Книга Большая книга ужасов — 6 - Эдуард Веркин

Когда до всей этой заварушки оставалось метров двадцать, справа от меня проскочила байдарка. Это был Чугун. Чугун секунд за пять добрался до утопленников, схватил кого-то за волосы и завалил на нос байдарки. Байдарка накренилась.

– Плыви назад! – крикнул мне Чугун.

Я повернул к берегу. Чугун меня обогнал.

Когда я выбрался на песок, все было уже в порядке. Тоска лежала и слушала музыку, Гундосов отжимался, Радист и Доход сидели на песке. Чугун ходил вокруг них, выжимал тельняшку и разглагольствовал:

– Какой позор! Мы собираемся участвовать в соревнованиях по выживанию, а вы даже плавать не умеете!

– Говорю же, там что-то странное произошло! – оправдывался Радист. – Я плыл, плыл, а потом меня вдруг потянуло вниз! Там какая-то дыра… А может, у меня отрицательная плавучесть!

– А тебя вниз потянуло? – обратился Чугун к Доходу.

– Не…

– Тебя не потянуло, а его потянуло!

– Точно! – Радист аж подпрыгнул. – Прямо вниз! Будто бы я из железа стал!

– Из железа, говоришь? – усмехнулся Чугун.

– Из железа! – закивал Радист. – Из свинца!

– Встать! – рявкнул Чугун.

Доход и Радист встали.

– К воде!

Радист и Доход двинулись к воде.

– Радист, заходи в воду! – велел Чугун. – А ты, Доход, иди рядом!

Радист вошел в воду по пояс.

– Теперь, Радист, ложись на спину!

Радист послушно лег на спину и тут же ушел на дно.

– Круто, – сказала Тоска и даже поднялась с песка.

Чугун заскочил в озеро и выволок Радиста на берег.

– Я же говорил! – Радист выплевывал воду. – Я же говорил, что тону, а вы не верили!

– Действительно, тонет! – Чугун в ярости пнул песок. – Он тонет! У нас на носу соревнования, а он тонет! У него, видите ли, отрицательная плавучесть! С чего это вдруг?!!

– У него очугунивание, – сказала Тоска.

Я засмеялся, это снова была хорошая шутка.

– Дура! – завопил Чугун. – У нас тут проблемы, а у тебя все шуточки!

Тоска пожала плечами и снова улеглась на песок.

Чугун приблизился к Радисту. Обошел вокруг, рассматривая его с разных сторон. Потом неожиданно попытался его поднять.

Чугун был здоровенный парень, я об этом уже говорил, но от земли худого Радиста он оторвал с трудом.

Пыхтя.

– Был у нас один Доход, а стало два, – сказала Тоска. – Ха-ха–ха!

– Замолчи! – психовал Чугун. – Ничего смешного!

Радист задумчиво ощупывал собственные руки. Чем-то не нравились ему руки.

– Кстати, а у кого сирена? – спросил Чугун. – Ты, Куропяткин, что ли, с собой захватил?

– Это не сирена, – сказал я.

– А кто?

Я кивнул на Тоску.

А Тоска лежала на песке и пела песенку про страдания молодого аристократа накануне дуэли. Я ее немножко послушал, а потом отправился на кухню готовить обед. Выживатели же принялись тренироваться на берегу. Расставляли палатки, разводили костры, чего-то рубили и метали.

Я работал. Надо было как-то компенсировать пропущенный завтрак. И я чистил картошку, воду носил, дрова рубил. Газ, в доме, конечно, имелся, но готовить обед на газу, если это можно сделать на костре, – слишком жалко и убого.

И я состряпал настоящий походный обед – с дымком, сосновыми иглами и комарами. Аппетит у всех был просто отменный, особенно у Дохода и Чугуна. Эти слопали по две порции. Причем оказалось, что Чугун – настоящая свинья, он здорово чавкал, а потом еще миску облизал.

Тоска и та одолела целую тарелку.

А после обеда мы устроили сиесту, то есть испанский отдых. Разбрелись кто куда и стали спать самым безжалостным образом. Это здорово, спать после обеда на свежем воздухе.

Я притащил из своей комнаты плед и устроился в кресле-качалке.

Глава 5

Внутренний Бобик

– Что-то ненормальное происходит, – сказал Радист после славного послеобеденного отдыха. – Что-то ненормальное…

«Весьма своевременное замечание», – подумал я и спросил:

– Ты имеешь в виду…

– Я имею в виду себя. Вот потрогай. Ткни в живот.

Я вытянул палец и потрогал Радиста. Радист был твердым. Он был твердым внутри. Мой палец проникал сантиметра на два, а дальше начиналась твердота. Даже какая-то железная твердота.

– У тебя воспаление…

– А это тоже воспаление? – Радист разбежался и боднул толстенную сосну.

Со всей дури боднул. Сосна вздрогнула, как от удара тараном. После чего сверху на Радиста посыпалась целая лавина мелких и крупных шишек и целый выводок одуревших белок.

Нормальный человек сломал бы себе голову. И шею. И еще целую кучу костей. Но с Радистом ничего подобного не произошло. Он постоял немного, воткнувшись головой в дерево, затем сел и вытер со лба смолу.

Белки рванули к озеру.

– Грызуны отряда беличьих, – выдал Радист. – Направляются на северо-восток.

– Браво! – крикнула с крыльца Тоска. – Теперь, Радист, ты востребованный в жизни человек! У нас в городе есть отличная лесопилка – предлагаю тебе туда устроиться! Или на кондитерскую фабрику – орехи башкой колоть! Или в спецслужбы – там весьма ценится умение ломать лбом кирпичи!

– Смешного мало, Тоска, – сказал я. – Радист изменился.

– Ну и здорово! – Тоска улыбнулась. – Хоть какая-то польза от него теперь. И я вот изменилась…

– В смысле?

– В смысле смотри.

Тоска расправила плечи, набрала воздуху и чего-то спела.

С озера привычно уже поднялась стая уток. Стекла в доме вздрогнули. С многострадальной сосны, под которой сидел Радист, оборвалась очередная ветка. Ветка стукнула Радиста по голове и сломалась пополам.

– Тебе самой надо идти на лесопилку! – сказал Радист, потирая голову. – Такой пиле, как ты, только там и место!

На голос из дома выскочил Доход. Только Доходом он больше не был. Теперь Доход был настоящим качком. Весь топорщился от бугристых мышц: бицепсы, трицепсы, широчайшие мышцы и даже трудные для накачивания клювоплечевые мышцы.

Доход был крут. Я бы даже сказал, что теперь Дохода можно было снимать для качковского журнала. Причем доходские мышцы были не просто накачанные, мышцы были рабочие. Такие мышцы бывают у кузнецов, строителей и ребят, которые лет десять вкалывают на прокладке федеральных автомагистралей. Подобная разновидность мускулатуры – самая опасная.

И вся эта мускулатура наросла на Доходе за пару часов сиесты. Ничего не могло трансформировать человека с такой скоростью.