Книга Инструмент богов - Лариса Соболева

– Я закончила, – сказала психиатр, поднимаясь.

– Подождите меня в кабинете, – попросила Арина. Она начала осмотр пациентки, измерила давление, прослушала сердце, легкие Милы, при этом непринужденным тоном говорила: – Ваше самочувствие удовлетворительное, через два-три дня мы вас выпишем, но вам необходимо...

– О каком самочувствии вы говорите? – перебила Мила.

– Я имела в виду общее самочувствие.

– Зачем же тогда меня пытала психиатр?

– Мы всегда приглашаем психиатра в подобных случаях, вы ведь получили травму...

– Послушайте... – Мила придвинулась к ней ближе. – Я вижу, меня проверяют, не сумасшедшая ли я. Но это был не мой ребенок, понимаете? У меня не будет к вам претензий, если мне отдадут моего, ведь не исключена ошибка. Со мной рожали еще две женщины, я допускаю, что нечаянно детей перепутали.

– Это невозможно, – мягко и вместе с тем убежденно сказала Арина.

– Да почему вы все так уверены? – слегка вскипела Мила. – Разве человек не может допустить ошибки?

– Может, – согласилась Арина, чтобы пациентка успокоилась. Однако та еще больше напряглась, упрямо наклонила голову и сжала челюсти. – Но не у нас. Когда рождается ребенок, ему на ручки надевают бирочки, где написано время рождения, число, фамилия матери. У нас с этим как нигде строго.

– Хорошо, поставим вопрос иначе. – Мила вышла из состояния сдерживаемого гнева, повела диалог с рассудочной холодностью: – От чего умер тот ребенок?

– Когда ребенок рождается с множеством патологий, он не выживает.

– А как мог не выжить мой сын? Беременность проходила прекрасно, у меня даже токсикоза не было. Все уверяли, что он здоров.

– Видите ли... – Ох, как трудно разговаривать с матерью! – Скрытые формы патологий очень сложно установить. Если вы настаиваете, я сделаю выписку...

– Я настаиваю.

Мила с минуту неприязненно разглядывала врача, было видно, чего ей стоило не выплеснуть миллион ругательств. Тем не менее для «тронутой» она великолепно владела собой, правда, выдвинула новое предположение:

– Вы исключаете и намеренную подмену?

– То есть... вашего ребенка отдали кому-то другому? – уточнила Арина. Мила не подтвердила абсурдное предположение ни кивком головы, ни глазами, она просто в упор смотрела на нее, не мигая. – Люди у нас работают давно, подозревать их в преступлении, простите, несправедливо.

Арина была уверена в том, что говорила, но, черт возьми, не сомневаются безнадежные тупицы. Что, если действительно произошел из ряда вон случай, замешенный на больших деньгах? Но кто захочет связываться со свекровью Милы? Экспрессивную даму Терезу успели неплохо узнать в роддоме за тот срок, что здесь лежала Мила. Нет-нет, любой другой ребенок – да, но не этот. И все же Арина посчитала нужным спросить не как врач, а как сочувствующая женщина:

– Скажите, почему вы так настаиваете, что тот ребенок не ваш?

– У вас есть дети? – озадачила она Арину.

– Пятилетний сын.

– Неужели вы не узнали б его среди других младенцев?

Да, это заблуждение, будто младенцы все одинаковы, тем не менее различить их крайне трудно, даже мамаши путают.

– Вы заметили на его теле какие-то приметы? – поинтересовалась Арина.

– Н-нет, – протянула Мила, ложась на кровать. Перемена в ней поразила врача, Мила успокоилась, даже улыбнулась. – Наверное, вы правы, я просто не хочу смириться... Да, вы правы. Больше не стану настаивать.

Одновременно она дала понять, что разговаривать на эту тему не хочет. Арина вышла из палаты, неторопливо направилась в кабинет. Шла и думала: почему эта женщина, метавшаяся по роддому в поисках сына, не желавшая слушать никаких доводов, неожиданно согласилась с ней? Неужели Арина так легко смогла ее убедить? Психиатр, в общем-то, успокоила:

– По-моему, Арина Валерьевна, причин для беспокойства нет. А ее утверждения... Поймите, сейчас море дурацких слухов о пропаже детей из роддомов, будто бы младенцев продают то приемным родителям, то на органы...

– О господи! Я такого не слышала. Наверное, мало телевизор смотрю.

– И не надо смотреть. Матери, проносившей девять месяцев ребенка, с трудом родившей, нелегко принять его смерть, она цепляется за любую бредовую идею...

– Я-то как раз понимаю, – не дослушала Арина. – Но ваш визит не бесполезный, Чибис смирилась с потерей... во всяком случае, так сказала.

– Искренне рада за нее.

Но Арина осталась в некотором недоумении.

Ехать всего ночь. Сон не приходил, а очень нужен – убил бы ночное время. В купе два пассажира похрапывали, тогда как Далила вертелась на полке, изредка выходя покурить в тамбур. А ведь хотела бросить курить, да только с такими событиями начнешь и к рюмке прикладываться. У Далилы устала спина от бессмысленного лежания, она накинула спортивную куртку и вышла из купе. Болтало страшно, но Далила добралась до тамбура, там стоял молодой мужчина пятьдесят шестого размера с круглой, как шар, головой без шеи и с бутылкой пива. Далила встретила его уже третий раз, не удивилась, что он не спит, сама мается. Она прижалась плечом к вагонной двери, прикурила от зажигалки. Холодно. Грохот колес бомбил уши и мозги.

Молодой человек допил пиво, открыл противоположную дверь настежь и выкинул бутылку. Далила невольно обратила внимание на то, что дверь так легко открылась.

– Закройте дверь, – потребовала она.

– Чего? – не расслышал он, двинувшись к ней.

– Дверь закро...

Внезапно парень схватил ее клешнями и резким движением потянул к выходу. Далила уцепилась рукой за ручку двери перехода из одного вагона в другой, зашипев ему в рожу:

– Ты больной?! Пусти...

А он, пыхтя и сопя, тянул ее к черному проему. Понял, что тетка держится намертво, сцапал за кисть руки и дернул. Далила, естественно, оказалась слабее. Не успела опомниться, как амбал кинул ее к выходу. К великому счастью, Далила не вылетела, а упала на спину, на лету схватилась за поручень одной рукой. Голову ее и плечи обдавало ледяным ветром. Когда поняла, что ублюдок не шутит, не пугает, а выбрасывает ее из вагона на полном ходу, разъярилась до звериного состояния:

– Ах ты, скотина!

Она боролась, собрав все силы, не отпуская поручень – ее спасение. Свободной рукой Далила уперлась ему в грудь, а он бил ее по лицу, одновременно выталкивая из вагона. Да она вылетит сейчас, как недавно вылетела бутылка пива! Расстегнулась блузка, внезапно амбал уставился на грудь Далилы, временно прекратив выталкивать ее. Неужто женская грудь поразила его воображение и он теперь начнет насиловать?

И вдруг!.. Далила увидела: ее кулак уперся в грудь придурка, а между пальцами зажата сигарета! И огонек не сбит, сигарета ярко тлела от ветра. Какой рефлекс сработал, почему не выпустила ее? Наверное, не выпустила потому, что до последнего не верила в происходящее. Когда негодяй протянул руку к шее Далилы, она воткнула сигарету ему в глаз.