Книга Останься рядом - Лана Май

Просыпался Мирон ближе к обеду, когда мать уже была на работе. Он умышленно изменил свой распорядок дня, чтобы не сталкиваться с матерью и не выслушивать ее нотации или просьбы. День он проводил в клубе или за рулем, объезжая приятелей или занимаясь закупками алкоголя. Вечер Мирон чаще всего коротал с братом под воздействием кокаина.

Со временем перед всеми деловыми встречами он начал принимать наркотик. Во-первых, это было не так скучно, а во-вторых, в этом состоянии он был гораздо красноречивее и общительнее, чем обычно. Хотя это, к его удивлению, мало влияло на заинтересованность клиентов, которых у него с каждой неделей становилось все меньше.

Привычка постоянно почесывать кончик носа, шмыганье и периодически сочащаяся из ноздрей кровь оказались очевидными признаками для людей сведущих. Мирон еще не знал, что по городу пошла дурная слава о его образе жизни. С наркоманом никто не хотел иметь дела, ведь никогда не знаешь, чего от него можно ожидать. Если Мирон и раньше не отличался спокойным нравом, то теперь и вовсе лишился выдержки. Поскольку основным и почти единственным клиентом Мирона остался Миша, все свободное время он проводил у брата в клубе. Мише удавалось лучше скрывать свои пристрастия, да он ни от кого и не зависел, поэтому не слишком переживал на этот счет. Стараясь подражать успешному брату, Мирон скатывался вниз, но не замечал этого.

Как-то ночью Мирон ехал из клуба за рулем своей машины. Ему показалось, что у него на носу виден порошок. Не сбавляя скорость, он наклонил зеркало заднего вида так, чтобы увидеть свое отражение.

– Чистый, – сказал он сам себе, проведя ладонью по лицу.

Внезапно раздался глухой стук о дверцу машины. Оглядевшись по сторонам, Мирон никого не увидел. Испугавшись, что только что сбил кого-то, он надавил на педаль газа и помчался вперед, не разбирая дороги. Мирон не помнил, чтобы ему когда-то было так страшно, как сейчас. Он приехал домой и тут же залез в постель. Всю ночь ему снилось, что его арестовывают за убийство человека. После этого случая Мирон несколько дней продержался без наркотика. Но, успокоившись, вернулся к прежнему образу жизни.

Сколько Александра Николаевна ни пыталась убедить сына вернуться в семью, он и слышать об этом не хотел. На протяжении последнего года он впервые чувствовал себя свободным от ответственности. Мать стирала, убирала, готовила. Единственной обязанностью Мирона было покупать продукты по пути с работы домой. Еще иногда приходилось выслушивать материнские нотации, но это было не так сложно, как казалось сначала. При жене он не мог бы тратить столько денег на кокаин, да и она бы заметила, что с ним что-то не так. А живя с матерью, Мирон возвращался поздно и в любом состоянии. При этом отчитываться не было нужды. Никто не ревновал и не закатывал сцен. Кто же добровольно поменяет такую жизнь на семейную? Уж конечно не Мирон.

Глава 15

Как-то утром, когда мать снова завела разговор за завтраком, Мирон, сладко потянувшись, заявил:

– Знаешь, я вернусь к Юле только при одном условии…

Он отправил в рот последний кусок яичницы и задумчиво провел ладонью по небритым щекам.

– Каком условии? – оживилась мать. – Говори, сынок!

– Аня ради меня готова была отказаться от родителей и их опеки. – Он задумчиво вытер пальцами уголки губ. – Юлины родители сильно оскорбили меня своим поведением. В конце концов, они унизили меня! – Неожиданно разгорячившись, Мирон вскочил и принялся ходить по кухне. – И я им этого не забуду. – Сев на стул и положив ногу на ногу, он посмотрел на мать взглядом победителя. – Пусть Юля навсегда порвет со своими родителями. – Он шумно отхлебнул из чашки горячий кофе. – Вот тогда я вернусь к ней.

– Что ты говоришь? – Мать испуганно поднесла ладонь к губам. – Разве можно такое даже думать, Мироша? Это грех большой: дочку с родителями разлучать.

– Мама, тебя послушать, все грех: и работать, и не работать, и жениться, и разводиться, и любить, и ненавидеть… – Он встал со стула. – Я свое слово сказал. Можешь Юле так и передать. И пока это не произойдет, больше эту тему не поднимай, а то сниму квартиру и уйду.

Вздохнув, мать покачала головой.

– Ох, сынок, сынок…

– Все, хватит причитать, мне пора на работу.

Чмокнув расстроенную мать в щеку, Мирон вышел из дома.

Но Александра Николаевна не любила отступать. Для нее все средства были хороши, чтобы вернуть сына в семью. Взяв мобильный телефон, она набрала номер невестки.

– Юленька, – произнесла она так мягко, как обычно говорят с больными. – Как ты, моя хорошая, поживаешь? – Выслушав жалобные реплики, перемежавшиеся вздохами, свекровь деловито продолжила: – Я считаю, нам нужно переходить к радикальным действиям, а то эта вертихвостка уведет его у нас прямо из-под носа…

Коротко объяснив невестке ее задачу, Александра Николаевна попрощалась с ней и тут же позвонила сыну.

– Алло! – произнесла она взволнованно. – Сынок, нужна твоя помощь. Полиночка приболела, нужно завезти ей лекарство. Юля одна, и ей не на кого ребенка оставить. Возьми ручку и запиши, что нужно купить…

Мирон уже успел вдохнуть белый порошок, теперь не переводившийся у него в бардачке, но не мог отказать в помощи больной дочери. Заехав в аптеку, он отправился к Юле.

Мирон давно не видел жену и ребенка, поэтому сейчас испытывал легкое волнение перед встречей. Нажав на кнопку звонка, он прислонился плечом к стене. Вскоре послышались торопливые шаги и дверь открылась.

На пороге стояла Юля, на которой не было ничего, кроме короткого банного полотенца. С темных волос на плечи стекала вода.

– Ты так быстро? – не то с радостью, не то с огорчением произнесла она. – Проходи, я сейчас.

Она на цыпочках побежала по коридору, не смущаясь того, что полотенце едва прикрывало ее округлый зад. Мирон уже три недели не виделся с Анной, и сейчас полуобнаженное тело жены его взволновало. Стараясь не смотреть на нее, он разулся.

– Полиночка заснула, – прошептала Юля, стоя в ванной перед зеркалом. – Так что не шуми, пожалуйста. Ты проходи, я сейчас.

Мирон вошел в квартиру. В гостиной пахло приятно и сладко. Блаженно прикрыв глаза, Мирон втянул носом воздух.

Вошедшая в комнату жена едва сдерживала довольную улыбку.

– Нравится? – поинтересовалась она с порога. – Это ароматические масла пачули и корицы.

Мирон обернулся. Короткое полотенце Юля сменила на тонкую комбинацию, под которой отчетливо проступали контуры ее тела. Вид жены вызвал в нем смешанные чувства: и смущение, и страх отнестись к ней не так, как предполагают их нынешние отношения, и любопытство.

– Запах приятный, – согласился он и, деловито подтянув джинсы, опустился на диван. – Ты ведь раньше не пользовалась маслами?

– Нет. Но с тех пор много воды утекло… – задумчиво произнесла Юля. – Чаю? – спросила она, расчесывая пальцами длинные мокрые волосы. – Или кофе?