Книга Темный трубач - Андрэ Нортон

Глава 9

Дайнан полез вверх, а я скорчился на узком уступе, обхватив руками Дагни. Стоны её стали тише. Глаза полузакрыты; из-под опущенных век видны лишь белки глаз. Второй жезл, взятый из ящика, лежал у меня на коленях, свободную руку я прижал к ранам на груди. Холод был ужасен. Нужно двигаться, чтобы оживить кровообращение. Но Дагни висит мёртвым грузом, а я слишком слаб. К тому же, хоть я и убил двух чудовищ, возможно, другие прячутся за ледяными столбами.

Мысли мои замедлялись, путались. Я почувствовал сонливость. Но где-то внутри зазвучал тревожный звонок. Не спать: это путь к гибели. Я старался прислушиваться. Мне казалось, что даже отсюда я слышу голос подземной реки.

Река… вода должна куда-то течь. Можно ли ей довериться как дороге наружу? Я не знал в лавовой местности ни одной большой реки. Но этот район Бельтана никогда тщательно не исследовался. В последнее время, когда людей стало мало и большинство было занято в лабораториях, вообще исчез интерес к тому, что лежит за пределами поселений. В какой-то мере охранялись только заповедники животных. Я думаю, мы первые оказались в этой местности после консервации крепости Батт.

Наверное, река может вывести нас наружу. И если мы не найдем другого пути, придётся воспользоваться этим. Время шло, Дагни становилась всё тяжелее и тяжелее. Я забыл отметить, когда Дайнан ушёл и крикнул сверху, что благополучно поднялся. Поэтому часы ничего не говорили мне.

Дорога назад была прямой — если только он не встретит ещё одно слепое чудовище! Но ведь он маленький мальчик, замёрзший, измученный. От него нельзя ожидать такой же скорости, как от меня. Одной рукой я неуклюже пошарил в рюкзаке, достал тюбик с укрепляющим. В свете фонаря было видно, что лицо Дагни вымазано той же пищей. Должно быть, Дайнан пытался покормить её. Но когда я попробовал сделать то же, пища вывалилась из её расслабленного рта, и я понял, что ничего не выйдет. Я высосал укрепляющее. У него сильный неприятный привкус, но оно должно поддержать силы в чрезвычайных обстоятельствах, и я заставил себя проглотить всё. Дагни по-прежнему стонала. Время как будто остановилось. Бесконечный день-ночь продолжал тянуться.

Меня поддерживала необходимость постоянно быть настороже. В конце концов я сдавил раны, нанесённые когтями зверя. Боль рассеяла туман, охвативший мозг. Время продолжало тянуться, сверху ничего не было слышно; хотя я и говорил себе, что ещё рано, настроение ухудшалось. Скажет ли Дайнан, чтобы захватили необходимое оборудование? Почему я не сказал ему об этом? Надо было дать точные указания, перечислить всё необходимое. Вряд ли Дайнан сумеет…

В этом, кстати, я ошибся. Когда они наконец пришли, я увидел, что Дайнан обо всём подумал. Они принесли с собой верёвки, с помощью которых мы спускали Лугарда. Тед спустился и обвязал ими Дагни, а потом поднимался рядом с ней, пока её тащили сверху.

Попытавшись двинуться, я понял, что настолько замёрз и устал, что почти ничего не могу; поэтому пришлось, скорчившись, ждать, пока Тед не вернулся и не закрепил на мне ту же самую петлю. Верёвка задела раны, я вскрикнул и стонал до тех пор, пока петлю не переместили ниже. Я, как мог, пытался подниматься сам, но этого было мало, и я двигался очень медленно. Вверху, вероятно, решили, что я так же тяжел, как Лугард.

Наконец я наверху, лицом вниз, раны страшно болят. Каким-то образом мне удалось перевернуться. Горел, ослепляя, один из прожекторов, который они захватили с собой. Я закрыл глаза, пока мои раны осматривали, снимали с них обрывки, которыми я останавливал кровотечение. Наконец облегчающая прохлада — это к ранам приложили обезболивающее из медицинской сумки. Облегчение было так велико, что я почувствовал сильную слабость, задрожал, но открыл глаза и увидел Аннет и Теда. За ними на полу сидела Гита, держа на руках Дагни; Прита вытирала лицо девочки и пыталась влить воду в её расслабленный рот.

— Идти сможешь? — спросила Аннет, отчётливо выговаривая слова.

Неважно, смогу я или нет, — я должен! Невозможно отягощать их моим весом на ровной поверхности. Время очень существенно для Дагни. Как только мои раны обработали, я почувствовал приток новых сил. Держась за Теда и Аннет, я поднялся, хотя это было нелегко. И обнаружил, что вполне могу идти.

— Несите её, — кивнул я в сторону Дагни. — Ей нужно внимание.

Аннет взяла девочку из объятий сестры. Я сомневался, чтобы можно было что-то сейчас сделать для Дагни, но если что-то возможно, Аннет это сделает. Может, её забота и время залечат раны — если только нам не удастся получить настоящую медицинскую помощь наверху. Будут ли враги воевать с ребёнком, с больным ребёнком?

Рядом со мной оказалась Гита. Она поступила так же, как когда-то с Лугардом: положила мою здоровую руку себе на плечо, предлагая опору, в которой я так нуждался. Остальную часть пути я помню смутно. В конце концов я проснулся в казарме.

На этот раз койки вокруг меня были заняты спящими. Одни стонали, другие бормотали во сне. Я осторожно ощупал себя. Куртки нет. Пальцы скользнули по повязкам, защищавшим и залечивавшим раны. Это легкое прикосновение вызвало приступ боли. Мы должны благодарить судьбу: в нашем распоряжении были медикаменты. Я знал, что раны под повязками быстро заживут.

Однако я проголодался, и голод заставил меня двигаться. Опустившись на четвереньки, я осторожно встал и побрёл в столовую, оставив одеяла на койке. В ней стоял полумрак. Свет на время сна в казарме приглушали, но всё же абсолютной мглы пещер не было. Я различал плиту, тюбики с пищей и другие припасы на полке у стены. Направился к плите. Как открыть тюбик? Хоть я и чувствовал себя лучше, но по-прежнему мог действовать только одной рукой. Поэтому зубами отвернул колпачок и подождал, пока согреется содержимое. Еда пахла восхитительно, рот наполнился слюной, и я не стал ждать, пока всё согреется, а жадно высосал теплую пищу.

— Это ты…

Я повернулся на восклицание и увидел Аннет, закутанную в одеяло. Глаза её припухли, а лицо осунулось: это была не девочка, но женщина, знавшая тяжёлые дни и, может быть, ещё более тяжелые ночи.

— Как Дагни?

Она покачала головой и вошла в комнату, тщательно закрыв за собой дверь. Затем, словно думая о чём-то другом, нажала пластинку в стене, и свет сразу же стал ярче.

— Кофе на плите, — усталым голосом проговорила она. — Нажми кнопку.

Я положил пустой тюбик, достал две чашки и поставил их на стол. Аннет не пыталась помочь мне; она села, поставив на стол локти и опустив голову на руки.

— Может, в порту… что-нибудь сделают… — но в голосе её звучало сомнение. — Как проходы, Вир?

По-прежнему одной рукой я налил кофе в чашки, критически осмотрел их и добавил в каждую по две полных ложки тростникового сахара. Размешал сначала в её чашке, потом занялся своей.

— Оба прохода закрыты. И у нас нет оборудования — по крайней мере, я его не видел — чтобы пробить перемычки.

Она невидящим взглядом смотрела прямо перед собой, не замечая ни кофе, ни меня. Я забеспокоился. Выражение её лица слишком напоминало то, что я видел у Дагни.