Книга По следу "Аненербе". Вангол-3 - Владимир Прасолов

– Думал, долго еще ждать, а вы уже тут. Это хорошо. Садитесь к огню, отдохните.

– Знакомьтесь, это Ярасим, местный охотник. Он видел немцев. Видел, как они четыре дня назад ушли в пещеру.

– Значит, правильно мы их вычислили, здесь они, гады…

– Ну, допустим, нам просто повезло, что их заметил Ярасим и о том нам стало известно, – охладил пыл Арефьева Вангол. – Радости нам от этого мало. Они ушли в пещеру и уже четверо суток там. Что это означает? То, что они выполняют или уже выполнили свою задачу, а мы не смогли этому воспрепятствовать. Вот такие дела.

– Так еще неизвестно, сделали они там что или нет… – возразил Макушев.

– Думаю, главное, что мы их здесь прищучили, куда они теперь денутся, подождем зверей на выходе, как тогда в тайге, Вангол?

– Сейчас не тот случай, лейтенант, не тот… Их нет уже несколько дней. Почему? Может, они вышли в другом месте, а мы будем здесь сидеть?

– Надо идти в пещеру, командир, чего гадать? – предложил Федор, сохранявший все время молчание.

– Я тоже так думаю, – поддержал Федора Макушев.

– К входу еще надо подняться, а то часа через два начнет темнеть, – напомнил Ярасим.

– Да, ты прав, веди. Посмотрим, что там за пещера, и решим, что нам дальше делать.

Подъем, уже подготовленный технически немецкой группой, занял не так много времени. Федор довольно улыбнулся. Не зря тренировал, кое-чему научились…

Вход в пещеру был достаточно большой, но он был напрочь завален плотной, как бетон, глино-каменной смесью. Попробовав ее ледорубом, Вангол убедился, что она очень прочна и пробить такой завал вручную невозможно. Немцы, вероятно, это знали. Ручной бур, которым они бурили отверстия для зарядов, лежал припрятанным недалеко от входа. С собой не взяли, значит, дальше он им был не нужен. Они тоже это знали наверняка, иначе почему бы его не взять?

– Итак, друзья, судя по всему, немцы хорошо подготовлены и хорошо информированы. Они точно знали, куда идут. Найти вход в эту пещеру не просто, согласитесь. То, что они смогли быстро вскрыть вход, тоже о многом говорит. Ярасим видел пять человек. Двое из них смуглые и между собой говорили на непонятном языке, скорее всего, это люди с Тибета. Вероятно, они и есть проводники, обладающие знаниями об этой пещере.

– Что там, – Вангол кивнул в темное отверстие входа, – нам, в отличие от них, неизвестно, поэтому действовать будем так. Арефьев и Макушев остаются здесь и круглосуточно контролируют вход. Что бы ни произошло, немцы не должны отсюда уйти. Степан, желательно взять хоть одного живым. Мы с Федором пойдем в пещеру, постараемся их найти. Возможно, они занимаются изучением чего-то сокрытого в пещере, тогда мы сможем это выяснить. Яр, я не могу тебе приказать, но хочу попросить, чтобы ты помог здесь моим товарищам. Возможно, им придется долго ждать, а большую часть продуктов мы возьмем с собой.

– Да, ждать им придется очень долго. Хорошо, я помогу, можешь взять у них все продукты.

– Спасибо.

– Почему ты думаешь, что нам придется очень долго ждать? – не выдержав, спросил Арефьев.

– Потому что там чакли.

– Что там?

– Ярасим, расскажешь ему потом. – И, повернувшись к удивленному Арефьеву, Вангол с улыбкой добавил: – Он же говорит, что ждать долго придется, время будет. А сейчас помогите нам собрать все необходимое.

Давно так тревожно не было на душе Ивана Фадеевича Косоурова. Уже второй десяток лет он нес почетную обязанность главы староверческой общины – старосты. Самому уже было далеко за восемьдесят и собирался было в этом году сложить полномочия, передать эту обязанность кому-либо более молодому по возрасту – достойные отцы в общине были. Да не успел, а теперь уже нельзя. Теперь ему ответ держать перед Богом за свое решение, за те испытания, что Он посылает за грехи наши. Впервые Косоуров не хотел, чтобы так быстро пришел рассвет, бессонная ночь пролетела как один вздох. Утром принимать решение. Он уже принял его, но должен был выслушать тех из глав семей, кто захочет сказать свое мнение. Таков порядок. Потом все должны единогласно утвердить выбранное. Именно все и именно единогласно. Он был уверен, что его решение верное и его примут, но как ему об этом тяжело говорить. Однако придется.

Утренние петухи вовсю горланили по дворам, подгоняя хозяек с подойниками. Пастух уже звонко щелкал кнутом на околице – пора, пора по утренней росе скотинке на выпас. Как мила, как дорога ему эта деревенская неторопливая суета! Все это отлаженное, десятилетиями выверенное, надежное и крепкое, все это придется бросить. Опять. Как семьдесят лет назад. Он был еще мальчишкой, но хорошо помнил, как уходили они из-под Вологды. Как горела родная деревня, проваливаясь крышами в раскаленные срубы изб. Как плакала его мать и как хмурил брови, кусая губы, отец. Тогда они ушли сами, и их никто не преследовал и не искал. Урядник только кричал вслед уходящим подводам:

– Сволочи, пожгли деревню, ни себе, ни людям!

Не понять ему было, как кровь в жилах у мужиков сворачивалась от пожога того. Свое жгли, кровью и потом нажитое. Только не могли иначе, душа дороже, ее сохранить надоть было. А избы новые срубили, вона какие, до сей поры стоят, а теперь что?!

Староста встал и подошел к иконам. Он долго всматривался в старинные образа, желая увидеть в их очах ответ на свои тревоги. Свет от пламени лампадки выхватывал суровые лики святых. Твердым был их взгляд, непреклонным.

Ничто, не сломают нас! Все в этом мире, окромя души, – пепел. Уйдем. Теперь, правда, другое время. Теперь просто так не уйдешь. Теперь будут искать. Изловчиться надоть. Отвести глаза безбожникам.

Когда все собрались в просторной молельной избе, староста предложил высказываться.

Все, кто пожелал говорить, были за то, чтобы немедля уходить. О том и решение было, только непростым оно оказалось. Непросто уйти всей деревней, невозможно и гибельно. Решили, что деревня должна остаться, но не вся. Все, кто силен и молод, уйти должны. Избы новые у кого – разобрать и на новое место везти. Стариков постановили не тревожить. Кто из молодых со стариками останется, решать самим, в семьях. Вот так. В таком случае удастся, с божьей помощью, ушедших сокрыть, от поиска и погони сберечь. Да и они смогут в любое время вернуться, припасами запастись, пока на новом месте худо будет. Время придет, обживутся, глядишь, и стариков в новую деревню забрать-то сподручнее будет. Главное, чтобы никаких следов от ушедших не осталось. Не было никого, кроме тех, кто есть, и на том крест целовать. На том толковище и порешило, а с обеда уже затюкали топоры по дворам. Из ста двенадцати семей больше половины разбирали дома. В трех дневных переходах на запад еще несколько лет назад удобное место для житья присмотрел Семен Баюнов, туда и поведет людей, старшим его назначили.

Кольша ни в какую не хотел из деревни уходить, упросил и убедил отца оставить его при старосте помощником и на связи. Он бывал в тех местах, как добираться туда – знал, мало ли понадобится срочно что сообщить. Кто быстрее его? Никто, все знают. Сам староста Кольшу поддержал. В общем, оставался он в деревне, и радовалось его сердце и замирало от неизведанного грядущего. Забравшись вечером на сеновал, он, засыпая, все представлял, как с небес спустится большая железная птица с красными звездами на огромных белых крыльях – ероплан и его, Кольшу, позовут на ней полетать. Он, конечно, сразу согласится, он же смелый человек, и взлетит на нем в самую небесную синь, туда, где даже дикие гуси не летают. Куда даже коршуны не забираются. Туда, где начинаются звезды…