Книга Чудо Сталинграда - Борис Соколов

В стремительной конной атаке было уничтожено до 1 800 солдат и офицеров, захвачено около 300 пленных, 18 орудий и 25 минометов. 198-я пехотная дивизия гитлеровцев, неся большие потери, поспешно отошла на левый берег Еи. В ходе боя станица Кущевская три раза переходила из рук в руки (если верить Бардадину, власть в станице в тот день не менялась ни разу и немцев не удалось выбить из Кущевки даже на короткое время. – Б.С.).

Эта атака кавалерийской дивизии являла собой пример отваги и героизма конников, умения командиров организовать бой с сильным противником. В одном из донесений о действиях кубанских и донских казаков сообщалось: «Рвение казаков в бой неизмеримо высоко, и… оставление территории без боя отражается крайне болезненно на состоянии казаков, которые желают до последней капли крови отстаивать свою донскую и кубанскую землю».

Здесь добавились совершенно фантастические трофеи, а в составе немецкой пехотной дивизии загадочным образом появились танки, совершенно не положенные ей по штату.

Авторы книги «Советская кавалерия» повторяют и байку об окружении двух дивизий корпуса Кириченко в августе 42-го: «У командующего фронтом единственным подвижным соединением являлся 17-й кавалерийский корпус. Он и был выдвинут для прикрытия туапсинского направления. Четверо суток отбивались конники на реках Кубань, Лаба, Белая. Особенно ожесточенные бои шли в районах Курганной, Гиогинской, Белорусской, Майкопа. Противник рвался к Туапсе. К исходу 13 августа танковая дивизия СС «Викинг», отрезав две кубанские дивизии от главных сил корпуса, прорвалась к станицам Ханская и Хадыженская. Командование 17-го кавкорпуса сумело организовать непреодолимую оборону по северным склонам Кавказского хребта на туапсинском направлении и нанести врагу большие потери в живой силе и боевой технике». Как мы помним, по свидетельству Бардадина, никаких крупных столкновений с противником корпус не имел, а выдумка про окружение понадобилась для того, чтобы оправдать бездарную потерю артиллерии.

Но самое удивительное, что бравый командир 4-го гвардейского казачьего корпуса за все свои художества, как на поле боя, так и в тылу, не понес никакого наказания, и почти год еще продолжал командовать корпусом. О том, как завершилась карьера Николая Яковлевича, поведал в мемуарах маршал Василевский: «Запаздывал с продвижением (к нижнему течению Днепра. – Б.С.) 4-й гвардейский кавалерийский корпус Н. Я. Кириченко. Чтобы разобраться в причинах этой медлительности, туда выехал посетивший фронт лучший знаток кавалерии в СССР, Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Выводы, сделанные Семеном Михайловичем, были для комкора неутешительными. Новым командиром казаков с 4 ноября (1943 года. – Б.С.) стал И. А. Плиев».

Кстати сказать, всего за два месяца до бесславного фиаско генерал Кириченко удостоился благодарности в приказе Верховного Главнокомандующего от 30 августа 1943 года, где отмечалось, что «новая победа, одержанная нашими войсками на юге, достигнув в результате смелого маневра конных и механизированных соединений, прорвавшихся в тыл вражеских войск. Особенно отличились кубанские казаки генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко и танкисты генерал-лейтенанта Т. И. Танасчишина». Речь шла об освобождении Таганрога, последовавшем в этот день. По утверждению авторов книги «Советская кавалерия», в результате боев в период с 26 по 31 августа 1943 года 4-й гвардейский кавкорпус захватил более двух тысяч пленных, 30 складов, 45 орудий, 11 танков и 100 автомашин. Можно предположить, что эти данные не более достоверны, чем сведения о пленных и трофеях, содержавшиеся в рапорте комкора о бое под Кущевкой, но здесь интереснее другое. Неужели за два месяца Кириченко настолько изменился, что удостоенного высочайшей благодарности генерала пришлось срочно отстранять от командования? Думаю, причина столь скоропалительной отставки заключалась в недовольстве Сталина тем, что 4-му гвардейскому кавкорпусу, 51-й армии и 19-му танковому корпусу не удалось с ходу ворваться в Крым. Вот и сделали Кириченко козлом отпущения. А не будь этой случайности, глядишь, Николай Яковлевич благополучно довоевал бы до конца войны и, как его преемник Плиев, стал бы дважды Героем Советского Союза.

Что же касается командира 12-й кавдивизии, ставшей 9й гвардейской, генерал-майора Б. С. Миллерова, то он благополучно дошел до Берлина, командуя в последние недели войны 4-й гвардейской кавалерийской дивизией. Правда, 30 апреля 1945 года он все-таки был заменен – за неделю до окончания боев совету полковника Бардадина все-таки последовали. А другой комдив, И. В. Тутаринов, успешно продолжал служить после войны и к 1968 году дорос до генерал-полковника.

В советских штабах существовала всеобщая круговая порука. Далеко не один Н. Я. Кириченко отличался недостоверными донесениями. Чем-чем, а уж этим-то Генштаб Красной Армии и руководство Наркомата обороны удивить было трудно. Но поводом для серьезного разбирательства подобное очковтирательство становилось только тогда, когда на участке соответствующего корпуса, армии или фронта происходила какая-то чувствительная неудача, которая почему-либо привлекала внимание вышестоящего начальства. Или иногда случалось, что кто-то из командиров нарушал круговую поруку и раскрывал ЦК и лично товарищу Сталину всю правду-матку. Не знаю, был ли полковник Бардадин обижен, что ему, в отличие от других полковников в корпусе, не было присвоено генеральское звание. Но, судя по всему, он действительно возражал против преувеличенных данных о силах и о потерях противника, а также против того, чтобы собственную безалаберность оправдывать несуществующим вражеским «окружением». Во всяком случае, представители инспекции кавалерии ничего не пишут в своем докладе о том, что сослуживцы уличали Бардадина в согласии с поступавшими во фронтовой штаб донесениями.

Украинец (судя по фамилии – потомок запорожцев) Василий Владимирович Бардадин, родившийся в 1897 году, был старый кавалерист. Он участвовал в Гражданской войне, будучи командиром эскадрона, за что в 1923 году был награжден орденом Красного Знамени.

В начале Великой Отечесвенной войны Бардадин командовал 669-м мотострелковым полком 212-й моторизованной дивизии, а уже 29 июля 1941 года стал командовать этой дивизией, занимая эту должность вплоть до 6 октября.

Мемуаристы отзываются о Бардадине как о толковом и смелом командире, который иной раз личным примером мог поднять подчиненных в атаку. Вспоминая о боях в районе Черкасс в августе 1941 года, генерал В. М. Шумилов, тогда – начальник штаба 196-й стрелковой дивизии, писал: «Я выехал в 212-ю дивизию к полковнику Василию Владимировичу Бардадину.

Его командный пункт находился рядом с кирпичным заводом, на возвышенности. Отсюда были хорошо видны боевые порядки. Наших бойцов от фашистов отделяло кукурузное поле. Высоченные стебли не препятствовали огню, не служили укрытием от него. Они лишь позволяли более или менее скрытно атаковать.

Полковник Бардадин был кадровым командиром. Волевое, энергичное лицо, немногословность, предельная четкость в разговоре, решительность – все это внушало к нему доверие и уважение. Комдив уже собирался в один из полков, и я присоединился к нему.

– Все готово? – спросил Бардадин командира полка, когда мы, скрываясь в кукурузе, в сопровождении адъютанта, к которому полковник обращался на «ты» (как мне сказали, этот офицер с одним кубиком в петлице, в прошлом сержант из разведбата, дважды спасал полковнику жизнь), пробрались на полковой КП.