Книга Фаранг - Евгений Шепельский

— Барон, — пискнул служка, — велел открывать срочно!

Йорик выругался, наотмашь ударил слугу по искаженной физиономии.

— Джорек, твою… Урхолио нас обложил! Значит так, умник. Я слеплю ему хрень, а ты — шасть за стойку, там люк в тайный подпол. Знаешь ведь, пострел, где.

Я? Знаю? Где? Смешная шутка, спасибо. Аффтар, жги есчо.

— Откроешь запросто.

Я? Запросто?

— И вниз. Твое шмотье возле лаза, где лаз — знаешь.

Да не знаю я!

— Дальше как обычно — в лаз, и — бегом в лес. — Он порылся в кармане и швырнул мне туго набитый кошель. — Это тебе для дела. Свои отдаю, кровные! Должен будешь, голодранец…

Неуемная скорбь читалась в его бычьих глазах.

Кошелек я схватил и негнущимися пальцами бросил за пазуху. Если чему и научила меня жизнь, так это тому, что от халявных денег не отказываются. А когда мне платят, я всегда выполняю свою работу… Черт, это уже мысль Джорека. В нашем мире так высказывался один персонаж… забыл, кто.

Блин. Найти лаз — и бегом в лес, угу. Джореку, видимо, были известны все ходы-выходы в корчме Азартота. Но только не Тихе. Придется импровизировать, иначе — убьют. Сомневаюсь, что Джорек даже в лучшие годы мог справиться с десятком профессиональных солдат. Это не кино, реальная жизнь — тут тебя окружат и приткнут копьем со спины, пока ты будешь изображать крутого героя.

Йорик наградил меня огненным взглядом: мол, чего застыл истуканом? Кургузый палец указал на барную стойку:

— Все, двигай!

Сомнительная ситуация! Убийственная ситуация!

Я уже сползал под стол, держась пальцами за края изрезанной ножами столешницы. Руки и ноги плохо слушаются — при всем желании я не могу ходить еще минуты три. Только ползком… хренов герой!

Йорик двинул ногой стул. Ужасный скрип! Стул упал.

— Я пошел открывать этому мандруку. Через три минуты чтобы и духу твоего… Если тебя найдут, то убьют. Помни. Лаз прикроешь тщательно, чтобы никто…

— Не бойся, я найду выход! — Мой голос был полон оптимизма. — А кто старое помянет, тому глаз вон, верно? — Я еле успел отдернуть руку, которую Йорик вздумал припечатать башмаком.

— Убирайся, Джорек! — Тени придали его лицу вид гротескной маски… не злого, а, скорей, растерянного духа. — Сбоку на полке у лестницы — фиал с гномьим траат-теоргом. — Йорик коснулся ножки плафона вечной лампы. Зал погрузился в полумрак — я даже испугался. Ночное зрение не включилось. Видимо, снотворное здорово нагрузило мой организм. — Не мне тебе объяснять, как им пользоваться.

Да уж пояснил бы, сделал милость! А то я совсем зашьюсь! Фиал — это сосуд. Значит, там жидкость. Гномий траат-теорг. Наверное, какая-то особая водка. И как ей, интересно, пользуются? Только по прямому назначению, или, там, спину натирают?

Да пошли вы все со своими загадками!

Я мимо воли оглянулся назад: а ну, как солдаты барона уже во дворе? Увидел захлопнутую дверь и яджей, что застыли в тени. Под ногами-лапами каждого серые бумажки… проклятие, они действительно жрали конфеты! Стало быть, бумага в этом мире — не такая уж дорогая, обыденность, проще говоря…

Йорик был уже у двери, бросил на меня злобный взгляд, мол, уваливай!

Я выдал ему ободряющее напутствие:

— Katis v zadnicy, — и заскользил меж столов, напоминая змею с покалеченными позвонками. Руки и ноги покалывали сотни иголок. Максим на пузе проползет, и доползет, и уползет; оглушительная боль в обожженных кистях только прибавляет мне прыти.

За стойкой царила темнота, слабо пахло алкоголем. Над головой нависли пивные бочонки. Стукнувшись локтем о шкафчик, я сдавленно засипел.

Я поморгал: темнота уже не была тьмой, в сумраке обозначились дверки шкафчиков с латунными ручками, чуть выше начинались ряды бутылок — глянцевитые бока, соблазнительные формы. Вино, самогон, бренди… Выбирай на вкус! Все паршивое, самое дешевое, для охотников. Я улавливал, регистрировал запахи алкоголя, чутье Джорека подсказывало — что и где, зрение, впрочем, все еще отказываюсь работать в полную силу.

Украсть, что ли, пару бутылок, чтобы подтвердить репутацию негодяя?

Ладно, шутки в сторону. Где этот проклятый люк?

Двор наполнился стуком копыт и лошадиным ржанием. Разлаялись псы.

Подштанники вдруг стали мне тесны. Как и штаны, и рубаха. Холодок пробежал по спине, в груди родилось тягучее чувство страха. Я начал панически шарить ладонями по полу.

Тени заметались на потолке, а потом выход из барной стойки перегородил клин света.

Чтоб я подавился! Солдаты направлялись сюда! Явились с фонарями, чтобы меня найти!

Сорок против одного… против пары моих единственных штанов — они меня увидят! Внимание, вопрос к знатокам: чего делать, а?

— Бу-бу? — невнятно сказал Йорик от двери.

Послышался мокрый, захлебывающийся кашель. Затем хриплый голос сказал — гулко, на весь зал:

— Я ищу человека по имени Джорек, по прозвищу Лис.

— Бу-бу-бу! Бу!

— Мне нужно это пояснять, Йорик Остранд?

Старый барон вновь надрывно закашлялся.

Ну, теперь ясно, чего барон ищет вечную жизнь — жить ему с таким кашлем недолго.

— Он убийца моего сына! Джорек пришел к тебе днем, крестьянин Моргард опознал его.

Старик на подводе меня слил. Черт, или, как тут говорят — крэнк, я же чувствовал, я же знал, что дело не чисто!

— Бу-бу-бу! Бу!

— Высокий, рыжий, уши острые. Возможно, полукровка северных эльфов. Мускулистый угребок.

На четвереньках «мускулистый угребок» и возможный полукровка северных эльфов отполз в глубину барной стойки; над головой нависли бочки, едва видимые в полумраке. Никогда не паниковал так сильно. Даже когда за мной гналась пара ментов, которым я сдуру отдал честь (старая и глупая история). Возможно, мне придется стать искупительной жертвой за все грехи Джорека. Вернее — моей душе, если меня найдут.

— Бу-бу-бу!

— Уехал? На охоту?

— Бу!

— Осмотрим тут все, корчмарь!

— Бу-бу? — В голосе Йорика послышалась наигранная растерянность. Он тянул время. Тянул, давая мне возможность бежать.

Я отполз еще дальше, молясь про себя, чтобы случайно не зашуметь. При моих габаритах задеть что-то, обрушить, просто стукнуться в тесноте лбом или локтем — проще простого.

Где же люк в подпол?

Я слепо шарил ладонями по половицам. Нет. И тут нет! Лисы отлично видят в темноте, я же после зелья не мог пока толком сфокусировать взгляд.

Я начал поворачиваться, чтобы встать на четвереньки. Громыхнул сапогом. Тут же раздался холодный голос. Йорик ответил: