Книга Дневник юной леди - Ирина Молчанова

Он абсолютно прав! Вот он – мой парень, моя судьба! Тихонько горжусь им. Как же он мужествен и красив! Не чета собравшемуся тут дурачью!

– Мы что, больше не играем? – скромно уточнил Паша и обвел всех недоумевающим взглядом маленьких глазок.

Господи, нельзя делать людей мало того что уродами, так еще и настолько несообразительными!

– Сделаем переход хода, – решительно заявила Оксана, – крути, Саша.

– Неохота, – безразлично отозвался Донских.

– Да ладно тебе! – Оксана неестественно засмеялась. – Танька не понимает, от чего отказывается.

Ой уж, так и не понимаю. От плевка в лицо, вот от чего!

Донских нехотя взял бутылку и крутанул ее.

Все-таки проблема разрешилась. Я с облегчением набрала в легкие побольше воздуху, да так и не выдохнула, как хотелось – тягуче, с наслаждением. Воздух вырвался из ноздрей резко, точно пламя из пасти дракона. Проклятая бутылка снова указала на меня! Это какой-то сглаз. Меня сглазили!

– Вот и поиграли, – вздохнула Нина-челюсть.

– Злой рок судьбы, – тоскливо протянула Оксана.

Саша посмотрел на нее и поморщился.

– А, по-моему, просто дурацкая бутылка.

«А по-моему, дурацкий ты», – мысленно негодую я.

Все головы одновременно повернулись ко мне.

– Таня!

Рома смотрит на меня... как же... ах, да, точно – убийственно смотрит. Кажется, я не только иногда мечтаю вслух, но и негодую тоже.

– Достала! – рявкнул брат. – Извинись сейчас же!

Извиниться? Перед Донских?! Да ни за что! «Дурацкий» – это еще самое лестное, что о нем можно сказать.

– Не вижу за собой вины, – твердо произнесла я.

– Тогда ты слепая!

Кажется, игрой под названием «Быть как все» я сыта по горло. Сразу можно было понять, что ни одна, даже начинающая, леди за пару часов в бесправную крестьянку не превратится!

Я поднялась и подошла к двери.

С меня хватит.

– Пойду, выпишу себе очки! – презрительно бросила я. – Только боюсь, что даже через самые толстые линзы я не увижу своей вины перед твоим дружком. Зато его вину передо мной по-прежнему видно невооруженным глазом!

Под молчаливое осуждение ребят я вышла за дверь.

А на улице светила луна. Маленький белый кружок на небе и тишина. Я шла по лесу напролом, лишь бы подальше от этих отвратительных развалин.

Все против меня, даже брат родной. Ужасная игра! Ну чего хорошего целоваться с каждым встречным-поперечным, когда хочется только с одним-единственным?! И вроде бы весело, захватывающе, но это ложь. Развлечение для тех, кто говорит: это просто игра. Не только говорит, но и думает так. А я могу лишь сказать, думаю я по-другому! Мне нужен один – тот самый – моя судьба, и целоваться с десятком всяких недостойных – это позор для леди. И пусть ОНИ шушукаются за спиной, пусть потешаются и пусть завидуют, что никому из них не хватает силы воли быть не как все.

«Толпа, нахлынув, в грязь втоптала то, что в душе ее цвело...» Да-а, вот кого надо слушать – великих поэтов, в особенности господина Тютчева! А выскочек, которым нечем похвастать, кроме виртуозного умения целоваться, слушают только слабые личности, да и не личности вовсе. Те, кто смирился, что нет у них собственного мнения и никогда уже не будет, те, кто вообще не соображает, зачем нужно это самое собственное мнение. Существа с биркой на ушке: «Личный батрак Оксаны». И ведь Оксана не плохая, она такая, какая есть, и не пытается подстраиваться. За одно это ее можно уважать. На месте Оксаны мог быть кто угодно, та же Жанна. А я не хочу... и не буду лицемерно дружить с людьми, которые беспрекословно выполняют чьи-то приказы. Они мне не нужны – это как барахло в квартире, которое проще выкинуть, чем спотыкаться об него постоянно. Но далеко не все так думают, кто-то сохранит барахло в надежде, что однажды оно может пригодиться. Но велик ли шанс, что так будет? Захламлять квартиру сомнительными вещами, захламлять свою жизнь людьми с биркой... зачем?

– Таня! – послышалось сзади.

Меня догнал брат.

– Куда ты ломанулась? Постой!

– Ой, Рома, оставь ты меня! – У меня даже сил говорить не осталось, после той, последней моей речи, про самые толстые линзы.

– Ты чего? Плачешь, что ли?

– Вовсе нет, что за глупость. – Я и правда не плачу, но если он станет меня жалеть – могу!

Рома пошел рядом.

– Ну чего ты к нему прицепилась?

– Отстань, – говорю я.

Роме можно говорить, как хочу, он ведь брат.

– Нет, так не пойдет, – он меня приостановил. – Таня, я ведь сказал ему, когда мы в лагерь собирались, чтоб он тебя не трогал. И он ведь не трогал!

– Ага, а мяч!

– Это случайность!

Я-то знаю, что случайность, просто сказать больше нечего.

– Рома, ну а что ты предлагаешь? Я должна была с ним целоваться, после того... после того, что он сделал! Да с какой стати?

– С такой стати, что сама притащилась, сама села с нами играть, могла бы сообразить, как может получиться!

– Захотела и притащилась – мое дело! Что ж мне теперь из-за Донских из палаты не выходить?!

– Но не ночью же!

– А ты?

– Не нужно равняться на меня!

Как же меня бесит, когда он начинает защищать своего дружка!

Я ускорила шаг.

Не хочу больше с ним говорить, все равно бесполезно.

– Да и вообще, – Рома дернул меня за руку и остановил, – может, пора забыть тот случай? Он ведь извинился тогда! Нельзя четыре года винить человека в поступке, совершенном по глупости!

– Да ты что! Может, я и могла бы ему когда-нибудь простить, что он избил моего парня, но тот плевок в лицо – никогда!

– Таня, но ведь ты первая плюнула ему в лицо! Или забыла?

– Было за что, вот и плюнула!

– Да блин, сколько можно, тебе было десять, а ему одиннадцать, забудь, ведешь себя как ребенок!

– А я и есть ребенок! Мне четырнадцать.

Рома издал смешок.

– Да уж, ты не позволишь никому об этом забыть!

– Не стану я его прощать! И не проси!

Мы вышли на тропу и медленно побрели к корпусам. Рома больше не просил. Обиделся. Как же все надоело! А мне еще лезть в окно по канату. Но ведь вылазка стоила того? Да! Стоила! Ради поцелуя Вадика можно было и без каната выпрыгнуть из окна. Скорей бы в теплую постельку, так хочется помечтать.

Брат довел меня до окон моей палаты.

– Ну пока, – попрощалась я.