Книга Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю

Упав на бордюр, Лю Юэцзинь хоть и обошелся без переломов, но поясницу ушиб основательно, так что, скорчившись от боли, он едва дышал. Он попытался было подняться, но у него ничего не вышло. Едва он принял хоть какое-то сидячее положение, как его пронзила острая боль в ноге. Закатав штанину, Лю Юэцзинь увидел огромную ссадину. Но толстяку до этого не было никакого дела, и он продолжал драть глотку: «Да ты знаешь, сколько стоит эта машина?»

Помимо сильной боли, Лю Юэцзинь чувствовал, что в последние дни ему явно не везло. Мало того, что он так и не нашел сумку, так теперь еще и врезался в чужую машину. Не успел он оправиться от одной беды, так привалила новая. Неожиданные неприятности просто преследовали его. Первым делом он сказал: «Денег у меня нет».

Услыхав акцент Лю Юэцзиня, а также оценив его с ног до головы, толстяк понял, что тот простой рабочий мигрант, поэтому, потрясая кулаками, он заорал:

– Так значит продай свою хибару и заплати за ущерб!

Потирая ногу, Лю Юэцзинь сказал:

– Я из Хэнани, никто мою хибару здесь не купит.

Не успел толстяк ему ответить, как на дороге, мигая маячком, показался полицейский мотоцикл. Заметив аварию, полицейский подъехал и остановился. Стоявшие поблизости несколько нелегальных маршруток до Таншаня и Чэндэ, которые, пользуясь сумерками, гудками и криками пытались заманить пассажиров, тотчас уехали. Полицейский, не обратив на них внимания, стал осматривать место аварии. Из рации на его плече то и дело раздавались какие-то голоса. Толстяк, следуя по пятам за полицейским, возмущался: «Пусть он заплатит, иначе ему это впрок не пойдет».

Когда полицейский снял шлем, под ним обнаружилось совсем еще юное скуластое лицо – казалось, молодой человек был еще совсем неопытен. Вчера на Четвертом кольце он разбирал похожую аварию. Поскольку ему не хватало опыта, оба водителя его обманули, в результате чего вышла путаница: ответственность виновника частично перепала на голову пострадавшего и наоборот. В общем, недовольными остались все участники ДТП, о чем сегодня же доложили в отдел дорожной полиции. Начальник только-только вызвал его на ковер и отругал, поэтому сейчас молодой полицейский был явно не в духе. Если бы еще толстяк объяснялся с ним спокойно и обстоятельно, он, может, и посмотрел на ситуацию иначе, но поскольку тот разговаривал приказным тоном, полицейский тотчас нахмурился. Кроме того, толстяк слишком уж близко к нему подходил и неприятно дышал еще непереваренным ужином прямо в лицо. Изо рта этих толстосумов вечно воняет, ездят на своих авто с кондиционером, и не страшны им ни дождь, ни ветер. А он, бедолага, целыми днями мотается на мотоцикле и в жару и в холод, да еще и дышит всякой гадостью – уличной пылью да выхлопными газами. И без того крайне раздраженный, теперь полицейский начал окончательно терять терпение. Сначала он оттолкнул толстяка своим шлемом и, прервав осмотр, размеренно спросил:

– Кому это впрок не пойдет? Почему-то мне кажется, что виновник вы.

Толстяк оторопел, после чего тут же стал наседать:

– Да посмотри как следует, моя машина вообще стояла на месте, это он в меня долбанулся.

Молодой полицейский посмотрел на толстяка:

– Это пешеходная зона, она разве предназначена для парковки?

Тут только до толстяка дошло, что он припарковался в неположенном месте. Такой свирепый вначале, он вдруг заблеял овцой, пытаясь замять дело:

– С меня сигареты. – И тут же поспешил добавить: – Кстати, я знаком с вашим начальником.

Не трогай он начальника, все, возможно, и обошлось бы, а тут полицейский его проигнорировал и направился к Лю Юэцзиню. Лю Юэцзинь лежал, прислонившись к бордюру, на губах его выступила пена, казалось, он отключился. А поскольку его голова еще была перевязана бинтом, то полицейский решил, что травма у него серьезная. Повернувшись к толстяку, он сказал:

– Надо срочно доставить его в больницу.

Толстяк забеспокоился, испугавшись, что и вправду изувечил человека. Но кто знает: вдруг тот прикинулся пострадавшим, чтобы теперь его оклеветать? Забыв про свидетелей, толстяк просто решил свалить, но полицейский его остановил:

– Куда собрались?

Толстяк не смел двинуться с места. Между тем Лю Юэцзинь, смекнув, что правда на его стороне, снова кое-как принял сидячее положение, никакой пены на его губах уже не было. Он обратился к полицейскому:

– Я не поеду в больницу, пусть он просто заплатит за велосипед.

Полицейский посмотрел на толстяка. Тот сначала посмотрел на Лю Юэцзиня, потом на полицейского, потом бросил взгляд на часы и, вытащив из кармана двести юаней, бросил их на землю.

– Черт-те что.

Он еще раз уставился на полицейского, после чего завел свой пострадавший автомобиль и уехал. А Лю Юэцзинь стал объяснять полицейскому:

– Я не то чтобы отказываюсь от больницы, просто дела у меня, не успеваю.

Тут уже полицейский стал ругать Лю Юэцзиня:

– Не думай, что ты не виноват. Куда твои глаза смотрели, о чем ты вообще думал?

Благодарный Лю Юэцзинь проникся к молодому полицейскому симпатией. Уже несколько дней он ни с кем не разговаривал, а тут еще эта авария – в общем, ему требовалась жилетка, чтобы поплакаться. Поэтому все, что Лю Юэцзинь не рассказал Жэнь Баоляну: как утратил сумку и ее содержимое, как обращался в полицию, как пытался действовать через частные лица и как сам взялся за поиски, – он вывалил на совершенно постороннего человека. Говорил Лю Юэцзинь не всегда гладко, поэтому полицейский не все понял. А услышав про шестьдесят тысяч, он и вовсе усомнился в его словах, уперся в него взглядом и заключил:

– Так ты хэнанец, говоришь? Ну и горазд же ты врать.

С этими словами он сел на мотоцикл и, мигая маячком, уехал прочь. А Лю Юэцзинь так и остался сидеть на месте.

Глава 14. Синемордый Ян Чжи

В эти дни Синемордый Ян Чжи как-то загрустил. Четыре дня назад перед почтой в районе Храма облака милосердия он украл сумку. Вообще-то в тот день он не собирался ничего красть, поскольку у него был выходной. Пять раз в неделю Ян Чжи промышлял воровством, а два дня отдыхал. В этом состояло его отличие от других воришек, и это же роднило его с рабочим людом. Единственное, отдыхал он не по субботам и воскресеньям, а по средам и четвергам, чем отличался от служащих. Таким образом, можно сказать, что воровство перед храмом стало сверхурочной работенкой. Тот район не был его территорией, поэтому, промышляя в нем, он вторгался в чужую зону, а это шло вразрез с профессиональной воровской этикой. Обычно Синемордый Ян Чжи не шел на такой риск. Прямо как бизнесмен, который понимал, что всех денег не заработаешь, а потому умел вовремя остановиться. Итак, Синемордый намеревался в тот день отдохнуть, но потом поменял решение и совершил кражу в неположенный день. Это было ужасно, что он купился на поведение владельца той сумки. Весь из себя при костюмчике, да еще и с сумкой на поясе, тот стоял и поучал уличного музыканта. Ян Чжи, хоть и был вором, но не выносил, когда обижали слабых. Он заметил, как обидчик показывает широким жестом на здания небоскребов в центре города, убеждая, что построил их он. Ян Чжи посчитал, что если он не застройщик, то хотя бы бригадир-подрядчик. Глянув на его пузатую сумку он предположил, что денег в ней должно быть немало. В общем, публичное оскорбление музыканта и прилюдное хвастовство переполнили чашу терпения Ян Чжи, и тогда он решил подработать. Когда сумка оказалась в его руках, он, спасаясь от преследования, спрятался в общественном туалете. Там он открыл сумку и разочаровался. Он надеялся найти в ней по крайней мере несколько десятков тысяч. Кто бы мог подумать, что там окажется всего несколько жалких тысяч! Ради этого можно было и не стараться, его ожидания не оправдались. На остальные бумажки в сумке Синемордый и смотреть не стал. До него дошло, что он просто-напросто попался на крючок – тот хвастун спутал ему все карты в размеренном графике. Однако, выйдя из туалета, Ян Чжи тотчас забыл об этом происшествии.