Книга "Лаптежник" против "черной смерти". Обзор развития и действий немецкой и советской штурмовой авиации в ходе Второй мировой войны - Дмитрий Дегтев

Группа одноместных Ил-2 направляется к цели

Вскоре начался большой воздушный бой, растянувшийся на десятки километров над степью. В свете восходящего солнца то и дело пролетали горящие обломки самолетов, срывались в штопор сбитые машины, то тут, то там раскрывались белые купола парашютов. Затем пилотам «Мессершмиттов» засчитали 28 воздушных побед, из них большинство – летчикам I./JG53. По три самолета сбили командир 1-й эскадрильи 26-летний обер-лейтенант Фридрих-Карл Мюллер (Friedrich-Karl Müller)[19]и 21-летний фельдфебель Вильгельм Криниус (Wilhelm Crinius)[20]из той же эскадрильи.

Советские потери действительно были тяжелыми. Так, только 686-й ШАП и приданные ему истребители прикрытия потеряли пятнадцать самолетов, причем среди них был и Ил-2 командира полка майора П. И. Зотова. Получив сильные ожоги лица, летчик все же сумел выпрыгнуть на парашюте, и через пять суток вернулся в полк. Потери же Люфтваффе составили всего один Bf-109G-2 из JG3 «Удет».

Несмотря на явный провал ударов по аэродромам, вернувшиеся летчики-штурмовики отчитались о 89-ти якобы уничтоженных их пушечным огнем самолетах. Все это являлось «большим преувеличением», если не сказать пожестче.

Надо отметить, что 8-я воздушная армия вообще отличалась склонностью к фантазированию по части своих боевых достижений. И чтобы не быть тут же обвиненными очередными рьяными горе-патриотами в очернительстве «непобедимой и легендарной», сошлемся на секретный приказ № 332309с от 20 июня 1942 г., который подписали заместитель начальника штаба ВВС Красной Армии генерал-майор Кроленко, военный комиссар того же штаба бригадный комиссар Никулин и начальник оперативного управления штаба ВВС генерал-майор Журавлев.

Вот что в нем говорилось: «Неправдивость донесений – крупнейший недочет в работе штабов. Неправдивость же столь велика, что порой граничит с неправдоподобностью. Примером таких неправдоподобных донесений может служить такой факт. По донесениям штаба 8-й воздушной армии (Юго-Западный фронт) получилось, что частями этой армии за период с 10 по 14.06.1942 г. было повреждено и уничтожено 202 танка наступавшего противника, что составляло до 40 % от численности всех танков противника, действовавших на Харьковском направлении. Если учесть, что и наземные наши войска в это же время также уничтожали танки противника, и притом не меньше, а больше, чем уничтожала их наша авиация, то, казалось бы, что из-за больших потерь в танках, близких к 90 –100 %, наступление противника должно было бы остановиться. Между тем танковое наступление противника на этом направлении 14.06 продолжалось, из чего наглядно видна неправдоподобность донесений штаба 8-й воздушной армии».

Далее в том же приказе начальникам штабов всех степеней предписывалось «организовать поступление информации точно в установленные сроки, добиваясь при этом полноты и правдивости сведений. Все случаи неправдивой информации тщательно расследовать и виновных привлекать к строгой ответственности».

Однако в штабе Хрюкина в приказ № 332309с, видимо, не особо вчитывались. Или же по сложившейся советской привычке, просмотрев, аккуратно подшили в папочку, которую затем положили подальше. Ну мало ли что там начальство в Москве удумает, а само же при этом еще и результаты требует.

Во всяком случае, уверовав в успех своих штурмовых ударов по вражеским аэродромам, командование 8-й воздушной армии решило повторить их на следующий день, задействовав еще большие силы. Так сказать, для закрепления достигнутых результатов.

Знойный день 13 августа склонялся к концу, когда на аэродроме Тусов в 17.40 по берлинскому времени[21]объявили тревогу. По докладам постов наблюдения, к нему с востока приближались около тридцати «цементбомберов», которых сопровождали примерно шестьдесят истребителей. Сразу же по взлетной полосе один за другим, поднимая большие клубы пыли, помчались «Мессершмитты».

Надо сказать, что противовоздушная оборона аэродромов Люфтваффе была продумана очень тщательно. На наиболее вероятных направлениях полета штурмовиков Ил-2 немцы создавали многослойный барьер заградительного зенитного огня. Как правило, непосредственно аэродром прикрывали шесть-семь батарей. Каждая из них имела либо четыре 88-мм пушки и два 20-мм автомата, либо девять – двенадцать 20-мм или 37-мм автоматических пушек, а также четыре пулеметные точки, три звукоулавливателя и два прожектора. При этом все они располагались так, чтобы защитить стоянки самолетов и в то же время вести огонь в любом направлении. Посты наблюдения и оповещения имели отличную организацию и связь, вследствие чего работали чрезвычайно эффективно. Они эшелонировались глубоко в глубину своей территории, и расстояние между ними не превышало десяти километров. В силу всего этого «горбатым» нанести внезапный удар по аэродрому, как правило, не удавалось.

Единственное, что могли этому противопоставить командиры штурмовых полков и дивизий, это ставшие традиционными удары с бреющего полета. Полет на малой высоте и сброс бомб с высоты 20–30 метров позволяли в некоторых случаях достичь тактической внезапности. Однако, по признанию самих летчиков-штурмовиков, подобная тактика имела и множество недостатков. Александр Николаевич Ефимов, ставший в годы войны дважды Героем Советского Союза, вспоминал: «Удар с малых высот не позволял летчикам полностью использовать боевые возможности штурмовика. Бомбы при этом приходилось сбрасывать с замедленным взрывом, чтобы не поразить осколками свой самолет. Существенно снижалась точность бомбометания и от рикошетирования бомб. Стрельба из пушек и пулеметов тоже была затруднена, и это эффективное оружие зачастую не использовалось… Резко ухудшались в бреющем полете условия ведения ориентировки и поиска цели. Штурмовики вынуждены были летать вдоль какого-то линейного ориентира или привязываться к хорошо заметным площадным, чтобы точно выйти в район расположения цели».

Вот и 13 августа, получив вовремя предупреждение, немецкие истребители успели взлететь до начала атаки хорошо знакомых им «цементбомберов». На подходе к аэродрому завязался большой воздушный бой. Согласно данным Люфтваффе, пилоты JG3 сбили одиннадцать самолетов, а летчики I./JG53 – 22. Отличился командир 2-й эскадрильи JG53 21-летний лейтенант Вальтер Целлот (Walter Zellot),[22]одержавший сразу три победы. Общие потери советской авиации составили пятьдесят самолетов, и по степи вокруг аэродрома и дальше к линии фронта были разбросаны дымящиеся останки десятков Ил-2, ЛаГГ-3 и МиГ-1.