Книга Счастье с отсрочкой на год - Марион Леннокс

Джинни даже дышать перестала.

– Он не настоящий муж.

Мэгги фыркнула:

– Не ври мне. И мама сказала, что он очень мило с ней беседовал по телефону. И поблагодарил за булочки и брауни, будто не платил за них. Все подготовил, чтобы вывезти тебя на пикник завтра, говорил, что повезет тебя смотреть на выдр. Выдры! Ты знаешь, что там есть старый коттедж «Крэги-Берн»? Вы сможете разжечь камин и…

– Мэгги!

– Это просто предположение. Джинни, ты вышла за него замуж. И если еще не в кровати с ним, то скоро будешь. О, Джин, он не такой, как Алан, это точно.

– Ты едва с ним знакома.

– Но как он произносил клятвы…

– Мы оба лгали, и ты об этом знаешь.

– Не знаю. Ты же вернулась домой вчера, не так ли? Одна брачная ночь и триста шестьдесят четыре впереди. Или умножить на пятьдесят лет? Джинни, подумай о себе и не упускай такую возможность. Не упускай его.

– Зачем?

Мэгги чуть помолчала, подбирая слова. Из окна кухни Джинни увидела, как подъехала машина с гостями, и начала выкладывать брауни на блюдо. Это ее работа, ее жизнь.

– Потому что он может себе позволить… – начала Мэгги, но Джинни отключила телефон прежде, чем та закончила говорить.

«Он может позволить себе все, что захочет. Но лишь благодаря мне. Я рассказала, как исполнить волю Эйлин. Он сохраняет свое состояние, а я независимость. Но ты пойдешь смотреть на выдр завтра? Да».

Ее загнали в угол.

«Займись работой», – говорила она себе, снимая брауни с блюда и снова располагая пирожные более художественно.

Один день прошел, осталось триста шестьдесят четыре.

Глава 7

И они отправились смотреть выдр. Аласдер заявил, что они пойдут к Скалистому ручью. Это лучшее место для наблюдений за ними, самое дальнее место от дороги, часть ручья, где выдры охотятся и ловят рыбу и где их почти никто не беспокоит. Крошечный коттедж на берегу реки давным-давно построил Макбрайд, помешанный на рыбалке, чтобы оставаться на ночь с относительным комфортом.

Но на закате и на рассвете слеталась мошкара, и Макбрайд-рыбак решил, что дорога к удобствам замка стоит проделанных усилий. Коттедж с тех пор пришел в негодность. Крыша прохудилась, от здания остались лишь каменные стены.

Джинни не собиралась рассказывать Аласдеру о «Крэги-Берн», да он, вероятно, и сам о нем знал.

– Я провел детство в поместье и знаю все его уголки.

– И Алан? – не выдержав, поинтересовалась она. Тот почти ничего не рассказывал ни о детстве, ни о семье.

– Мой отец и отец Алана были два сапога пара. Их интересовало только, как лучше провести время. Сыновья им были не нужны. У нас обоих было одинокое детство, хотя Алан скучал больше. Несколько раз Эйлин привозила его, но ему здесь не нравилось.

Он закинул рюкзак за плечо и ждал, чтобы Джинни пошла с ним. Она уже проверила, тепло ли одеты гости, не промокают ли у них резиновые сапоги. Здешняя природа не прощает ошибок экипировки.

– Хорошо. Собак закрыли в постирочной. Мама Мэгги потом погуляет с ними, вероятность, что они тоже увидят выдр, равна нулю.

– Готова?

– Готова. – Ей ужасно не хотелось бродить с этим мужчиной по горам. Вместо того чтобы зарабатывать себе на жизнь!

Но Аласдер намерен устроить ей медовый месяц. Как бы там это ни называлось, похоже, ей не отвертеться. Она все еще вспоминала, как они сидели на кухне вчера вечером и ели ризотто. Превосходный ризотто.

Но этот мужчина совершенно выбил ее из колеи.

Они пошли вниз по горной тропе к каменистому пляжу, потом вдоль берега моря, потом взобрались на скалы и направившись туда, где Скалистый ручей впадал в море.

Идти было нелегко, даже для привычной к дальним прогулкам Джинни. А Аласдеру все нипочем. Несколько раз он останавливался и помогал ей. Она отказывалась, но его забота тронула ее.

Только у нее нет права на чувства. Она не должна чувствовать себя «маленькой женщиной». Она два раза была замужем и позволяла вытирать о себя ноги. Хватит.

– Расскажите мне о вашем детстве здесь. – Она спросила больше для того, чтобы отвлечь внимание Аласдера от своего тяжелого дыхания, не могла позволить себе сдаться.

Аласдер отвернулся и посмотрел на море. Почувствовал, что ей нужно перевести дыхание? Только не это. Нельзя признаваться, что ей труднее, чем ему.

Она тоже повернулась и стала смотреть на море.

– Я люблю море. Мой отец и дядя почти не бывали тут. Они ненавидели остров. Дедушка и бабушка отослали их в школу в Англии, и они больше не вернулись. Оба женились на светских дамах, жили на широкую ногу на деньги родителей и почти не интересовались своими сыновьями. Алан полюбил их стиль жизни, хотя и был мал, время от времени ему удавалось присоединиться к ним. Он любил роскошные отели, вечеринки. Я единственный ненавидел все это.

– И вы вернулись.

– Родители отсылали нас сюда на каникулы. Эйлин надеялась, что мы полюбим замок. Но Алан только и ждал, когда сможет вернуться к родителям. Может быть, я просто необщителен.

Он замолчал и огляделся вокруг. Пара орлов парила в небе. Видя их, Джинни всякий раз замирала от восторга. Аласдер долго молчал, но она поняла, что и он чувствует то же самое.

– Здесь был настоящий дом, и я мог быть самим собой. Эйлин обычно тоже жила здесь, когда мы с Аланом приезжали. Вы ведь видели, каким было это место до ремонта. Но они с дедом, казалось, не чувствовали неудобств. Думаю, я тоже. Это было настоящим приключением – рыбалка, возможность забыть о ненавистной школе. Алан считал дни до отъезда. А я хотел остаться здесь на всю жизнь.

– Но не остались. Ограничились Эдинбургом. И почти не появлялись до тех пор, пока Эйлин не заболела.

Она изо всех сил старалась, чтобы слова не звучали как обвинение, но ей не удалось сгладить впечатление.

Наступило долгое молчание.

– Я не собиралась вас упрекать.

– Знаю, не собирались. Но мне нужно объясниться. Сначала я не приезжал, потому что увлекся бизнесом. Нырнул в мир финансов, как селезень в воду, и, наверное, забыл о том, что любил. Но потом, когда Эйлин стала проводить здесь больше времени, не приезжал, потому что здесь появились вы.

Этого оказалось достаточно, чтобы Джинни онемела. И даже на мгновение перестала дышать.

– Вы так ненавидели меня?

Он сердито пожал плечами:

– Не знаю, зато я знал Алана и ненавидел его.

– Почему?

– Ребенком он отрывал крылья мухам. Я не мог этого забыть. Мой отец был старше, чем его, и унаследовал титул, который потом перешел ко мне. Отец Алана завидовал моему отцу, и эта зависть перешла к сыну. Алан с раннего детства научился меня ненавидеть и знал, как больнее задеть.