Книга До встречи в Венеции - Элизабет Адлер

Он внимательно посмотрел на нее, вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо, в ее лучистые глаза, блестевшие из-под спутанной золотистой челки.

— Сознаюсь, Париж прекрасен, — согласился он.

— Когда вы прилетите в Нью-Йорк, наверное, вы сразу поедете в свой дом на побережье?

— Я не был там уже несколько лет, — вздохнув, сказал Сэм, чем немало удивил ее. Он поспешил сменить тему беседы, спросив ее о том, что она хотела бы заказать на десерт.

— Яблочный пирог! — воскликнула Преш. — И еще ванильное мороженое. Им поставляет мороженое сам Бертильон. Это самое лучшее мороженое на свете.

Они съели по кусочку яблочного пирога и попробовали лучшее на свете мороженое. Наступила очередь крепкого ароматного кофе, причем Сэм положил себе столько сахара, что, как в шутку заметила Преш, ложка увязла в чашке.

Потом они не спеша брели по лабиринту парижских улочек, пока не подошли наконец к ее дому. Они остановились у ворот, ведущих во дворик. Преш взглянула на Сэма.

— Большое спасибо вам за чудесный обед, — поблагодарила она. — Все было замечательно.

— Как это ни удивительно, но вы правы. Благодарю вас, Рафферти, за то, что составили мне компанию.

— Хорошую компанию для одинокого человека, — уточнила Преш, интуитивно догадавшись, насколько он был одинок.

Сэм ничего не ответил, только бросил на нее грустный взгляд, затем развернулся и пошел прочь.

Преш поняла, что опять сморозила глупость. Чувствуя себя виноватой, она окликнула его:

— Погодите. Ну что вам делать вечером в такой дыре, как ваш отель? Может, зайдете ко мне в гости? Послушаем музыку, посмотрим телевизор.

Он обернулся в нерешительности.

— И никаких возражений, — добавила она, втайне надеясь, что он примет ее приглашение, ведь она была так же одинока, как и он.

— Благодарю вас, — искренне сказал Сэм.

Они пересекли дворик и поднялись на крыльцо, как вдруг их окликнула консьержка из своей каморки:

— Мадемуазель, вам принесли посылку. Срочная доставка. Я велела рассыльному положить ее возле вашей двери.

Преш, удивившись, поблагодарила консьержку. Она не ожидала ничего подобного. В самом деле, возле двери лежала посылка — продолговатый ящик почти метровой длины. На крышке виднелись почтовые наклейки и штемпели в основном на китайском языке, но все-таки можно было разобрать, что посылка пришла из Шанхая, из магазина «Древности Сун».

— Должно быть, от Лили, — догадалась Преш, открывая дверь.

Сэм поставил ящик на пол в кухне, Мяо тотчас же побежала и обнюхала чужую вещь. Преш, порывшись в ящике комода, достала отвертку.

— Умираю от любопытства: что же там внутри?

Сэм принялся отверткой открывать крышку, а Преш занялась приготовлением кофе. Она красиво расставила на черном лаковом подносе чашки, молочник и сахарницу, но тут крышка посылки с треском отскочила, и Сэм вынул завернутый в коричневую бумагу пакет. Под бумагой оказалось одеяло.

— Должно быть, что-то очень ценное, — заметил Сэм.

Это была терракотовая фигурка китайского воина, Преш сразу узнала копию известных всему миру воинов династии Цинь. Она указала на штамп — знак серийного производства.

— Непонятно, зачем Лили отправила мне это? — удивилась Преш. — Такое можно купить в любом сувенирном магазине. Расходы на почтовые услуги стоят больше, чем сама фигурка.

Пожав плечами, она отнесла статуэтку в гостиную и поставила ее на полку, на свободное место. Окинув взглядом ряд снимков, Преш вдруг нахмурилась.

— Странно. А где же дедушкин свадебный снимок? Он всегда стоял рядом с фотографией тети Гризельды.

— Неужели это такая ценность? — спросил Сэм.

— Для меня — да. Но ничего, думаю, он найдется. Ладно, давайте пить кофе.

Сэм устроился на диване, кошка прыгнула ему на колени, глядя на него голубыми немигающими глазами.

— Она всегда так смотрит?

— Вы имеете в виду кошку? Но ведь у нее есть имя, Мяо.

Преш поставила поднос с кофейными чашками прямо на потертый кожаный диван. На улице уже стемнело. Преш задернула шторы, чтобы не было видно мрачного серого неба, и налила кофе.

— Как я погляжу, вы не любите кошек. — Преш придвинула к гостю блюдце с печеньем. — Попробуйте, печенье очень вкусное. И будьте поласковей с Мяо. Она не привыкла к обществу мужчин.

Сэм заметил, как Преш вся зарделась от смущения, обмолвка выдала ее с головой, но тут, как нельзя кстати, зазвонил телефон.

Это была Лили.

Нельзя было сказать, что звонок кузины обрадовал ее, но по крайней мере она вздохнула с облегчением.

— Лили! — воскликнула она. — Ну наконец-то, а то я уже начала думать, что тебя на свете нет.

В трубке повисла тишина.

— Лили? Ты меня слышишь?

— Почему ты так сказала? — В голосе Лили послышалась обида. — Что меня на свете нет?

— Ну, ты не прилетела в Париж и не позвонила. Кроме того, я никогда тебя не видела, — рассмеялась Преш.

— Прешес, ты не понимаешь. Вскоре меня на самом деле может не стать. За мной следят. Меня хотят убить.

— Что? Убить? С какой стати кому-то убивать тебя?

— Это не телефонный разговор, — ответила Лили.

— А где ты сейчас? И кто тебя преследует?

— Я в Венеции.

От одного упоминания рокового для нее города по спине Преш пробежал холодок.

— А я думала, ты приедешь в Париж.

— Я собиралась. Я надеялась, что он не сумеет выследить меня. Я думала, что в Венеции он точно не станет меня искать…

— Постой, постой, — взмолилась совершенно сбитая с толку Преш. — Скажи мне ясно, о ком ты говоришь.

— Я говорю об убийце, Прешес. У меня есть нечто такое, что ему нужно, он убьет меня, чтобы получить это. Ты должна немедленно приехать ко мне. Пожалуйста, прошу тебя, приезжай ко мне в Венецию. Только ты можешь помочь мне. Я остановилась в отеле «Бауэр». — Лили немного помолчала. — Дело касается человека, которого ты знаешь, его зовут Беннет.

Лили бросила трубку. Потрясенная услышанным, Преш обернулась к Сэму.

— И что же вам поведала ваша кузина? — полюбопытствовал он.

— Судя по голосу, Лили страшно напугана, — призналась она. — Кто-то преследует ее и даже готов убить. — Преш с сомнением покачала головой. — Она хочет, чтобы мы встретились в Венеции.

— Она не сказала, кто он? — спросил Сэм.

— Его зовут Беннет. Мы с ним собирались пожениться, а он бросил меня прямо перед алтарем. Это случилось всего два месяца назад в Венеции.