Книга По тонкому льду. О нравах в хоккее - Александр Кожевников

Партнеры в «Крыльях» просто замечательные. Сережа Пряхин и Ваня Авдеев. Мы одно время шли в лидерах по результативности, опережая армейских «звезд» – Макарова, Ларионова, Крутова. С Ванькой вообще было прелестно играть, знакомы с четырнадцати лет, сыграны в юношеской сборной. Плюс молодой, умелый, амбициозный Серега Пряхин. Он нынче тренером работает, иногда видимся, с удовольствием вспоминаем время, когда вместе играли. Будущая супруга Пряхина жила, кстати, в нашем доме. Правда, не я их познакомил, ребята иногда заглядывали к нам в гости. Но к такому, как я, отцу двоих маленьких детей, по вполне понятным причинам особо не находишься.

Бандитские разборки

До определенного периода в «Крыльях» царила доброжелательная атмосфера. Отношения с партнерами, тренерами нормальные, даже, сказал бы, хорошие. Не знаю, что могло не нравиться. Многое, считаю, зависит от самого хоккеиста.

Именно из «Крыльев» я отправился на Олимпиаду в Калгари. Там стал двукратным олимпийским чемпионом. И почувствовал: Игорю Ефимовичу я больше не нужен. Ларчик открывался просто. Дмитриев выглядел расстроенным как раз потому, что меня «не отцепили» из состава для поездки в Канаду. Он планировал на мое место Немчинова, очень настаивал на этом, отчаянно пытался убедить Тихонова.

Виктор Васильевич, однако, позвал меня – из больницы. Понятно, Дмитриев тащил в сборную свою молодежь, я все-таки не его ученик. Огорчение наставника выбором Тихонова можно понять. Наверное, некое чувство ревности взыграло у Игоря Ефимовича, хотя, как говорят, «чужая душа – потемки». Объективно накануне Олимпиады я лидировал в споре бомбардиров советского чемпионата, и моя поездка на Игры закономерна.

Спустя время начались в клубе «перестройки», «переделки» и прочая ерунда. То я во второй команде, то в первой, то опять иду на понижение. Форменный бардак. Дело не только и не столько во мне, разумеется. Когда Игорь Ефимович заболел, этим многие пытались воспользоваться. Период, о котором я рассказываю, пришелся на девяностые. Стабильности никакой, Дмитриев, что называется, «поплыл». Вместе с Пряхиным навестил тренера в больнице, он операцию перенес.

Отчетливо видел, что «Крылья» уже настоящий дурдом, туда проникли люди, впоследствии окончательно развалившие команду, буквально разворовавшие ее до нитки. Супруга Игоря Ефимовича, претендовавшая в отсутствие мужа на рычаги управления, ничего в том не смыслила. Нас было четверо учредителей, я – один из них. Но реально помочь клубу выбраться из «болота» тоже не могли.

Время очень тяжелое. Напряжение зашкаливало, буквально витало в воздухе. Каждый день ждали очередного захвата, прихвата клубного имущества, средств и прочего. Под крышей некогда популярной в народе команды обосновались в высшей степени странные люди, процветал необузданный, дикий бизнес. Проще говоря, простор для бандитизма, разборок. Выяснилось, например, что продали пять квартир, числившихся на балансе клуба. Вероятно, одна из них причиталась моей семье, теперь по понятным причинам так и не доставшаяся…

Во дворце спорта, где игроки «Крыльев» тренировались и проводили матчи, царил беспредел, не поддающийся анализу. Продолжавшиеся захваты, перезахваты собственности настолько напрягали и утомляли, что хотелось кричать в голос: «Караул!» На входе во дворец буквально всех «строили», шмонали, ставили к стенке.

Спешу на тренировку, а меня – к стене. Обращались, правда, вежливо, на «вы». Знали, уважали. Но сия процедура оптимизма, настроения не добавляла. Естественно, стал задумываться: есть ли смысл оставаться в «Крыльях» и что там делать? Пора уходить.

В середине девяностых именно в «Крыльях» появился опыт тренерской работы. Помогал Сергею Котову, он замещал заболевшего Игоря Ефимовича Дмитриева. Котов, кстати, тоже ушел из команды, нормальным людям находиться в подобной обстановке невозможно.

Тут очень кстати мой знакомый Сергей Агеев, спонсировавший вторую команду «Спартака», предложил должность тренера в клубе. С удовольствием пошел пусть и во вторую, но мою горячо любимую команду! Об этом можно было только мечтать. Мечта сбылась.

К слову, вторая спартаковская команда самостоятельная по статусу, выступала в отдельном первенстве. Отлично все складывалось, мы шли вторыми в таблице, демонстрировали зрелищную игру. Уступили лишь ярославскому «Локомотиву», сила их школы общеизвестна, она и сегодня одна из лучших в стране. Успеха добивались почти исключительно своими силами, могли иногда добавить пару-тройку мастеров, не подходивших по каким-то причинам первой команде «Спартака». Из именитых взяли, помню, Лешу Ткачука, он по собственному желанию покинул главный клуб. А в основном играли ребята, начинавшие выступать с Ильей Ковальчуком.

Чудаки из посольства

Отмотаем маховик истории назад. Необязательно рассказывать в строгой последовательности. По окончании Олимпиады в Калгари почувствовал, что Игорю Ефимовичу в «Крыльях» я больше не нужен. Ресурс отношений на тот период исчерпался. Они, отношения, незаметно подпортились, хотя внешних предпосылок почти не было. Поводом для охлаждения могла стать как раз моя поездка на Игры вместо протеже Дмитриева, об этом я говорил. Но так решил старший тренер сборной Тихонов.

Пришел я к Ефимычу, мол, хочу за рубежом поиграть, самое время для меня. В советское время спортсмены оформляли зарубежные контракты через Спорткомитет, представители которого нещадно, я бы сказал, на редкость нагло грабили отечественных атлетов. Разумеется, не только хоккеистов, представителей других видов спорта тоже.

Грабеж состоял в следующем. Я приезжаю в Швецию, в очень популярный клуб «АИК». У меня самый солидный среди игроков команды контракт – восемьдесят тысяч долларов на семь месяцев. А реально получаю всего четыреста сорок четыре инвалютных рубля. Жена, двое детей. Сумма пособия по безработице в той же Швеции восемьсот восемьдесят восемь крон. Там на эти деньги вполне можно жить.

Казалось бы, самый дорогой в команде контракт по тем временам, а вынужден ходить по магазинам, где не самые свежие продукты продавались. Откровенно говоря, с такой зарплатой не до рябчиков с икрой. Я стал понимать людей, которые на чем свет стоит ругают родное государство за «проявленную о них заботу». Заработок нищенский, грабительский, унизительный.

Я в родное, тогда еще советское, посольство отправился. И прошу: ребят, добейтесь, пожалуйста, чтобы мне платили хотя бы сумму пособия по безработице, не более того. Ничего сверхъестественного не просил. Мне отвечают: мол, на тебя шведы жалуются. Говорю: так вы посетите матч, посмотрите, как я играю, как публика реагирует. Почитайте местную прессу с оценками игры Кожевникова. Столь по-свински держал и вел себя чиновник, кстати, до сих пор просиживающий штаны в управленческих структурах.

Получалось, шведы дали мне денег, а государство в лице своих чиновников отнимает, по сути, грабит. Что оставалось? Если глухи к моей просьбе люди, по статусу и положению обязанные отстаивать интересы своих граждан, то, разумеется, обратился к шведам.

После моего визита к представителям шведского клуба, посольский чиновник заявил, что на меня тренер жалуется. «Черт побери, – возмутился я. – Вы чьи интересы отстаиваете – мои или шведской стороны?!» – «Ничего, терпи, – говаривал чинуша. – Тебе надо лучше играть». Вот те на, личный тренер нашелся! То ли зависть этого человечка ела, то ли все от небольшого ума говорилось. Наверное, по совокупности.