Книга Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

Уолтерз считал, что в Вашинггоне Галтьери настоятельно рекомендовали не слагать с себя обязанности командующего армией в случае официального прихода к власти. Для сохранения командования ему понадобилось бы согласие, по крайней мере, какого-то другого члена хунты, предположительно его друга Анайи. Люди, посвященные в кулуарные дела аргентинской политики и знавшие обоих, говорили, будто соглашение это, заключенное в декабре 1981 г., незадолго до занятия поста президента Аргентины генералом Галтьери, подразумевало гарантии по ряду вопросов политики. Один из них означал понимание необходимости возвращения Фолклендских островов в пределах двухлетнего президентского срока Галтьери, желательно до января 1983 г., 150-летней годовщины захвата территории британцами. Львиная доля славы досталась бы в этом случае ВМС, в сфере оперативной ответственности которых находились Мальвинские острова.

В декабре Виола оставил президентский пост по состоянию здоровья, а Галтьери вступил в должность и произвел полную смену кабинета[60]. Доля гражданских лиц в нем увеличилась, в том числе туда вошли два деятеля, которые, скорее всего, понравились бы в Вашингтоне, — один из них министр экономики, доктор Роберто Алеман, верный последователь профессора Милтона Фридмана[61]. Он отличался от предшественника, Мартинеса де Оса, в основном еще большей решимостью применять то же, если и не более горькое лекарство дефляционных мер. В качестве другого назовем Никанора Коста Мендеса, вернувшегося в Министерство иностранных дел после десятилетнего отсутствия. Первые меры пакета Алемана, введенные в действие в январе 1982 г., отличались сокрушительной жесткостью. Начиная борьбу под лозунгом «долой инфляцию и регулирование — даешь денационализацию», он ввел плавающий курс обмена валюты, заморозил зарплаты в бюджетной сфере (не пустой звук при 150-процентной инфляции), увеличил непрямое налогообложение и пошел даже на снижение оборонных расходов. В перечень сокращений не входили немецкие фрегаты для ведомства Анайи и реактивные самолеты «Супер-Этандар» французского производства. Во времена, когда политические процессы только подавали голос после пяти лет тотального подавления, пакет мер можно назвать смелым, причем смелым до грани с безрассудством.

На своем поле Коста Мендес предложил не менее жесткую, хотя и по внешним признакам куда менее болезненную стратегию. Помимо сближения с США, Аргентине надлежало восстановить региональное верховенство. Данный путь подразумевал активное участие в борьбе с коммунистами в Центральной Америке, в особенности в Никарагуа и Сальвадоре, а также силовое разрешение территориальных споров с Британией и Чили. Разногласия с Чили по поводу группы островов в проливе Бигля, как считалось, уже были утрясены ранее, сначала британской короной (выступавшей в качестве арбитра при заключении договора в 1902 г.), а затем Ватиканом. Оба раза решения принимались в пользу Чили. Галтьери, как командующий армией, ранее использовал вес своего влияния для отказа от арбитража Ватикана, и в январе 1982 г. Коста Мендес официально объявил о непризнании в дальнейшем Аргентиной обязательств перед Чили по договору от 1972 г. Войсковые формирования отправились в южный пограничный ареал, а отношения двух стран беспрецедентным образом ухудшились. На всем протяжении Фолклендской войны Аргентина опасалась возможности удара чилийцев ей в спину и держала часть наилучшим образом подготовленных к действиям в условиях зимы коммандос вдалеке от Фолклендских островов и поблизости от чилийской границы.

И сам Коста Мендес, и его заместитель, Энрике Рос, являлись ветеранами спора вокруг судьбы Фолклендских островов. Коста Мендес считал совершенно абсурдной ситуацию с переговорами, которые тянулись больше десятилетия после того, как он, казалось бы, обо всем договорился с Джорджем Брауном еще в 1967 г. Мендес знал об остром стремлении британского Министерства иностранных дел к улаживанию вопроса. Министерство финансов не выказывало ни малейшего интереса в отношении развития территории. Десятилетнее Соглашение по коммуникациям британская сторона выполнять не спешила. Доклад Шэклтона пылился где-то на полках. Вдобавок к этому за истекший год было принято решение об отзыве HMS «Эндьюранс», населению островов отказали в полном британском гражданстве, и даже Британская антарктическая служба вот-вот собиралась закрыть станцию на Южной Георгии из-за нехватки средств. По всем показателям государство это устало от колониальной ответственности.

Пусть возвращение «Мальвинских островов» и не решит внутренних противоречий в самой Аргентине, оно, по крайней мере, поможет на какое-то время сплотить нацию, послужит оправданием правления военных и обелит репутацию вооруженных сил после ужасов грязной войны (желание очиститься стало одной из причин избрания печально известного лейтенанта Альфредо Астиса в командиры экспедиции по захвату Южной Георгии). К тому же успехи на поприще войны придали бы хунте авторитета, в каковом она, безусловно, нуждалась для проведения в жизнь мер из экономического пакета Алемана.

Не прошло и недели с момента обретения власти Галтьери, как старый план вторжения ВМС подвергся ревизии. Предположительно для старта операции предполагалось избрать дату в период между июлем и октябрем 1982 г., когда «Эндьюранс» будет отозван, а любой контрудар военно-морских сил британцев окажется почти невозможным из-за суровой зимней погоды. Фокус состоял в том, что на пути к Фолклендским островам британским войскам пришлось бы акклиматизироваться сначала в условиях тропиков, а сразу потом — холодных широт Южной Атлантики. Не менее важную роль играло и ожидаемое в июле получение ВМС партий французских самолетов и противокорабельных ракет «Экзосет». К тому же к тому моменту удалось бы как следует подготовить к боевым действиям призывников.

Важнейшим компонентом успеха военной операции являлась бы неожиданность. Никакого замышлявшегося Массерой вывода населения. Использование минимума войск и нулевые потери среди местных жителей на островах. Мир будет поставлен перед свершившимся фактом, а Британия не сможет взбудоражить эмоции в Организации Объединенных Наций. Ни в коем случае нельзя никого ни о чем предупреждать, дабы не увеличивать риск отправки подкреплений на острова британцами. Считается, что на начало 1982 г. лишь девять фигур в составе хунты действительно знали о планах скорого вторжения.

Дипломатическая аргументация указывает в несколько ином направлении. Министерство иностранных дел Аргентины не есть некий монолитный институт. Министры и высокопоставленные должностные лица приходят в него и уходят оттуда систематически, к тому же многие служат офицерами в вооруженных силах. За рубежом аргентинским дипломатам приходилось работать параллельно с сетью атташе, действовавших независимо и отчитывавшихся только перед своим командованием. Например, военно-морская миссия в Лондоне имеет (или имела) собственное здание на Воксхолл-Бриджроуд. Старший военный атташе в Вашингтоне, бригадный генерал Мигель Альфредо Мальеа-Хиль, считался куда более влиятельной персоной в окружении Галтьери, чем посол, Эстебан Такач, и точно так ситуация и воспринималась администрацией.