Книга Подожди! Как отложить решение до последнего момента и... победить - Фрэнк Партной

Также Раффл и Штудинер заметили, что подавляющее большинство кадровиков оказались женщинами, и попытались выяснить, чувствуют ли женщины в компании, в отличие от сотрудниц агентства по трудоустройству, угрозу со стороны привлекательных кандидаток. Если компания нанимает привлекательную женщину, в агентстве ее никогда больше не увидят. А сотрудница компании будет видеть ее на работе, возможно, каждый день.

Почему же они могли отказывать в собеседовании привлекательным женщинам и отдавать предпочтение невзрачным или не приложившим фото? Возможным ответом, по Раффлу и Штудинеру, является ревность. Сотрудницы компаний не приглашают на собеседования привлекательных женщин, поскольку имплицитно, или бессознательно, на работе предпочитают видеть вокруг себя обычных женщин. Ученые поясняют: «Женщины, сотрудницы компаний, отвечающие за наем сотрудников, вполне могут завидовать привлекательным кандидаткам, которые способны конкурировать с ними за партнера или, по крайней мере, за внимание коллег-мужчин»[147]. Хотя некоторые исследования поддерживают такое объяснение, это непростой вопрос, и он остается открытым.[148]

Нам бы хотелось, чтобы все были гендерно нейтральны в своих решениях и чтобы врачи не предпочитали белых пациентов чернокожим. Общество уже искоренило многие формы сознательной дискриминации по половому и расовому признакам. Но мы, возможно, сделали лишь первые шаги в изучении бессознательной дискриминации, повинен в которой, кажется, один из наших самых замечательных навыков. Мы блестяще делаем «тонкие срезы». Мы многое узнаем о человеке, просто взглянув ему в лицо. Мгновенно определяем, кто нам больше нравится, но так же мгновенно определяем, кто нам не нравится. И, бессознательно испытывая предубеждение, относимся к нему несправедливо, даже если сами не осознаем этого.

* * *

Дана Карни, соавтор исследования о расизме среди врачей, подающий надежды молодой специалист по общественному мнению. Она один из лидеров нового течения в науке, которое подвергло пересмотру процесс принятия решений. Вместе с небольшой группой коллег она нашла новые способы изучения и изменения обоюдоострых эффектов «тонкого среза». В своих новаторских экспериментах Карни далеко отошла от традиционного метода рассмотрения решений, который делает акцент на альтернативах и вероятности.

* * *

Лучший способ это доказать – попытаться найти ее лабораторию на факультете экономики и торговли Университета Колумбия в Нью-Йорке, что я и сделал однажды в пятницу дождливым осенним вечером[149]. Я поднялся по ступеням Юрис-холла, девятиэтажного здания факультета, вошел в просторный вестибюль и увидел декана Гленна Хаббарда, бывшего председателя Совета экономических консультантов при президенте Буше. Он как раз перекусывал сэндвичем. Затем я поднялся на лифте на седьмой этаж, где начальство расположилось в кабинетах с огромными окнами, а аспиранты ютились в кабинках, заваленных до потолка коробками и бумагами. Повсюду были разбросаны копии авторитетных статей из ведущих журналов. Карни там не было, так что пришлось позвонить ей на сотовый. Когда я рассказал, что не смог найти ее лабораторию на седьмом этаже, она рассмеялась.

Чтобы добраться до лаборатории, мне пришлось выйти обратно на улицу, обогнуть Юрис-холл, пройти под двумя лестницами, найти скрытую подвальную дверь, а потом проследовать по коридору назад. К тому времени, когда вход отыскался, я весь взмок и ощущал себя так же странно, как Алиса в кроличьей норе. То, что я обнаружил внутри, оказалось не менее странным.

Карни устроила встречу с представителем компании «БиоПак Системс Inc», чтобы продемонстрировать их новое оборудование для измерения физических показателей нескольким студентам и коллегам. Она привела меня в белое помещение без окон, где сидел аспирант, облепленный датчиками для измерения сердечного ритма, кровотока и уровня проводимости кожи. С десяток исследователей, в основном женщины, жадно следили за четырьмя пульсирующими цветными линиями, бегущими по плоскому монитору.

Слушая объяснения Карни, я одновременно думал о том, насколько эта сцена отличается от занятий в бизнес-школе Йельского университета, которые я посещал в начале 1990-х. Преподаватели были почти сплошь мужчины, а упор делался на математику и финансы, а не на биологию. Мой любимый курс – использование дифференциальных уравнений в ценообразовании производных финансовых инструментов – вел сотрудник «Дж. П. Морган» в дорогом костюме. Если бы мне показали аудиторию, в которой привлекательная блондинка подключает электроды к небритому мужчине, я бы предположил, что тут снимают кино, а не ведут семинар.

Карни первой готова признать, что выглядит и ведет себя не как чопорный университетский преподаватель. Во время этой демонстрации она была одета во все черное, на ногах красовались модные лаковые черные сапоги. В ней есть природная энергия, в кино ее могла бы сыграть Рене Зеллвегер. Карни сосредоточила внимание на взлетах и падениях зеленой линии, которая показывала кожно-гальваническую реакцию – КГР. Так она пояснила ее суть: «КГР показывает, как меняется проводимость кожи в ответ на несистематическое вегетативное возбуждение. Человек испытывает шок во время действия стимула. Не обязательно физического. Я могу его не касаться, а просто напугать, и зеленая линия изобразит скачок. Если он почувствует боль, страх или напряжение, мы увидим, как она ползет вверх».

Мне стало ясно, что имелось в виду, когда она попросила нас покричать и похлопать в ладоши. Физическая реакция, обозначенная зеленой линией, последовала рефлекторно. Но она была не мгновенной. Напротив, на то, чтобы среагировать, коже требовалось от одной до трех секунд. Хлопок – пауза – скачок. Крик – пауза – скачок.

Карни сравнила зеленую линию с остальными, которые фиксировали действие раздражителей от других электродов, подключенных к аспиранту. Реакция кожи казалась замедленной по сравнению с моментальной реакцией мозга, но быстрой по сравнению с сознательной реакцией. Карни рассказала, что КГР использовалась в эксперименте, который ученые из Университета Айовы поставили на азартных игроках. Гальваническая реакция кожи испытуемого выражала его отчаяние по поводу неудачной ставки еще до того, как сам он осознал, что ставка была неудачной. Получается, наша кожа говорит нам, что мы сейчас потеряем деньги, раньше, чем это понимает наш разум.

Потом Карни объяснила, как различные виды раздражителей вызывают различные виды физических реакций, которые начинаются в мозгу и распространяются по всему телу. Во время теста мы наблюдали, как четко отражаются на экране физические реакции аспиранта: мозговые волны, изменения пульса и кровяного давления, разница в уровне проводимости кожи. Но он не осознавал этих изменений – по крайней мере, если и осознавал, то не сразу. (Мне подумалось, что линия КГР у тренера Боба Гибсона, когда вместе с игрой близилась к финалу его тренерская карьера, должна была скакать как сумасшедшая, но он, вероятно, тоже не осознавал этих изменений.)

Если «тонкий срез» представляет собой последовательность физических реакций, как показала Карни, то теоретически должна быть возможность ими управлять так же, как мы управляем другими функциями организма[150]. Реакции занимают около секунды. Они относительно медленны и зачастую изменяемы. Действительно, через несколько минут аспирант, облепленный датчиками «БиоПак», сумел сгладить свои физические реакции на наши крики и хлопанье в ладоши. Он начал привыкать к испытанию и уже не впадал в стресс. Иными словами, он постепенно становился экспертом по такого рода ситуациям, и поэтому ему удалось взять под контроль реакцию своего организма на шок. В последний раз, когда я на него крикнул, зеленая линия едва пошевелилась.