Книга Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

Димка ужасно обрадовался:

– Ура, я остаюсь с Джульбарсом! Я его буду дрессировать. Джульбарс, сидеть! – скомандовал мальчишка, но песик вразвалочку потрусил под стол, и напустил там лужу.

– Никакой он не Джульбарс, а Жулик, – рассмеялась Люда.

– Мне стыдно бросать сына, – тихо сказала Наташа Боре.

– Не беспокойся, это временно. В любом случае, как только ты слишком соскучишься, мы возьмем его с собой.

– К папе? – вдруг спросил Димка.

Взрослые напряженно замолчали. Мать глазами указала Наташе на дверь, и они вышли во двор.

– Доченька, надо все объяснить ребенку.

– Это ты ему про отца напомнила?

– Нет, что ты! Просто гуляли по берегу, Димка увидел в лодке рыбака и закричал: «Папа, папа!» Лодка была далеко, рыбаки не слышали, хотя мне самой показалось, что там был Саша. Что от него слышно?

– Я подала на развод, он сказал, что не против. А что еще он мог сказать?

– Но есть еще его родители. Что, если они захотят увидеться с внуком?

– Я им препятствовать не собираюсь, и Сашке – тоже. Думаю, договоримся, как цивилизованные люди. Сейчас свекры на даче копаются, им не до того. Приедут, увидим.

Кончился отпуск. Наташа вернулась в свой НИИ. Но работа, как оказалось, просто занимала время. А в душе у нее творилось черт знает что. Да и могло ли быть иначе?.. Днем она сидела на жестком стуле со стеганой подкладкой – чтобы колготки не рвались, – слушала разговоры коллег о дефицитных сапогах, удачно купленном куске говяжьей вырезки, талонах на книги и болезнях детей… А вечером ее ждали цветы, свечи, рестораны и театры. Наташка будто выпала из коллектива. Ей вдруг стало неинтересно слушать сослуживцев, а рассказывать о себе – неудобно. Во-первых, Боря ей не муж. Во-вторых, по ресторанам каждый день порядочные женщины не ходят. Хвастаться беспроблемной жизнью неприлично, считала она. Вскользь упомянула, что разводится с мужем, но в ответ на сочувственные слова замкнулась.

Это молчание, невозможность рассказать о Боре, увеличивало пропасть между мирами дня и вечера, будней и выходных, остальных людей и Бори. Из-за этой раздвоенности в душе копилось раздражение. Если раньше Наташа почти постоянно думала о любимом, мечтала, чтобы он поскорей приехал, то теперь все чаще ее охватывало беспокойство. А что, если Борины махинации раскроются, и он окажется за решеткой? Неужели деньги так важны для него?

Возможно, она скучала от безделья. Прежде весь день был занят: работа, магазины, забота о ребенке и муже, стирка, уборка, готовка. А здесь она жила почти как в гостинице. Борина скатерть-самобранка работала исправно. Продукты, а то и готовые блюда, привозил он сам. К тому же они часто ужинали в ресторанах. Он отвозил белье в стирку, а одежду в химчистку.

Убирать тоже нечего: к приходу Наташи с работы Ирина Романовна успевала навести порядок везде, не заходила только в спальню. Сына рядом не было, а муж, то есть любовник, сам заботился о ней.

Заметив в Наташе перемену, Борис решил ее растормошить, предложил собрать гостей. Она согласилась.

Однако ни один из Бориных приятелей Наталье не понравился. В основном это были немолодые мужчины, и она смотрела на них с подозрением, предполагая, что это такие же, как Боря, дельцы. Их жены были увешаны бриллиантами, без конца болтали о тряпках и очень походили на бывших официанток. Наташа за весь вечер рта не раскрыла.

Когда гости отчалили, Борис пробормотал:

– Кажется, я сглупил. Ведь знал, что эта компания не для тебя… Хотя ты им понравилась.

– То-то этот носатый глаз с меня не спускал, если б не жена, он бы мне под юбку полез!

– Это вряд ли… Он прекрасно знает, что мне его даже на дуэль вызывать не надо, так, кислород перекрыть чуть-чуть – и нет его. А может, твоих друзей пригласим? Я уж и не знаю, как тебя развлечь!

– Нет, обойдемся без гостей.

«Кого я могу пригласить сюда? – раздраженно думала она. – Однокурсниц, приятельниц с работы? Чтобы Галина Федоровна увидела эту квартиру и умерла на месте?»

Как-то, болтая в постели, она рассказывала Пахомову про эту сослуживицу. Галина с мужем и тринадцатилетней дочерью живет в пятикомнатной коммуналке, кроме них там еще одиннадцать жильцов. Комната – двадцать метров, поэтому их даже не ставят в очередь на кооператив. Чтобы не развращать ребенка и не искушать мужа, женщина уже два года спит с дочерью вместе, а он на раскладушке.

– Она говорит, что муж из-за этого бесится, все-таки мужчина… – посочувствовала тогда Наташа.

– Был бы мужчиной – изменил бы ситуацию, – фыркнул в ответ Пахомов. – Кто он по жизни?

– Младший научный сотрудник.

– Рублей 120–140? И, естественно, не прирабатывает.

– Он кандидатскую пишет.

– Сколько ему?

– Где-то около сорока.

– Самое время! Я свою в двадцать шесть защитил. Один мой приятель весь пятый курс маклером работал – на себя, естественно, – и в результате цепочки из дюжины вариантов выменял свою восьмиметровую комнатку на однокомнатную квартиру. А еще через год поменял ее на двухкомнатный кооператив, потому что женился. Другой знакомый три года вместо отпуска на шабашку ездил, а после купил развалюху в Парголове и построил классный дом.

– А как ты свою квартиру получил?

– Я тебе уже говорил.

– Нет, ту, на Комендантском.

– Купил кооператив. В любой кооператив можно без очереди за деньги просочиться.

– Как все просто у тебя!

– Да, просто! Я не хотел жить с родителями и не стал! Я мог купить только однокомнатный кооператив, а мне нужна была двухкомнатная квартира – я оформил фиктивный брак и купил ее. Потом развелся – всего-то в пятьсот рублей обошлось! А иждивенцы по жизни будут до конца своих дней мучиться в коммуналке, ссылаясь на обстоятельства и проклиная закон, который ставит на очередь лишь с шести метров на человека. В конце концов, на меньшую комнату могли бы обменяться, помучиться чуть-чуть, и получить квартиру!

– Не все же такие предприимчивые, как ты, – довольно ехидно заметила Наташа.

– Благодаря этой предприимчивости ты пять лет жила в трехкомнатной квартире, – напомнил Пахомов.

Сейчас, вспомнив тот ночной разговор, Наташа вздохнула.

Боря обнял ее, заглянул в глаза:

– Что с тобой?

– Сама не знаю, как-то пусто.

– Может, Димку привезти? – предложил он.

– Нет, ему на даче хорошо, и к новому садику он привык. Мне надоело безделье, я же ничего не делаю. Хожу на работу, потом жду тебя, а ты иногда задерживаешься, и я не знаю, что делать. Телевизор смотреть?

– Можно видеомагнитофон. У меня на работе стоит. Навезу тебе иностранных фильмов, будешь смотреть и потом мне рассказывать.