вы не добьетесь. Но почему мой братец, великий и могущественный король Генрих, не явился сам ко мне с этим?

– Мне кажется, он побоялся. Впрочем, говоря по правде, и я взялся за это дело не без страха, – посмеиваясь, ответил Уолси и продолжал: – Его Величество не мог бы придумать для меня более неприятное поручение. Вы, наверное, воображаете, будто я стою за этот брак, но на самом деле это не так! – твердо заявил он, хотя… это была величайшая ложь, когда-либо исходившая из уст дипломата. – Я вынужден соглашаться с планами короля. Он вбил себе в голову этот брачный союз, с тех пор как Лонгвиль заметил о его желательности.

– Значит, эта мумия с кошачьими глазами первая завела речь о браке? – злобно воскликнула Мэри.

– Да, и если вы станете французской королевой, то будете в состоянии с лихвой отплатить ему за это!

– Действительно, уже из-за этого одного мне следовало бы согласиться!

– Говоря по секрету, я нахожу, что в сущности преступление принуждать такую девушку, как вы, выходить замуж за человека вроде Людовика Французского. Но как нам избегнуть этого?

Этим «нам» хитрый Уолси очень ловко устанавливал союз и общность планов с Мэри.

– Как нам избегнуть этого? – повторила Мэри. – Не бойтесь, милорд, я уж покажу вам, как это сделать!

– Дорогая принцесса, вы не знаете Его Величества нашего короля! Вы не можете долее противиться этому браку. По-моему, король готов даже арестовать вас и посадить на хлеб и воду, лишь бы получить ваше согласие. Поэтому вам было бы разумнее дать это согласие добровольно, потому что тогда вы сможете обговорить кое-что и для себя. Могу я откровенно говорить в присутствии леди Болингброк?

– У меня нет секретов от Джейн! – ответила принцесса.

– Ну, хорошо! Людовик стар и очень слаб; он не проживет долго. Быть может, выказав готовность повиноваться своему царственному брату, вы сможете вырвать у него обещание, что при втором браке вам будет предоставлена полная свобода выбора. Таким образом, вы получите то, чего иначе никогда не добьетесь.

– Но откуда вы знаете, что я вообще хочу чего-то добиться, Уолси?

– Мне ничего не известно. Я знаю только, что женщина не всегда может держать свое сердце на привязи и порой ее выбор падает на такого мужчину, который по рождению стоит далеко ниже ее, хотя по величию души и благородству мыслей мог бы померяться с любым человеком на свете. Может быть, и существует такой мужчина, ради которого никакая жертва не покажется слишком большой!

Намек Уолси был слишком ясен, чтобы не быть понятым, и взор Мэри засверкал радостью.

Уолси сообразил, что уже одержал победу, и, чтобы довершить свое торжество, сказал: