Книга Однажды я разлюблю - Энни Уэст

А он бесцеремонно пожирал голодным взглядом ее все еще стройную фигуру.

Его жена! И она носит его ребенка!

Открыв дверцу душевой кабины, Тьерри протянул ей полотенце.

К его удивлению, Имоджин прикрыла грудь одной рукой, а лобок другой. Как будто он не помнил все превосходные изгибы и выпуклости ее роскошного тела!

Он нес ответственность за Имоджин, и намеренно лишив себя возможности обладать этой чувственной женщиной, Тьерри обрел бессонные ночи и отвратительное самочувствие. Вот в чем было все дело.

– Ты все еще меня стесняешься, дорогая?

Имоджин вздернула подбородок, и что-то его резануло как по живому. Она всегда отвечала на вызов.

– Мне бы хотелось, чтобы ты стучал, прежде чем войти.

– Поздно устанавливать правила, Имоджин. Ты моя жена, и я имею полное право находиться здесь. – Пока он шел из офиса до комнаты Имоджин, бурлящее в нем негодование достигло апогея.

Благоразумие и терпение закончились. Он устал быть терпеливым. Ему надоело подавлять свои эмоции в отношении Имоджин.

Ему следовало бы ответить на ее поцелуй той ночью в его спальне. Она тогда совсем сбила его с толку. Теперь он винил себя в неадекватной реакции, но это не помогало. Ведь он старался держать дистанцию исключительно из-за чувства ответственности за ее судьбу. Сейчас он совсем запутался.

Плотно сжав губы, Имоджин выхватила из его рук полотенце и завернулась в него с головы до ног, прикрыв даже плечи. Она будто знала, что ее блестящая обнаженная кожа возбуждает его.

Имоджин холодно и надменно посмотрела ему прямо в глаза.

Этот взгляд разжег пламя его негодования еще сильнее, окончательно разрушив остатки самообладания.

Ни одна женщина никогда так на него не смотрела. И особенно та, для которой он столько сделал!

Тьерри схватил ее за плечи, почувствовав хрупкое тело под полотенцем и слыша ее участившееся дыхание. Кровь быстрее побежала у него по жилам.

И о чем ты только думала, составляя этот… этот… – От душившего его негодования от забыл английское слово.

– Постбрачный контракт? – помогла ему Имоджин.

– Ты намеренно хотела оскорбить меня?

Ее глаза расширились от изумления.

– Нет, конечно. С чего ты взял?

– Ты обратилась к моим юристам с просьбой составить контракт, в котором отказываешься от прав на мое имущество, спустя пару недель после заключения брака. Ты подписываешь его в присутствии свидетелей и не видишь в этом никакой проблемы? – звенящим от злости голосом спросил Тьерри.

Господи! Да как она только посмела выставить его посмешищем?

Имоджин лишь крепче сжала губы. В глазах зажглись опасные зеленые огоньки.

– Я сделала тебе одолжение. Видел бы ты облегчение в глазах твоих адвокатов, после того как я подписала контракт.

– Ты считаешь, что я живу, чтобы доставлять удовольствие своим адвокатам. – Тьерри усилил хватку.

– Я поступила правильно, – ответила она, не отводя взгляд и решительно вздернув подбородок. – Ты не хотел жениться навсегда. Если бы это было так, ты бы наверняка составил брачный контракт. Обстоятельства изменились. Я здесь не для того, чтобы охотиться за твоим состоянием.

«Так вот почему она выложила паспорт на видное место, хочет уехать», – пронеслось в голове у Тьерри.

Он встряхнул Имоджин, чувствуя ее мягкое, податливое тело, прильнувшее к его возбужденной плоти. И вдруг со всей очевидностью понял, почему почувствовал отвращение, когда незнакомка в баре хотела его поцеловать. Потому что это была не Имоджин.

Тьерри хотел только свою жену и никого больше!

Имоджин целиком завладела его душой и сердцем, как ни тяжело ему было признаться себе в этом. Но хуже всего было то, что она сейчас отвергала его, намеренно провоцируя.

– Разве я хоть раз усомнился в твоей порядочности? – Слова били наотмашь, и Имоджин вздрогнула. Его ноздри раздувались, улавливая возбуждающе сладкий запах женщины. – Я когда-нибудь оскорблял тебя так, как ты меня сейчас? Ты выставила меня корыстным и доверчивым идиотом, опасающимся, что его могут обобрать до нитки. Я выгляжу глупцом, которому нужна защита от его же собственных решений! – все больше распалялся Тьерри.

– Я совсем не этого хотела, – запротестовала Имоджин. – Ты преувеличиваешь. – Палец Имоджин уперся в его грудь. – Я заметила сомнение на твоем лице, когда доктор сказал, что я здорова. Ты ведь подумал в тот момент, не обманула ли я тебя специально? Ты подозревал во мне охотницу за богатством, не так ли?

Ярость затопила Тьерри. На какую-то долю секунды он действительно в тот момент подумал о корыстном мотиве Имоджин. Об этом его предупреждал адвокат. Но он тотчас же отбросил эту мысль. Он доверял Имоджин, не сомневаясь в ее искренности.

– Тебе показалось. Я был просто в шоке, – процедил Тьерри сквозь стиснутые зубы. – Ты должна меня простить, учитывая все предыдущие обстоятельства. Не только ты одна можешь выглядеть удивленной.

– Ты был не только удивлен. Ты был спокоен. Ты не был…

На долю секунды по лицу Имоджин скользнула тень уязвимости, но она тут же снова ткнула его в грудь в обвинительном жесте.

И это его, кто заботился о ней с самого начала, она сейчас обвиняла!

– Ну-ну, продолжай, – прорычал он.

Имоджин качнула головой, и каскад влажных темных волос рассыпался по плечам.

– Ты сказал, что не жалеешь о браке. Но ты не жалел меня.

– Так ты считаешь, что вердикт врача о твоей скорой кончине обрадовал бы меня больше? Вот, значит, какого ты мнения обо мне?

Тьерри намеренно распалял себя, игнорируя тот факт, что в словах Имоджин была доля правды. Он действительно не хотел жениться по-настоящему. Это было кратковременное соглашение ради здоровья Имоджин и будущего их ребенка.

Имоджин прямо смотрела на Тьерри.

– Почему ты так злишься? Я не понимаю. Я поступила правильно, дав тебе понять, что мне больше ничего от тебя не нужно.

Он уставился в ее наполненные горечью и обидой глаза.

Действительно, почему он сердится?

В ее словах был резон. И все же он не хотел такого одолжения. В глубине души он считал ее действия попыткой ущемить его гордость и ударить по мужскому самолюбию.

Она с такой легкостью отвергла его состояние, ради которого он трудился, как раб на галерах.

А его самого ни одна женщина не отвергала с той поры, когда ему было двадцать лет, и его возлюбленная Сандрин предпочла ему другого.

Мысль о том, что Имоджин одержала над ним верх, сводила с ума.

– Зачем ты приготовила паспорт?

Имоджин пожала плечами: