Книга Леха - Николай Берг

– Интересное кино… – удивленно протянул Петров, странно поглядывая на Леху.

– Ты о чем? – не очень любезно отозвался Леха.

– Да вот про эти КВ знаешь… Я уж думал, что ты вообще ни при чем и ни о чем. Говоришь – не ахти машина?

– Ну да. Их потом и не делали. Они вообще доты ломать предназначались. Ну а до дотов дело не дошло, – пояснил холодно Леха.

– А что так мамлей к КВ неровно дышит? – не обратил внимания на тон токарь.

Леха пожал плечами. Сам-то он тоже радостно хапнул в игре этот громадный танк, но быстро разочаровался в нем. Потому и подумал вслух:

– Наверное, видел на картинках. Или вживую. И понравилось. Сам танк громадный, пуха, ну то есть пушка – здоровенная. На чужом лице всегда нос толще. Как-то так. Ты ж слышал – он не танкист. Так что только видел. Или слышал от кого.

Петров хихикнул и выдал из своего репертуара на два голоса:

– Ах, как сладки гусиные лапки! – А ты их едал? – Не, наш барин едал, а мой дядя видал и мне передал.

Леха неопределенно хмыкнул в ответ и, чтобы не оставаться в одной компании с разрезвившимся Петровым, пошел к танку. Не очень понимая, что, собственно, делают танкисты-любители, смотрел за их работой. Они, вполголоса переругиваясь, копались в моторном отсеке. Наконец старший сержант удовлетворенно показал напарнику что-то похожее на бабушкино чайное ситечко, только сильно грязное, и тот удивленно присвистнул.

– Да, это похлеще чем вокзальный сортир в Жмеринке. Откуда столько взялось?

– Черт его знает, чем татайку до нас заправляли. Но густо село: видно, мы, когда в спешке заправляли, всю муть со дна бака и подняли. А может, и у немца в баке это было – мы ж его насухо выдоили. Давай прочистим и попробуем, как работать будет.

Жанаев как раз закончил есть, когда впихнувшийся в тесную коробку танка Логинов завел машину – и на этот раз танкетка довольно шустро пропыхтела по полянке метров десять, напугав привыкших к тишине пехотинцев победным ревом моторчика.

– Вот! – немногословно отметил триумф человеческой мысли над грязным фильтром Спесивцев.

– А то ж! Воля и труд человека дивные дивы творят! – согласился с ним и довольный Логинов, вытирая лицо и руки тряпкой.

– И что, прямо сейчас и поедете? – спросил Леха заинтересованно.

– Ну сначала надо еще повозиться – гусеницы подтянуть, подрегулировать того-сего. А что, решили с нами двигать? – спросил кавалерист.

– У вас же топлива почти нет, – ответил Леха.

– Если повезет – разживемся опять. А то поехали – как на таксо! Только медленно.

– Слушайте, – тут Леха замялся, но потом все-таки закончил: – А не покажете, как она управляется? Эта машинка в смысле.

– Почему нет, – пожал плечами Спесивцев и аккуратно разгладил усы.

– Что-нибудь водили? Из техники? – заинтересовался высунувшийся с водительского места Логинов.

– Мне давали поводить, – начал Леха, тоскливо понимая, что его сейчас пошлют наф. Да еще и посмеются. Да, в общем, и поделом, потому как водить ему давали только скутер да старый «жигуль», который было совсем не жалко. Свои таланты в плане вождения Леха оценивал трезво.

– Отлично! – почему-то воодушевился экипаж «недотанка». Логинов довольно шустро вылез из тесной утробы Т-38 и сделал широкий приглашающий жест: – Можете сделать залезантий! Только аккуратно, танк не поломайте!

Опасливо глянув в проем узкого люка, Леха неловко, вперед ногами, стал забираться в танк. Больно ушибся задницей, как оказалось – о складную спинку водительского сиденья, потом пришлось покорячиться, ставя ее на место – схлопнулась она от веса Лехи, и пришлось ее выковыривать из-под себя. Наконец сел, чувствуя себя шпротой в банке – жутко тесно и все вокруг в масле.

– Ну вот, значица, гляди, – стал тыкать пальцем из люка мамлей, – вот это стекло – триплекс наблюдения, смотришь сюда. Чтоб не задавить кого, когда поедешь. Или не уехать куда не надо. Это – ключ зажигания. Ручку пока не дергай, коробка переключения скоростей это. Смотри дальше…

Триплекс представлял собой узкую стеклянную полосочку в металлической рамке. Стеклышко было мутноватое, но определенно толстое. Как в него смотреть и что при этом увидишь – неясно. Тут же висел ящичек с несколькими циферблатами, которые все отличались по внешнему виду и производили впечатление кустарно приляпанных на металлическую плату. Какие-то смешные рычажки с черными шариками на концах, ручка справа и пара педалей под ногами. В этой теснотище все выглядело каким-то невсамделишным, стимпанковым: какие-то механизмы, занимавшие почти все пространство внутри, здоровенный шланг слева, там, где стояло старое мотоциклетное треугольное сиденье, видимо служившее насестом для стрелка-башнера. Непонятная железяка черного блестящего вида, к которой была приделана рукоять, вроде как годная для оружия, потому как рядом с нею был недвусмысленный спусковой крючок, но, что это за железяка, Леха понятия не имел. Странные стойки с черно-блестящими цилиндрами. В общем, такого Леха в жизни не видал. Никогда. И выглядело это так, что в кошмарном сне не представишь.

Логинов, не обращая внимания на то, что ученик как-то затих, продолжал бодрым учительским голосом растолковывать предназначение тысячи и одной штуковины, окружавших Леху.

– А аптечка и огнетушитель тут есть? – невпопад спросил Леха, чтобы хоть как-то уменьшить поток сыпавшихся на него сокровенных знаний.

– Это у вас, у летунов, такое все цивильное, тут это не предусмотрено. Огнетушитель вроде должен быть, но тут дело такое – как считаешь, сможешь здесь напялить на себя противогаз? – спросил Логинов.

– Зачем противогаз-то?.. – жалобно протянул ученик, слабо себе представлявший, как этот противогаз надевать… и вообще. Не, в игрушке «Метро» такое было, и его персонаж в противогазе бегал постоянно. Но сама процедура там была никак не показана: р-раз! – и на морде у тебя резиновая маска, а глядишь в два стеклышка.

– Так, значица, очень все просто, – менторски заявил «профессор» в чине младшего лейтенанта, – тушащий реагент в огнетушителях – тетрахлорид углерода, а при его попадании на горячие поверхности, что неминуемо при любом пожаре, происходит химическая реакция окисления с образованием фосгена. А фосген у нас что? – И сам себе ответил, окончательно войдя в роль преподавателя: – А фосген у нас – сильнодействующее отравляющее вещество удушающего действия.

– Ничего себе у вас огнетушители, – пробормотал ошарашенный Леха.

– Какие есть. Понятно: вам в авиацию что получше, ну а нам – что осталось, – кивнул головой Логинов. И тут же бодро продолжил лекцию о свойстве этого чертова танка.

Боец Семенов

Сменив Жанаева, боец уютно устроился в кустах и задумался, внимательно при том оглядывая окрестности. Опять был выбор – идти самостоятельно или все же пристроиться к танкистам. Они ведь тоже к нашим двигаются, и вполне уверенно. К тому же у них техника, а ко всякой технике Семенов испытывал самое настоящее уважение с капелькой суеверного страха. Все, чего нельзя было сделать в деревенской кузне, его всерьез впечатляло своей мощью и невиданными для деревни возможностями. Конечно, злило, что все девки на деревне млели перед теми же шоферами и трактористами, а о летчиках и мечтать робели… хотя мечтали. Вон как на потомка, к примеру, таращились! А всего-то – городская одежда и летная «курица» на рукаве. Сам Семенов и представить себе не мог, чтобы вести машину или трактор, это казалось ему совсем нечеловеческим умением. Правда, в армии, разобравшись наконец с тем, как работает его пулемет и поняв смысл хитрой механики, боец себя зауважал и подумал, что вообще-то, наверное, и он смог бы потом как-нибудь научиться и проехать… хотя бы на велосипеде. Но все равно было страшновато как-то. Вот с лошадями Семенов знал все досконально, что надо делать, а с машинами – робел. То, как опасливо относились к корове Зорьке Петров и потомок, Семенова забавляло. Оно бы, конечно, поучиться бы еще… все-таки пять классов – это для деревни много, а городские вишь как ученее. Вон в последнем призыве у половины было даже семь классов, и они важничали поэтому. Умственность, одно слово. Впрочем, дальше учиться не выйдет: жена, дочка – их кормить надо. А когда учишься – самому бы прокормиться. Не, вряд ли выйдет.