Книга Парижские соблазны - Барбара Картленд

– Изумительно, мадемуазель, – бормотала по-французски Жанна, и Гардения понимала, что это не лесть. – Сегодня вечером все мужчины будут смотреть только на вас, – добавила горничная.

– Боюсь, я никого не знаю, – проговорила Гардения.

– Ничего страшного. Очень скоро они сами вам представятся, – взмахнула рукой Жанна, искоса посмотрев на нее.

– Наверняка тетушка сама представит мне тех, с кем она хотела бы меня познакомить, – заметила Гардения, всем своим видом выражая неудовольствие словами Жанны, которые, по ее мнению, иначе как дерзостью назвать было нельзя.

– Большинство и не подумают дожидаться! – упрямо продолжала горничная.

Гардения повертелась перед высоким псише в раме красного дерева. Ее окружало таинственное мерцание украшавших платье бриллиантов. Казалось, она вся покрыта росой.

Девушка очень медленно спускалась по лестнице, направляясь в малую гостиную на первом этаже, где тетушка планировала принимать приглашенных на ужин гостей. Уже на последней ступеньке она увидела, что дверь в гостиную открыта, услышала голоса и сразу поняла, что тетушка не одна. Невозможно было не узнать низкий гортанный голос барона.

– Это нелепо, – услышала Гардения. – Неужели ты допустишь, чтобы этот ребенок все изменил!

– Не все, Генрих, – возразила тетя Лили. – Я просто имела в виду, что мы должны быть немного осторожнее. Она очень молода.

– Слишком молода, – продолжал барон. – Последуй моему совету, гони ее отсюда.

– Нет, Генрих, не могу. Я любила свою сестру, и девочка приехала именно ко мне. Я не могу выгнать ее.

– Прекрасно, тогда ей придется смириться с тем, что есть. Больше никаких ужинов вроде сегодняшнего, иначе, предупреждаю тебя, ноги моей здесь больше не будет.

– Прости меня, Генрих, прости меня. – В голосе тетушки слышались слезы, и тут только Гардения сообразила, что невольно подслушивает их.

Надеясь, что никто не заметил, как она спускалась по лестнице, Гардения на цыпочках вбежала на второй этаж и остановилась, дрожа всем телом. Что значит весь этот разговор? Что она разрушает, почему барон недоволен ее приездом? Кто дал ему право вмешиваться? Он казался таким довольным, когда приехал в пять часов и поднялся, как и вчера вечером, в будуар тети Лили.

О чем они говорили? И почему сегодня он приехал днем, потом уехал и вернулся к ужину? На все эти вопросы Гардения ответить не могла. Она вспомнила, что уже почти восемь, и начала опять спускаться вниз, изо всех сил стараясь взять себя в руки и добиться того, чтобы волнение и замешательство не отразились на ее лице.

К счастью, к тому времени, когда Гардения добралась до гостиной, там уже собрались гости. Она не успела ничего сказать, как тетя Лили принялась восторгаться ее платьем.

– Она очаровательна, не правда ли, барон? – чуть ли не с мольбой в голосе произнесла тетушка.

Гардения обратила внимание на то, что при гостях тетушка обращается к нему в официальной форме, по титулу, а наедине – по имени.

– Да, и в самом деле очаровательна, – согласился барон, на его губах появилась одна из его хитрых улыбок, и Гардении страстно захотелось швырнуть его слова ему в физиономию.

Появились новые гости. Все мужчины были молодыми и в основном англичанами, если не считать нескольких французов и одного очень оживленного итальянца, который, как узнала Гардения, только недавно приехал работать в итальянское посольство.

Дамы производили странное впечатление: большинство было в возрасте тети Лили, а те немногие, кто был помоложе, тут же приклеились к мужчинам и не имели ни малейшего желания разговаривать с кем-либо еще. Барон, вынужденный сопровождать в столовую даму средних лет, хмурился, и когда все гости собрались в столовой, Гардения заметила, что тетя Лили слишком оживлена и всячески пытается притвориться веселой и беззаботной.

Лишь спустя некоторое время Гардения, занятая созерцанием обеденного стола с золотой столовой посудой, пришедшая в восхищение от пурпурных орхидей, щедрой рукой рассыпанных между блюдами, и преисполненная благоговейного страха перед серебряной тарелкой, с которой ей предстояло есть впервые в жизни, смогла посмотреть по сторонам.

Оглядевшись, она увидела, что лицо барона все еще сохраняет недовольное выражение, но остальные же гости веселятся вовсю. Казалось, мужчины, в жестких стоячих белых воротничках, фраках и со вставленными в петлицы красными гвоздиками, которыми щеголяли только англичане, чувствуют себя довольно свободно.

Дамы смеялись громко и, по мнению Гардении, очень развязно. Она не могла представить, чтобы ее мама или кто-нибудь из ее подруг вдруг, подобно этим дамам, взорвался бы хохотом при какой-то шутке, столь фривольно закидывая при этом голову или наклоняясь вперед и ставя локти на стол, от чего слишком сильно обнажалась их белоснежная грудь. Но ведь большинство женщин – француженки, убеждала она себя, и это объясняет их поведение.

С одной стороны от нее сидел пожилой мужчина, с другой – молодой итальянец из посольства. У пожилого соседа, очевидно, не было намерений разговаривать с Гарденией до тех пор, пока он не наестся и не напьется. Она предприняла несколько пробных попыток завести с ним беседу, но в ответ получала нечленораздельное хрюканье или односложные высказывания. «Ну и грубиян», – подумала девушка. Наверное, считает, что она ничего собой не представляет, да и не намеревается прилагать усилия, чтобы что-то о ней выяснить.

Итальянец же весь светился улыбкой и трещал без умолку.

– Вы красивы, очень красивы, – говорил он Гардении. – Я не ожидал встретить такую красавицу в Париже. Шикарные, элегантные – да, такие здесь есть! Но чтобы встретить такую богиню, как вы!

Гардения засмеялась.

– Как я понимаю, вы здесь совсем недавно, – сказала она. – Уверена, в Париже есть масса француженок, которым через неделю вы скажете те же слова.

Итальянец покачал головой.

– Француженки принадлежат к той же ветви, что и итальянки, – не согласился он. – Они темноволосы, очень привлекательны, иногда встречаются такие, которые по красоте могут соперничать с мадонной, но вы, блондинка в белом платье, вы – сама ангел!

Гардения опять засмеялась. Ей трудно было воспринимать этого молодого человека всерьез, однако он совсем не смущал ее и даже забавлял.

– В настоящий момент у меня нет ни малейшего желания быть ангелом! – проговорила она. – Я хочу наслаждаться Парижем, я хочу весь его осмотреть – красивые здания, Сену, парки и все места, где люди веселятся.

– Вы позволите мне сопровождать вас? – спросил итальянец.

– Вам придется разговаривать об этом с моей тетушкой, – объяснила ему Гардения и заметила в его глазах удивление.

– Разве вы не можете ходить, куда вам хочется, делать, что вам хочется? – поинтересовался он.

– Только с разрешения моей тетушки! – воскликнула Гардения. – Вы понимаете, я живу у нее. Мои родители умерли, и она очень строга в отношении того, что мне делать и куда ходить.