Книга Сверкающий цианид - Агата Кристи

Рейс снова кивнул.

— В Южную Африку.

— На этом обеде умерла моя жена.

Рейсу стало не по себе.

— Знаю. Читал. Не стал говорить об этом и выражать вамсочувствие, поскольку не хотел ворошить прошлое. Но я скорблю, старина, вы это знаете.

— Да, да. Однако дело не в этом. Полагают, моя женасовершила самоубийство.

Одно слово привлекло внимание Рейса. Брови его взметнулись.

— Полагают?

— Прочтите.

Бартон сунул ему два письма. Брови Рейса еще болееизогнулись.

— Анонимные письма?

— Да. И я им верю.

Рейс в раздумье покачал головой.

— А это уже опасно. Вы удивитесь, узнав, какое множестволживых писем вызывает всякое событие, получившее огласку в печати.

— Я это знаю. Но они написаны не сразу же — они написаныспустя шесть месяцев.

Рейс кивнул.

— Это другое дело. Кто, вы думаете, их написал?

— Не знаю. Не представляю. Дело в том, что я им верю. Мояжена была убита.

Рейс положил трубку. Слегка выпрямился.

— С чего это вы взяли? Раньше что-нибудь подозревали? Аполиция?

— Когда все это случилось, я был ошеломлен — простообескуражен. Выводы следствия сомнений не вызывали. Моя жена перенеслаинфлюэнцу, была истощена. Никаких подозрений не возникало: самоубийство, и все.Понимаете, у нее в сумочке нашли яд.

— Какой яд?

— Цианид.

— Понимаю. Она отравила им шампанское.

— Да. В то время это казалось вполне правдоподобным.

— Она когда-нибудь угрожала самоубийством?

— Никогда. Розмари любила жизнь.

Рейс кивнул. Он лишь однажды видел жену Джорджа. Онапоказалась ему милой дурочкой, но, вне всякого сомнения, совсем нерасположенной к меланхолии.

— Каково медицинское заключение о состоянии рассудка и всетакое прочее?

— Доктор Розмари — пожилой человек, он лечил их семью, когдаони еще были детьми. Так он в это время путешествовал по морю. Его молодойпартнер посещал Розмари во время болезни. Я запомнил все, что он сказал: по егомнению, подобная разновидность инфлюэнцы может дать очень серьезные нервныеосложнения. Джордж помолчал, а затем продолжил:

— Пока я не получил эти письма, я не разговаривал спостоянным врачом Розмари. Разумеется, о письмах я ничего не сказал — простообсудили случившееся. Он сказал мне, что происшедшее очень его удивило. Он быникогда этому не поверил. Розмари не имела ни малейшей склонности ксамоубийству. Случившееся, по его мнению, свидетельствует о том, что поведениепациента предсказать невозможно.

Джордж опять замолчал, потом снова заговорил.

— После разговора с ним я понял, насколько сомнительнопредположение о самоубийстве. Кроме того, я хорошо знал мою собственную жену.Она была очень неуравновешенной. Могла рассердиться из-за пустяка, могласовершить опрометчивый и необдуманный поступок, но у меня не было никакихоснований предполагать, что ей взбредет мысль «разом покончить со всем».

Рейс смущенно пробормотал:

— Может быть, у нее были какие-то иные причины длясамоубийства, не зависящие от нервного истощения? Не была ли она чем-торасстроена?

— Я… нет… она, возможно, была немного нервной. Стараясь неглядеть на своего друга, Рейс сказал:

— Не любила ли она позировать? Вы знаете, я лишь однаждывидел ее. Но есть люди, которые… хм… могут выкинуть такое коленце… обычно, еслиони с кем-нибудь поссорятся. Действуют по-ребяческому принципу: «вот я тебепокажу».

— Розмари со мной не ссорилась.

— Нет. Должен сказать, факт употребления цианида, какправило, исключает подобное предположение. Не такое это средство, с которымможно безопасно по-обезьянничать — и всем это известно.

— Разумеется. Кстати, если бы Розмари решилась что-то ссобой поделать, отважилась бы она на такое? Болезненно и… и отвратительно.Более подошла бы солидная доза снотворного.

— Согласен. Известно, где она купила или достала цианид?

— Нет, но она была с друзьями за городом, и там они травилиосиные гнезда. Возможно, тогда она и взяла щепотку цианистого калия?

— Да… его нетрудно достать. У всех садовников он имеется визбытке.

Рейс сказал после непродолжительного молчания:

— Давайте подведем итог. Отсутствуют доказательства,подтверждающие самоубийство или какие бы то ни было приготовления к нему. Этавозможность, по-видимому, полностью исключается. Но в равной мере нетдоказательств, указывающих на убийство, иначе полиция их непременно бынащупала. У них, знаете, нюх на такие дела.

— Просто мысль об убийстве казалась совершенно неправдоподобной.

— Но не показалась таковой вам спустя шесть месяцев?

Джордж медленно произнес:

— Наверное, я чувствовал все время некоторуюнеудовлетворенность. И душу одолевали сомнения, поэтому, когда новая версияпредстала передо мной, написанная черным по белому, я воспринял ее безколебаний.

— Да, — кивнул Рейс. — Ну что ж, попробуем разобраться. Коговы подозреваете?

Джордж подался вперед — лицо свела судорога.

— Все это так чудовищно. Если Розмари была убита, значит,один из сидящих за столом людей, один из наших друзей, является ее убийцей.Никто больше не приближался к столу.

— А официанты? Кто разливал вино?

— Чарлз, главный официант «Люксембурга». Вы ведь знаетеЧарлза.

Рейс не отрицал сказанного. Чарлза знали все. Мысль, будтобы Чарлз мог сознательно отравить клиента, казалась совершенно нелепой.

— А обслуживал нас Джузеппе. Мы хорошо знаем Джузеппе… Я знаюего много лет. Он всегда меня обслуживает. Очаровательный маленький весельчак.

— Итак, мы прибыли на банкет. Кто там присутствовал?

— Стефан Фаррадей, член парламента. Его жена леди АлександраФаррадей. Мой секретарь Руфь Лессинг. Один парень по имени Антони Браун. Ирис —сестра Розмари и я. Всего семь человек. С вами должно было быть восемь. Когдавы отказались, мы в последнюю минуту не смогли подыскать подходящего человека.