Книга Война с видом на море - Игорь Срибный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вазген рассмеялся.
– Ты у нас уже главный, Салех?! – спросил он. – Или, может, передадим бразды правления господину Сербину? Чего уж там?.. Пусть он распланирует нам все наши дальнейшие действия!
– Я тебе все сказал! – ответил Салех.
– Ладно, Салех! – сказал Вазген. – Будем делать так, как решил ты. И знаешь почему? Потому что впервые в твоих словах присутствует рациональное зерно…
– Старик, ты еще здесь? – Вазген обернулся к Виталию.
Виталий собрал пустые пакеты и подошел к Дарье. Старики обнялись…
– Если с тобой что-нибудь случится…
– Боже, как трогательно! – не удержался Вазген. – Езжай! Никто не тронет твою старуху!
Виталий повернулся и пошел в гараж…
– Дарья, закрой за мной ворота! – не оборачиваясь, сказал он.
Вазген кивнул головой Рустаму, и тот отправился вслед за стариками…
Сербин оценивал ситуацию. Сегодня он, пусть на чуть-чуть, но все же смог сместить акценты в свою пользу, посеяв семена недоверия между бандитами. Главное сейчас – не перегнуть палку. То, чего он добивался, было достигнуто – появилась реальная возможность того, что они смогут остаться только с одним «быком». Он еще не представлял, как сможет справиться с Салехом, но не сомневался, что такая возможность представится.
Салех жадными глазами смотрел на Настю. Ей стало неуютно под этим пожирающим взглядом, и она прижалась к плечу Сербина, как будто ища защиты.
Салех ухмыльнулся и отвел взгляд.
Вернулись Дарья с Рустамом.
– Старая, иди, присматривай за Гено! – сказал Вазген. – Пойдем наверх, Рустам!
Бандиты взяли оружие и вышли из столовой.
– Налить еще кофе? – спросила Настя Сербина.
– Я бы съел что-нибудь, – ответил он и достал из кармана сигареты.
– Не дергайся, Сербин! – крикнул Салех. – Сиди тихо, и тебе ничего не будет!
– Ты хочешь меня запугать, здоровяк? – спросил Сербин. – Ты не ровня мне в рукопашном бою, и ты это знаешь. Поэтому сиди молча и пей свой кофе!
Салех скрипнул зубами, но промолчал…
Настя принесла из кухни жареное мясо с луком и хлеб, поставила тарелки перед Егором и села рядом.
– Егор, на войне страшно? – спросила девушка, подперев щеку рукой.
– Страшно? Наверно, да… Перед боем ты чувствуешь себя мишенью, и это нервирует, вызывает дрожь в руках, учащенное сердцебиение. Но это проходит после первых же выстрелов. Приятная тяжесть автомата в руках тут же вселяет в тебя уверенность в том, что это не кусок металла, а грозное боевое оружие, несущее смерть твоему противнику. И сразу проходит ощущение мишени…
– Мой Ромка написал мне только одно письмо из Чечни. Писал, что они строят баню из подручных материалов… И ни слова о войне. А потом он погиб на какой-то «зачистке»… Его друзья приезжали ко мне несколько раз. Привозили деньги, чтобы я смогла открыть аптеку. Я же по образованию фармацевт, ничего другого не умею… Но они мне так и не рассказали, как он погиб…
– Разве это столь важно? Знать обстоятельства его гибели? Достаточно того, что его боевые друзья не оставили вас наедине с вашим горем. Помогали, чем могли. А это значит, что вашего супруга уважали и погиб он, как герой. Иначе вам не выказывали бы столько знаков внимания и поддержки. Знаете, Настя, на войне возникает некое единение, привязанность, которая сплачивает людей, раньше вообще не знавших о существовании друг друга. Но в этот круг попадают только достойные, шелуха отметается сразу и бесповоротно. То, что вы рассказали о друзьях вашего мужа, об их отношении к вам, говорит о том, что он был из достойных…
– Наверно, так… Его посмертно наградили орденом Мужества. Трудно там было выжить? На войне?
Сербин задумался.
– Однажды в Афганистане нас послали на выносной сторожевой пост, расположенный на высоте 4800 метров. Туда повадился ходить снайпер душманов и за неделю убил четверых солдат. Мы должны были вычислить его и уничтожить. Придавленные рюкзаками и снаряжением, последние две-три сотни метров мы преодолевали на карачках. Ветер со снегом забивал глаза до такой степени, что смерзались ресницы, а волосы под шерстяными шапками постепенно превращались в ледяной панцирь. Когда мы добрались до поста, нас можно было брать голыми руками, поскольку сил у нас практически не осталось… Так вот, солдаты служили на том посту больше года! Больше года они не видели ничего, кроме гор, и лишь изредка спускались на заставу. Искупавшись и забрав письма, они карабкались обратно на свой пост… Я до сих пор поражаюсь их мужеству и выдержке, потому что вынести испытание высокогорьем в течение года выше человеческих сил и возможностей… Страх перед смертью вынести легче, чем бесконечную черную тоску на сторожевом посту. И один сержант, не выдержав этой тоски, подошел к краю пропасти и прыгнул вниз… Но его родным написали, что он погиб смертью храбрых. И я считаю это правильным… Он держался, сколько мог, но горы победили его.
Сербин замолчал и заметил, что Салех слушает его, раскрыв рот…
– Гос-по-ди-и-и! – вдруг завыла по-бабьи Настя, уронив голову на плечо Сербина. – Да за что ж вам это, Егор?! Столько пережить и попасть в руки этих мерзавцев! – Она ткнула кулачком в сторону Салеха. Тот отвернулся. – Господи-и-и! Неужели же нет в этом мире справедливости, что ж не покараешь ты этих выблядков?!
Из кабинета выбежала босая Дарья.
– Что случилось?! – Глаза ее были широко раскрыты от ужаса.
– Ничего, Дарья! Ничего! – спокойно ответил Сербин. – Настеньке нужно выплакаться.
– А я уж подумала… – Дарья размашисто перекрестилась. – С Виталием чего…
Она подошла и села рядом с Настей, обняв ее вздрагивающие плечи.
– А ты поплачь, девонька, поплачь! – Дарья ласково водила рукой по спине Насти. – Слезы горе вымывают…
– Старая, тебе бы лучше уйти к Гено! – сказал Салех. – Не нарывайся!
– Да пошел ты! – резко ответила Дарья, даже не взглянув в его сторону.
Сербин вдруг отчетливо ощутил такую же близость с обеими женщинами и стариком, какую он испытывал и на войне со своими разведчиками. И понял, что пойдет на все, чтобы не допустить их смерти. Обратной дороги для него больше не существовало. Ему предстояло снова стать Седым.
– Не бойся их, Настя! – приговаривала Дарья. – Наш страх только радует этих нелюдей…
– Я посмотрю, как ты будешь молить о пощаде, старая, когда я начну резать тебя на куски! – проскрипел Салех.
– Господи, Егор! Что с ними случилось?! – Дарья всхлипнула и зарыдала в голос, поддерживая Настю. – Они жаждут нашей смерти, как дети жаждут прихода Нового года с новогодней елкой! Откуда эта жестокость, эта бессмысленная жажда убивать?! Никаких светлых идеалов, никаких принципов, никакой морали! Ничего святого из того, что было в наше время.
