Книга Бывших ведьмаков не бывает! - Галина Львовна Романова

Мешок лег девушке на колени. Она опасливо заглянула внутрь, но нашла только одежду. Действительно ношеную, но чистую.

— Откуда вы это взяли?

— Купил, — лаконично объяснил Лясота. — Вместе с паспортом. Где — не ваше дело.

Все это можно было достать только через местных воров и налетчиков. С каторги Лясота вынес умение легко находить в толпе таких людей и входить к ним в доверие. То обстоятельство, что он был беглым, только сыграло на пользу. Ему не только обменяли бриллиантовый кулон на серебряные рубли, но быстро сделали женский паспорт и даже свели со скупщиками краденого, которые недорого взяли с него за платье и предметы женского гардероба. Лясота помнил, что Поленька всегда трепетно относилась к своей одежде, обуви, белью, и решил позаботиться о княжне. Расчет был с дальним прицелом: он просто попросит у князя-отца лишние деньги в награду за доставку его дочери в Загорск.

— Переодевайтесь, если хотите, — предложил он. — Я отвернусь. Или вовсе выйду на берег, чтобы вас не смущать. Да и темно уже становится, так что не особо стесняйтесь.

— Не уходите, — промолвила Владислава. — Лучше пойду я.

Прижав к груди обновки, она осторожно выбралась на берег, в кусты. Ей казалось, что она забралась достаточно далеко, но обострившимся зрением Лясота видел ее фигуру — светлое пятно на фоне темной листвы. Девушка неловко выбиралась из своего старого платья, возилась с крючками и застежками. В какой-то момент Лясота поймал себя на мысли, что ему хочется рассмотреть свою нечаянную попутчицу поближе — не только заглянуть в глаза, но изучить ее фигуру, грудь… Борясь с искушением, он отвернулся к реке, стал глядеть на закат, прислушиваясь к шороху одежды за спиной.

Было тихо. Слишком тихо. Не чувствовалось даже присутствия мавок. Поняв это, Лясота невольно напрягся. Девушка на берегу ни о чем не подозревала, ничего не замечала. Но поблизости был источник опасности — что-то, что спугнуло утопленниц и разогнало других мелких тварей.

Рядом плеснула волна. Лясота встрепенулся, но остался недвижим, лишь осторожно косил глазами по сторонам. На самом краю зрения мелькнула какая-то тень.

Опять всплеск, на сей раз ближе. Он затаил дыхание и увидел волховца. Тварь подобралась к камышам, выставив голову над водой. Рука сама потянулась к пистолету. Один меткий выстрел — и…

— Господин Михайлик, — послышался робкий голос Владиславы.

Волховец вздрогнул и без всплеска ушел под воду.

— Господин Михайлик! Вы где?

— Тут. — Он разжал пальцы, выпуская рукоять пистолета. — Что случилось?

— Я вас потеряла.

— Идите на голос. — Он бросил последний раз взгляд на реку — никаких следов мавок или волховца — и встал в лодке, протягивая к берегу руку.

12

Пароходик носил название «Ласточка» и был окрашен соответственно: черный низ, синий верх и широкая белая полоса между ними. Название алыми буквами отпечаталось на носу с двух сторон. У него была всего одна палуба, где собрались пассажиры всех мастей. Кают имелось всего десять, по пяти с каждой стороны, и все они были заняты, но пассажиров было гораздо больше — многие должны были сойти на ближайших пристанях, проведя на борту лишь несколько часов. Большинство из них сгрудились сейчас на носу — подальше от дыма из трубы, грохота колес по воде и рева машины.

Выйдя на палубу, Лясота издалека заметил свою спутницу. Девушка стояла у борта в одиночестве, в стороне от остальных пассажиров, опершись на перила, и смотрела вдаль. Ветерок шевелил ее волосы. Она распустила свою прическу и заплела две простые косы, темно-русыми змеями лежавшие на спине и спускавшиеся до талии. В простом платье она стала какой-то близкой. Или он начал привыкать к ее присутствию?

Он подошел, встал рядом и был встречен улыбкой. Это его удивило; он как-то привык за минувшие два дня, что княжна Владислава спокойна, задумчива и немного испугана.

— Чему вы радуетесь?

Рядом шлепали по воде лопасти колеса, где-то внизу сопел и ревел паровой котел, так что приходилось почти кричать, наклоняясь к самому уху. Что Лясота и сделал.

— Так просто. — Она не отстранилась и продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. — Погода хорошая. Скоро я буду дома и увижу отца. И надеюсь, что никогда больше не увижу своего отчима.

— А мать?

Улыбка девушки слегка увяла.

— Не напоминайте мне о маме, — прошептала она, опуская взгляд. Из-за шума он не столько услышал ответ, сколько прочитал по губам. — Я не забуду ее, но у нее скоро появится другой ребенок, я ей больше не нужна… Не хочу сейчас об этом говорить. Лучше скажите, мы скоро будем в Загорске?

Это Лясота успел уже выяснить у капитана, коренастого мужика с нарочито грубыми манерами, и ответил довольно уверенно.

— Дня через три-четыре. — Для наглядности он показал три пальца. — «Ласточка» по пути будет заходить в некоторые городки, где есть пристани — она везет какие-то грузы и кое-что им надо забрать по пути. Уже завтра мы свернем из Вертуги в Змеиную. Задержки могут быть только с погрузкой-выгрузкой. Или если в пути случится что-то непредвиденное. Какая-нибудь поломка, например.

— О нет! — воскликнула Владислава. — Только не это.

Лясота кивнул. Ему самому хотелось побыстрее покончить с этим делом. Спору нет, Владислава красивая девушка с необыкновенными глазами, но его во Владимире ждет возлюбленная. Скоро, совсем скоро он увидит ее, посмотрит в ее глаза…

«Ласточка», словно оправдывая свое название, летела вперед, как на крыльях, вспенивая носом воду. Два колеса хлопали лопастями по воде, поднимая брызги, но при ярком солнце так было даже приятнее. Играя роль заботливого старшего брата, Лясота ни на шаг не отходил от своей спутницы, время от времени бросая назад внимательные взгляды. Встреча с волховцом не шла у него из головы. Тварь преследовала их, это ясно. Но почему? Они не вспугнули его, сняв с лежки, не отняли добычу, не убили его подругу и детенышей — словом, не совершили ничего такого, за что дикий зверь будет мстить человеку. И тем не менее волховец не оставил их в покое. Пойдет ли он дальше, в Вертугу? Или, потеряв из вида в городе, прекратит преследование? Лясоте хотелось верить в последнее.

Берега Вертуги были не в пример ниже, чем у Волги. Куда ни кинь взгляд, раскинулись поля и заливные луга, сейчас уже начавшие желтеть, виднелись деревеньки и темно-зеленые пятна рощиц, которые уже скоро уступят место знаменитым лесам, протянувшимся до самого Каменного Пояса. Около полудня прошли мимо какого-то монастыря. С борта за оградой были видны только главный храм, дом настоятеля и гостиница для приезжих. Над водой плыл колокольный звон — в храме кончалась служба. Услышав колокола, пассажиры и немногочисленные случившиеся тут же матросы стали креститься.

Этот звон странным образом подействовал на Лясоту. По идее он должен был внушить ему покой и мир, но на самом деле, чем красочнее были проплывающие мимо берега, чем дальше уплывали вдаль затихающие звуки благовеста, тем сильнее возрастала в душе тревога. Слишком все было хорошо и спокойно. Слишком все было легко. Весь предыдущий жизненный опыт утверждал, что в этом случае следует ждать от судьбы подлого удара в спину. И чем дольше длится спокойствие, тем страшнее и злее будет удар. Ему везло последние сутки; сначала в Усть-Нижнем он довольно легко вышел на торговцев краденым и получил за бриллиантовую подвеску почти столько же, сколько и запросил. И паспорт для его «сестры» удалось выправить там же, и у перекупщиков отыскалось подходящее платье. И два последних билета в кассе на пристани словно ждали именно их. И даже мавки и волховец не тревожили их тем вечером — он и Владислава переночевали на берегу, а утром вовремя поспели на пароход, успев даже выпить чаю с баранками в местной ресторации. И вот теперь уже четыре часа плывут на пароходе, как прочие пассажиры. Это все не к добру. Что-то должно случиться за эти три последних дня.