Книга Цветы абсолютного зла - Анна Данилова

Когда Ашу позвонили на дачу и сказали о смерти Оли и когда он услышал дату ее убийства – 1 февраля, ему стало дурно. 1 февраля было воскресеньем, и он виделся с ней. Она просила у него денег. Просила прийти в парк, да еще место выбрала такое жутковатое, среди высоких столетних дубов, возле какой-то теплицы. Но как назло все деньги, которые ему дал отец, он накануне потратил на одного своего друга – купил ему подержанный «Мерседес», какие уж теперь деньги? Надо было переждать какое-то время, чтобы обратиться к матери и попросить денег у нее, поскольку отец бы не дал – уж слишком быстро закончились у Виктора деньги, а объяснять ничего не хотелось… Но в парк он все же приехал. Он сразу понял, что она немного не в себе, на взводе. Он знал, чем она подрабатывает, часто давал ей деньги, только чтобы она не занималась этим ремеслом, но понимал, что, пока она не съедет от родителей и не начнет новую жизнь, она так и будет давать свои объявления и встречаться со всякими извращенцами. А то, что среди ее клиентов были в основном мужчины с сексуальными проблемами и, как правило, в возрасте, она и сама ему рассказывала. Все сплошь импотенты. Иногда, после сытного обеда в ресторане, куда он не раз водил ее (ему было приятно сидеть за столиком с такой красивой девочкой), в подпитии она со смехом рассказывала, чем и как развлекала стариков. Но самое смешное-то заключалось в том, что они платили ей по триста-пятьсот рублей за час или вечер, в зависимости от обстоятельств. «Мне с ними лучше, чем возвращаться домой, где отец будет издеваться над матерью, бить ее, а то и приведет дружков…» Когда ее мать бывала в бесчувствии, отец, по словам Оли, приводил мужиков, которых оставлял с пьяной женой наедине, а потом брал за это с них деньги на выпивку.

– Так ты дашь мне три тысячи? Я заплачу хотя бы за месяц… Я же, говорю, нашла хорошую квартиру… Для тебя это не деньги, Виктор!

Ее знобило, или же она просто замерзла в своей куртке. Кончик носа ее покраснел, ярко накрашенные губы были все искусаны.

– Пойми, я устала так жить, я не могу… Ты же приехал сюда, значит, дашь мне денег?

Ему было стыдно признаться ей в том, что у него нет даже такой ничтожной суммы. А уж если бы она узнала, на что, точнее, на кого он потратил все свои деньги, она бы принялась кричать прямо в парке, плакать, рыдать, устроила бы пьяную истерику… Он боялся этого, он дорожил своей репутацией, к тому же через этот парк ходило слишком много людей. Надо было как-то успокоить ее. Но как? Олю можно было успокоить только деньгами.

– У меня сейчас нет денег, но я что-нибудь придумаю. Ты сейчас иди домой и жди там моего звонка.

Он не собирался обманывать ее – он все еще надеялся раздобыть деньги у матери. Но тут вдруг Оля так посмотрела на него, что у него появилось желание поскорее покинуть этот парк и забыть вообще эту девчонку. Она смотрела на него каким-то страшным взглядом совершенно отчаявшегося человека, способного на все.

– Не дашь денег – все узнают, кто ты. Я устала. Вы все пользуетесь мною. Ты постоянно втягиваешь меня в свои истории, я боюсь, я по ночам не сплю… Мне некуда идти, понимаешь? Что, остаться ждать тебя здесь, в парке, на холоде? Тебе не жалко меня? Или я уже подпадаю в ту толпу грязных и нищих оборванцев, которую ты собираешься истребить в ближайшее время?

Он и сам уже не помнил, что наговорил ей накануне, а потому не сразу понял, о чем идет речь.

– Ну хочешь, поедем со мной…

– Куда? Зачем?

У Виктора тогда сложилось впечатление, что она не хотела покидать парк, потому что на том же месте, возможно, у нее была назначена еще одна встреча. Может, с клиентом?

Когда же к теплице подошла с явным намерением задержаться здесь какая-то дама в зеленой дурацкой шляпке и принялась высматривать через стекло горшки с растениями, Аш испугался, что она запомнит его в случае, если Ольга все же устроит скандал. Уж слишком нехороший у нее был взгляд…

– Значит, так, вот тебе пятьдесят рублей, посиди в кафе «Ветерок», что в двух шагах отсюда, выпей там кофе и жди меня, я привезу тебе три тысячи, а может, если получится, и больше. И ты никогда больше не будешь жить со своими родителями…

Деньги она взяла привычным жестом, приняла как должное.

– Деньги… Да здесь даже на кофе не хватит… – Лицо ее приняло презрительное выражение.

– А у меня бензин на исходе. Не капризничай. Уже сегодня ты будешь спать на новом месте, поверь мне…

Сейчас в такое стечение обстоятельств было трудно поверить, но он выполнил свое обещание, он вернулся туда, в парк, к дубам часа через полтора, поискал ее в соседнем кафе, но ее там не оказалось. Не было ее и возле теплицы. Хотя к его величайшему удивлению в это же самое время, как нарочно, к теплице подгребла эта старая курица – дама в промокшей зеленой шляпке, только теперь уже она поднялась на крыльцо и принялась кого-то звать. Бросила беглый взгляд на Виктора и снова принялась стучать в дверь теплицы. Но ей так никто и не открыл.

Виктор был разочарован. Он привез Ольге десять тысяч – а это два месяца спокойной жизни и сносное питание. Уж на первое время ей хватило бы, а там видно было бы…

– Вот ведь они там, а не открывают… Сторожа, то же мне, спят и все… и денно и нощно. И куда только администрация смотрит, и зачем построили эту теплицу, если она постоянно закрыта. Я за клубневой бегонией прихожу уже третий раз.

Аш постарался поскорее убраться из парка. Смеркалось, но, если бы Оля была в парке и поджидала его где-нибудь поблизости, он непременно разглядел бы ее между деревьями. Разве мог он предположить, что она в это самое время находится в теплице со своим учителем литературы и угрожает порвать с ним, если он не даст ей денег… И уж конечно, ему и в голову не могло прийти, что случится дальше, что стоит ему только удалиться буквально на десяток-другой шагов, как дверь теплицы распахнется. Зеленой шляпки поблизости уже не будет, но у крыльца произойдет ссора Ивлентьева с Олей, во время которой она станет оскорблять его, и он, не выдержав, даст ей пощечину… Ивлентьев покинул это мрачное место почти вслед за Ашем, оставив лежать на земле распростертое тело своей молоденькой любовницы. И это просто удивительно, что они не увидели друг друга…

И вот теперь Оля была мертва. Где ее носило все то время, что он искал для нее деньги? Зачем пила водку? Может, споткнулась да и упала, стукнулась головой о кирпичи, их там было полно, остались еще со строительства теплицы, будь она проклята… Ведь, если бы она дождалась его в кафе, осталась бы жива…

Ему не верилось, что они сейчас хоронят Олю. Когда стали забивать гвозди в гроб, он почувствовал головокружение и тошноту. Последней его мыслью перед обмороком было: забыть все то, что заполняло его в последние годы, – непонятное скинхедство, бутафорский фашизм – и вообще уехать из этого города… Подальше… Это уже вторая смерть, вторая могила… Он потерял второго близкого человека… Пора со всем этим кончать.

…Все видели, что Аш упал, потерял сознание, и все, кто хотя бы немного знал его или слышал о нем, решили, что это своего рода игра, его неистребимое желание привлечь к себе внимание окружающих.