Книга Слова, которые мы не сказали - Лори Спилман

Обратный путь в город занимает почти два часа. Я останавливаюсь у первого попавшегося мне мотеля и с облегчением глушу мотор.

Свободные номера есть, но стоят столько, что я даже решаю сначала, что неправильно поняла администратора.

– Обычно у нас раза в четыре дешевле, – поясняет он. – Но в такое время постояльцы большая редкость.

Сама не понимаю, почему я первым делом звоню Майклу, зачем-то предварительно умывшись и надев пижаму. Набрать номер Эр-Джея я решаюсь, когда уже лежу в постели и у меня достаточно времени, чтобы поговорить.

Беру сумку, чтобы найти его визитку. Проверяю каждое отделение по очереди.

– Черт, где же она?

Встаю, хватаю плащ и обыскиваю карманы.

– Черт!

Влезаю в маленькие резиновые сапоги и накидываю плащ прямо на пижаму.

Пятнадцать минут я, как сумасшедшая, обыскиваю машину и наконец позволяю себе признать, что визитку Эр-Джея я потеряла. Скорее всего, по дороге от ресторана к машине.

Бегу обратно в номер и открываю ноутбук. Внимательно изучаю все виноградные хозяйства и с удивлением читаю то, что нахожу об Эр-Джее: доктор биологических наук, множество премий и патентов. Телефон ресторана указан, но сотовый номер, разумеется, нет.

Трясущимися руками нажимаю кнопки.

Пожалуйста, ответь. Пожалуйста.

«Вы позвонили в «Мерло де ля Митен», – слышу я в трубке.

Черт! Автоответчик.

«Чтобы узнать часы работы, нажмите один, хотите узнать, как к нам проехать, нажмите два…»

Я слушаю голос Эр-Джея, пока не заканчивается запись.

«Чтобы оставить сообщение, нажмите пять», – говорит он наконец.

– Э-э-э… Это Анна. Так получилось, что я потеряла вашу визитку. Сообщаю, что добралась до города. Помните, вы просили меня позвонить. Вот. Э-э-э… Спасибо вам за все. Да. Спасибо.

Черт! Что я говорю! Поспешно вешаю трубку, не оставив свой номер. Так будет правильно. У меня ведь есть любимый мужчина.

Я ложусь в постель и чувствую себя ребенком, который понял, что сегодня не Рождество.

Глава 12

Утром я просыпаюсь с мыслью, как мне поступить? Поехать к Эр-Джею и объяснить, что я сделала так не специально, или сразу отправиться к матери? Решаю, что надо все же встретиться с мамой, а потом – потом, – если останется время, можно будет заехать на полуостров.

Снегопад остался в прошлом, и пейзаж за окном выглядит нарядным и свежевыбеленным, а небо ясным. Впрочем, прогноз обещает повторение вчерашнего во второй половине дня. Да, жить в этих краях непросто, и я неожиданно испытываю чувство гордости за маму.

Сидя за рулем, я стараюсь не думать об Эр-Джее и не обращать внимания на неприятный осадок из-за того, что вчера не удалось с ним поговорить. Пора выбросить из головы все мысли об этом милом виноделе. С ним было приятно пообщаться, но, в сущности, мне нет до него никакого дела.

Выехав из города на запад, я через десять минут проезжаю озеро и благодарю свой навигатор за то, что он скрупулезно указывает каждый крутой поворот. Вскоре он приводит меня на Дорчестер-Лейн – название больше подходящее для вымощенного булыжником переулка где-нибудь в Лондоне, чем для узкой проселочной дороги, проложенной вдоль маленького озера.

Дубы, еще не покрывшиеся листвой после зимы, выстроились по обе стороны дороги, как болельщики, встречающие марафонца. Дорога совсем разбита, и я стараюсь ехать по колеям, проложенным другими автомобилями. Сбавляю скорость и вглядываюсь в дома, время от времени косясь на замерзшую гладь озера слева. Строения все разномастные, хаотичная смесь старого и нового – гиганты современной постройки и летние коттеджи, которые я помню с детства. С интересом проезжаю мимо места, где раньше стоял такой маленький домик, что я невольно задумывалась, не живут ли в нем семь гномов. Сейчас на его месте внушительных размеров особняк. Дорога ведет вниз, и вскоре передо мной возникает жилище из двух вагончиков, тоже видение из детства. Большой пустырь сменяет лес. Мне внезапно становится жарко. Уже близко. Я чувствую. Машину заносит на льду, сворачиваю и вижу прямо перед собой дом Боба. Вот он. Сердце начинает биться сильнее. Зачем я решилась на это. У меня не хватит сил, это ошибка.

Нет, я должна. Дороти права, только так я смогу обрести душевный покой. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы и смотрю в зеркало заднего вида. Дорога пуста. Останавливаюсь, кладу руки на руль и поворачиваю голову влево. Деревянный дом кажется мне меньшим, чем раньше, оглядываю уютный двор с зелеными и голубыми елями. Отмечаю, что дом уже давно пора покрасить. Кто-то закрыл окна пластиковыми ставнями, я так понимаю, от ветра. От ожидания и страха меня начинает мутить.

Я сижу еще десять минут, обдумывая, что скажу. «Здравствуй, мама. Я приехала попросить прощения»? Или лучше: «Привет, мама. Я хочу, чтобы мы забыли прошлое, мечтаю, чтобы мы помирились. Я прощаю тебя». Ни один из вариантов не кажется мне подходящим. Молю Бога, чтобы верные слова пришли мне на ум, когда я ее увижу.

Как завороженная смотрю на дом, собираясь с силами. Неожиданно входная дверь отворяется. Вытягиваю шею, кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди. Порог переступает женщина, и впервые за последние шестнадцать лет я вижу маму.

– Мама! – выкрикиваю я и спешу пригнуться, хотя от дома не видно, скорее всего, даже моей машины. Грудь сжимает боль. Она очень изменилась. Почему-то я ожидала увидеть ту же тридцативосьмилетнюю женщину, которая приходила на мой школьный выпускной. Женщину, сохранившую красоту и еще не перешедшую границу между молодостью и старостью. Сейчас ей пятьдесят четыре. Время розового блеска для губ прошло. Теперь у нее темные волосы, собранные в невзрачный пучок. Даже отсюда мне видно, что ей удалось сохранить стройность. Господи, неужели она до сих пор курит? На маме зеленое шерстяное пальто, под ним черные брюки и голубая рубашка. Вероятно, это форма. Подношу кулак ко рту и впиваюсь в него зубами.

Мама, ты здесь. Совсем рядом.

Я завожу машину и трогаюсь с места, слезы застилают мне обзор. Мама подходит к коричневому «шевроле» и начинает рукой счищать снег с лобового стекла. Я проезжаю мимо, и она машет рукой, как любому случайному встречному. От ее улыбки у меня сжимается сердце. Отвернувшись, я прибавляю газа.

Только через милю я останавливаюсь, запрокидываю голову и плачу, не обращая внимания на то, что слезы льются по вискам. Она не монстр. Теперь я знаю. Я чувствую это своим сердцем.

Открываю окно и с удовольствием вдыхаю морозный воздух. Мне приходит в голову вернуться, выскочить из машины, обнять маму и прижаться к ней. Бог мой, ведь она так близко. Я могу дотронуться до нее. Меня переполняет желание скорее ее увидеть. Что, если она умрет, прямо сегодня умрет и не узнает, что я была около ее дома? От этой мысли на лбу проступает испарина, и я вытираю ее рукой. Не давая себе времени передумать, я завожу машину, разворачиваюсь и мчусь обратно. Я должна сказать, что простила ее. Нужные слова я найду, теперь я в этом уверена.