Книга Виктор Суворов: исповедь перебежчика - Дмитрий Гордон

- ..в самое логово…

— отсекая немецкие армии. Когда на эту карту смотришь, аж дух захватывает: «Господи, как красиво!» — настолько замысел элегантный. Действительно, какая-то бриллиантовая такая работа, а у немцев — постоянная горловина. Вот они напали, а потом группа армий «Север» к Питеру потянулась, «Центр» — к Москве, «Юг» — к Кривому Рогу и Днепропетровску, и между ними все расползается, расплывается. У нас же наоборот, кроме того, Румыния никем, по сути, не защищена, а от нашей границы через Галацкий проход до нефтепромыслов Плоешти сто восемьдесят километров. Если там нет обороны, если стоит тихая ночь, — а танки у нас автострадные! — можно туда рвануть и, что надо, поджечь: не надо захватывать!

— И вновь к своему возвращусь вопросу: почему немцы наголову были разбиты?

— Ну, главная, на мой взгляд, причина в том, что во главе Германии все-таки не самый умный стоял человек, во всяком случае, сравнить Гитлера со Сталиным невозможно.

— Даже так?

— Ни в коем случае, и я привожу в своей книге «Самоубийство» описание двух систем власти — гитлеровской и сталинской. Гитлер отдает приказы, а потом узнает, что никто их не выполняет, и он, как описывают, удивлен, а товарищ Сталин, если бы о таком факте узнал.

— …удивил бы других…

— Еще как! Это, во-первых, а во-вторых, как совещания Гитлер проводит? Он говорит, говорит, говорит — вот как я сейчас, не останавливаясь. Есть множество свидетельств тому, что в комнату набивается масса людей, которые слушают фюрера, открыв рты, и он вещает.

-… а Сталин лишь молча слушает…

— Самый редко встречающийся у человека талант — это умение слушать, так вот, Иосиф Виссарионович им обладал, как никто.

— Почему он не принял Парад Победы лично?

— Ой, недавно придумали, будто упал с коня.

— …якобы на репетиции…

— но это такая глупость! Ну, полная чепуха, и я этот миф разоблачил. Одна рука у него сухая, ему шестьдесят пять — ну, можно ли в таком возрасте и состоянии ездить верхом? Кто бы на это пошел?

— Он, выходит, и не пытался?

— Нет, конечно, а если бы Парад Победы решил принимать, у него был танк «ПС-2» — «Иосиф Сталин-2». Это же как эффектно: товарищ Сталин на танке «Иосиф Сталин» — зачем ему конь? Нет, он бы на танке выехал, если бы захотел.

— Было бы круто!

— Правда, да? Или, допустим, на какой-то легкой армейской машине — простой, как сталинская солдатская шинель: не объезжать же строй на каком-то навороченном «Бьюике». К слову, толстый, обрюзгший Черчилль на коне не ездил, но парад принимал — на армейском автомобиле типа нашего «газика». С сигарой привычной в зубах, цибарит: «Здрасьте, товарищи!» — зачем ему конь?

— Итак, исторический парад генералиссимус не принимал, потому что попросту не хотел?

— Принципиально не хотел, и я приводил примеры того, что вел он себя. (Пауза.) Есть воспоминания главного маршала авиации Новикова, мемуары маршала авиации Голованова о том, как сразу после Парада Победы они где-то уединились, немножко выпили. Это не тот большой прием, где Сталин поднял тост за русский народ: спасибо, мол, за терпение! Оценил.

Короче, где-то они уединились, и Сталин вел себя, как побитый диктатор, как маленький мальчик, который плачет и кричит: «Я плохой!».

— Зачем?

— Чтобы услышать от всех: «Ты хороший!». Сталин лишь делал вид, что уходит, чтобы ему сказали: «Нет! Оставайся!», и звезду Героя Советского Союза, кстати (это звание присвоено ему 26 июня 1945 года), никогда не носил. Даже не получил ее — она так и осталась лежать в наградном отделе Верховного Совета СССР, и вспомнили о ней только в день похорон, когда нужно было прикрепить к красной подушечке. Есть официальная фотография Сталина в личном деле, и обрати внимание: у него лишь одна звездочка — Героя Социалистического Труда (за номером один). В 1939 году к шестидесятилетию ему это звание дали, а в сорок девятом, когда уже семьдесят стукнуло, не рискнули (гнева его опасались?). Даже на плакатах вождь изображен без звезды Героя Советского Союза — просто он был убежден, что война завершилась не так, как ему бы хотелось, потому Героем Советского Союза сам себя не считал.

«Товарищ Ленин, — сказал Сталин, — оставил нам социалистическое государство, а мы его просрали»

— «Вторую мировую войну, — заявил ты, — мы проиграли»: что же имел в виду?

— Только то, что сказал.

— Красный флаг над рейхстагом, Парад Победы в Москве, поверженные гитлеровские знамена, брошенные к подножию Мавзолея…

— ох, какой ты!..

— …и мы проиграли?

— Да, и доказать это очень легко. Ты убежден, что СССР победил?

— Разумеется…

— И куда же, прости, он девался? Я, например, знаю, что в детстве ты любил географические карты рассматривать (поразительная осведомленность. — Д. Г.) — не покажешь ли мне на карте, где этот великий, могучий, несокрушимый Советский Союз? Колосс одержал величайшую победу в истории и. рассыпался. Агония длилась, согласен, долго, но это оттого, что открыли месторождения нефти и газа и ими подпитывали режим.

— Следовательно, в историческом плане…

— СССР потерпел поражение, и Сталин это хорошо понимал. Скажу больше: еще в сорок первом вождь осознал масштаб этого краха — выйдя из здания Генерального штаба, он обронил, что товарищ Ленин оставил нам социалистическое государство, а мы его, мягко говоря.

— …грубо выражаясь, просрали.

— Да, именно это слово он и употребил: «просрали». Иосиф Виссарионович признал, что мы проиграли, и немедленно приказал разбирать гигантский Дворец Советов, который вовсю тогда строили, и гнать демонтированные балки на оборону Москвы. Кстати, киевские «ежи» — те, которыми улицы перегораживали, оттуда же, с фундамента Дворца Советов: швеллеры резали и отсылали в Киев.

— «Сталин, — пишешь ты, — умнейшим был человеком, и иногда в своих книгахя им просто любуюсь. Впрочем, Иосиф Виссарионович был уголовником, и восторг по отношению к нему можно сравнить с восторгом, с которым мы смотрим иногда на криминального авторитета: мол, во, гад, дает!».

— Мне кажется, в нем было что-то дьявольское и наряду с этим — невероятная память, поразительная, безукоризненная логика. Он, собственно, оттого и просчитался, что руководствовался в первую очередь ею. Германия не может вести войну на два фронта — логика, безусловно, железная, но у Гитлера-то сработала другая. Что еще впечатляет? Совершенно черный сталинский юмор. У Ленина, заметь, юмора не было и в помине, Троцкий, насколько я знаю, им тоже не обладал, а у Сталина был тончайший, изощреннейший.

— …иезуитский…

— Точно, и я, кстати, собираю разные сталинские шутки, примочки. Ну вот, допустим, идет в Большом театре после войны декада советско-польской дружбы. Поляки, ты в курсе, нас страшно «любили».