Книга Восстание драконов - Серж Брюссоло

С этих пор Пегги всегда брала с собой в лес еду для зверя. Тот понял, что зла ему не желают, и друзья смогли продолжить поиски, не опасаясь пожара.

Но им не удалось насобирать много веток.

– Нам этого не хватит, – вздохнула бабушка Кэти, – придется идти еще дальше.

* * *

Каждый раз перед походом в лес Моргана давала им бутерброды с черным вареньем, чтобы легче было бороться с тоской. Наевшись этой странной смеси, Себастьян, бабушка и синий пес хохотали часами. Попадался им на глаза обычный гриб – смеялись до колик. Трещал под ногой сучок – Себастьян прыскал. А вот на Пегги Сью веселящее варенье не действовало. Она уж ела и двойную, и тройную порцию, и все же тоска, таившаяся в черном лесу, понемногу подтачивала ее силы. С каждым разом ей становилось все хуже. Собирая сухие сучья, девочка чуть не плакала, будто занималась самым печальным делом на свете.

Когда Пегги рассказала об этом Себастьяну, тот снова прыснул от смеха. То же самое было и с бабушкой Кэти, и с синим псом.

– Эй, – крикнул мальчик. – Да развеселись же, старушка! Было б над чем плакать! Жизнь – прекрасная штука! А черный лес – это же здорово!

– Какие могут быть проблемы в твоем возрасте? – вторила ему бабушка. – Весь мир в розовом цвете! Не понимаю, почему тебе грустно? Лично я никогда в жизни так не смеялась!

Пегги Сью поняла, что говорить с ними бесполезно.

– Что с вами? – спросила она. – Переели черного варенья? Да вам на меня наплевать!

Но ни Себастьян, ни бабушка Кэти ничего не ответили, только разразились хохотом.

А Пегги отправилась искать Моргану.

– Может, твое варенье испортилось – сколько я его ни ем, а не помогает, зато мои друзья так и покатываются от хохота. Что это значит?

Красотка пожала плечами.

– Вероятно, на тебя не действует варенье радости, – предположила она. – Некоторые люди к нему не восприимчивы. Досадно, но ничего не поделаешь.

– И что же будет со мною дальше? – не отставала Пегги.

– Тебе будет становиться все тоскливее и тоскливее, – ответила Моргана. – А потом, когда станет совсем невыносимо, ты, может быть, повесишься или бросишься в колодец. Так было, когда двадцать лет тому назад горел лес. Люди в очереди выстраивались, чтобы утопиться в колодце! А желающих повеситься было столько, что не хватало веревок. Если хочешь, покажу, где ближайший колодец, это сэкономит тебе время… Или ты предпочитаешь повеситься? Могу научить, как сделать петлю.

Увидев, что от красотки никакой помощи она не дождется, Пегги ушла. Слезы катились у нее по щекам, а она ничего не могла поделать. Но самое странное заключалось в том, что у нее не было ни малейших причин для грусти! А ее все не покидали дурные мысли, даже открыть глаза стоило Пегги больших усилий. Долго ей так не протянуть, это ясно.

Пока она слонялась по деревне, размышляя, как же положить конец своим страданиям, к ней подошел Большой Жако. Он как будто чего-то стеснялся.

– Послушай-ка, – сказал он, – ты мне нравишься, ты смелая… Это не мое дело, но… Моргана, в общем-то, неплохая, но мне не нравится, что она с тобой делает.

– Что? – не поняла Пегги – О чем ты говоришь?

Слезы лились у нее из глаз, она едва видела силуэт парня.

– Ну, она задумала увести твоего дружка, – пробормотал он. – Вот почему ей нужно от тебя отделаться. Моргана подмешивает тебе в варенье порошок печали. Она тебя травит…

– Ты… ты шутишь?!

– Нет. Она рассчитывает, что рано или поздно ты бросишься в колодец. А Себастьян и не всплакнет о твоей смерти – Моргана закормит его вареньем радости. У него по-прежнему будет легко на душе. А потом она напоит парня приворотным зельем, и тот в нее влюбится.

Сраженная этим открытием, Пегги рухнула в траву. Большой Жако опустился рядом с ней на колени. Вынув из сумки банку и ложку, он протянул их девочке.

– Вот, – сказал он, – это варенье радости из моих запасов. Уж будь уверена: Моргана к нему не притрагивалась! Поешь-ка! Это поможет тебе побороть тоску.

Пегги послушалась. С каждой следующей ложкой тоска все быстрее покидала ее.

– Так она хотела меня извести? – проговорила Пегги, когда ей полегчало. – Поверить не могу!

– Ну да, – подтвердил Большой Жако. – Она влюбилась в Себастьяна, вот и задумала недоброе. А ведь я люблю Моргану уже давно, но она меня и не замечает.

Пегги поцеловала юношу в щеку.

– Ты спас мне жизнь, – шепнула она. – А я чуть было не наделала глупостей. Ты очень хороший человек! Чего не скажешь о твоей подружке Моргане.

– Не суди ее строго, – ответил Большой Жако. – В глубине души я ее понимаю. Любовь порой толкает на преступление.

Красная от злости, Пегги разыскала Моргану, сидевшую в окружении овец, и высказала той все, что о ней думала. Красотке нечего было возразить.

– Все это правда, – сказала она, пожав плечами. – Я хочу отбить у тебя Себастьяна. А что тут такого? На моем месте любая поступила бы так же. По-моему, это была честная борьба. Как пропустить такого милашку? Чтобы завоевать его, все средства хороши.

– Ты… ты бессовестная! – вскрикнула Пегги. – Из-за порошка печали я едва не покончила с жизнью… чуть не утопилась в колодце…

– Ну да, – отозвалась красотка, – я этого и добивалась… Не понимаю, чему ты удивляешься? Сказать по правде, очень жаль, что мой план провалился.

Потрясенная таким эгоизмом, Пегги отвернулась от нее и ушла.

С этих пор она не давала своей бабушке, Себастьяну и синему псу прикасаться к черному варенью.

– Мы собрали уже достаточно хвороста, – заявила она. – Пора возвращаться. Как только придете в себя, отправляемся назад.

На следующий день к несчастным, наконец, вернулся рассудок. Они ничего не помнили. Изможденные непрерывными приступами хохота, друзья едва стояли на ногах. С помощью Большого Жако Пегги усадила их на лошадей. Пальто, поглощающее усталость, совсем потерлось и потеряло свою волшебную силу.

– Возьми, – сказал здоровяк, протягивая Пегги холщовый мешочек, – тут еда на дорогу. Я положил вам черного варенья, неотравленного! Если на вас опять нападет хандра, оно сослужит вам добрую службу. И вспоминай меня иногда.

Вязанки хвороста погрузили на спины лошадей, и Пегги поехала впереди.

– Надеюсь, вам удастся проехать сквозь туман, – крикнул им вслед Большой Жако и помахал рукой. – Мчитесь как ветер, и туман вас не остановит!

Узнав, что Себастьян уезжает, Моргана заперлась у себя в хижине, чтобы скрыть слезы, которые на сей раз ничего общего не имели с порошком печали.

Подъехав к полосе тумана, Пегги Сью в последний раз помахала рукой Большому Жако и пришпорила лошадь. Они понеслись во весь опор. И чуть не разбились о стену: туман стал твердым как гранит.