Книга Интеллект, семья и дети. Портрет на фоне свадебной фаты - Ева Весельницкая

Поэтому мужчины могут позволить себе то поведение, которое и позволяют. А женщины убеждены в том, что любое существо мужского пола, обратившее на них внимание, их осчастливило, потому что иначе им было бы еще хуже, и тоже позволяют им так себя вести.

Вы видите расклад?

«Ты, несчастная, кому ты без меня была бы нужна?»

«Он, конечно, так себе, но хоть плохонький, да мой».

С такой позиции женщины самостоятельные, умные, самодостаточные, осознавшие свое право распоряжаться жизнью и не готовые объединиться в союз с человеком, которого не ощущают себе равным — равным не экономически, не социально, а психологически, человечески, культурологически, интеллектуально, — такие женщины действительно будут уже не востребованы на этом рынке.

Отсюда идет страх, диктующий «женское» поведение: не выступай, не умничай, потому что останешься одна. И реальная реакция женщины: простите, но то, что вы мне предлагаете, мне не подходит, я лучше одна, — не воспринимается. Даже страшная статистика семейного насилия в нашей стране, рукоприкладства, психологического надругательства, не перекрывает давления на женщину: ты должна согласиться с тем, что пусть будет, что будет, лишь бы что-то было. Замуж, всем замуж! И не выбирать, бери то, что приплыло.

Я уже возвращалась к давно обнаруженной нами цепочке взаимоотношений мужского и женского, когда говорила о том, что только мужчину, чье направление жизни женщина воспринимает как свое, она может считать «своим» мужчиной. Но есть следующий шаг в цепочке: женщина вправе предоставить или не предоставить пространство, то есть согласиться этот поток течь в этих берегах или не согласиться.

И получается, что самый большой страх — это не страх одиночества. Страхом внешнего одиночества манипулируют, прикрывают другой страх — одиночества внутреннего, на которое жалуется, на которое ссылается большинство замужних женщин. То есть пугают одним, а действительно страшно другое. Жалобы замужних женщин, что их не понимают, не ценят, их пассивная или активная война, их бесконечное желание унизить мужчину, с которым они живут, их недостаточная социальная реализованность — этот недостаток ощущения себя живущей. От него не избавиться никаким замужеством. А реализованных женщин пугают страхом внешним — будешь одна. Одна, но будет. Вот что важно.

Два страха, внутренний и внешний, опять все запутали, потому что многим из нас недосуг разобраться в себе и в том, что на нас влияет.

Давайте посмотрим на двух женщин. Одна чувствует себя бесконечно одинокой в квартире, где кроме нее еще живет человек, который называется ее мужем и, очень часто, отцом ее детей. Не уважая этого человека, но не умея и не желая, а может быть, очень часто не зная, как исправить эту ситуацию, оставаясь до седых волос на детской позиции «дай», такие женщины ищут объяснения своих несчастий, своей неудавшейся жизни, своей внутренней боли во внешних обстоятельствах. И первая причина — не тот муж, не ту половинку выбрала.

И мне кажется, как бы сурово это ни звучало, что страшилки, которые рассказывают такие жены женщинам, рискнувшим не поспешить с замужеством, — это месть. Месть и зависть.

Очень легко пугать женщину: «Вот ты приходишь домой, у тебя там никого нет». Но часто это произносит женщина, которая только что жаловалась: домой идти не хочется, неизвестно, какой он придет, непонятно, что там сейчас будет. Ведь она заранее знает, что там какие-нибудь друзья-приятели, или ей придется его по всему району искать, или он будет здесь, уткнувшийся в телевизор, не оборачиваясь, требующий чего-то, что он привык требовать. А она за всю жизнь не сумела отстоять себя, свою жизнь, и они все равно будут жить так, как они жили. Тут уже не социальное давление, а чисто женская, природная месть. Обида за свою преданную мечту и за свое ободранное и испачканное белое свадебное платье, которым она так гордилась в тот день. И свободную, сильную подругу ей больше нечем пугать, кроме как формальным внешним одиночеством. Очень трудно признать факт, что то, что ты считал победой, оказалось поражением.

Но это оказалось поражением, потому что пресловутое белое платье и было финальным аккордом ее мечты. И он не оказался сказочной половинкой, соединение с которой в автоматическом режиме привело женщину к абсолютно счастливому, в смысле — без сучка и задоринки — взаимодействию. Не привело. И не нашлось никого, кто помог бы это взаимодействие наладить или, на крайний случай, развинтить ситуацию, чтобы женщина увидела свою самодостаточность.

Так и пугают женщины друг друга одиночеством.

Общество, манипулирующее внешним, пугает внешним одиночеством. Ему одиночки невыгодны: если человек может жить один и ему так хорошо, это опасно, он может задуматься, что мы не так уж и важны, наше Мы не так уж всесильно.

А с другой стороны, вписанные в Мы и не изжившие одиночество, а, скорее, познавшие истинное одиночество, одиночество невозможности сопереживания, сочувствия, события, вымещают свои обиды на тех, кто этим обладает.

Красиво вписалась

Мы посмотрели, откуда берется и как произрастает в женщине фундаментальная, само собой разумеющаяся норма, что семья — это надо, семья — это хорошо, семья — это правильно.

Да, семья — это хорошо, семья — это правильно, семья — это надо. С этим нет необходимости спорить. Но это в целом, а мы живем в частностях, в повседневных частностях нашей жизни. И в ней ощущается неколебимая уверенность огромного большинства женщин в том, что они сами хотят семью.

Это «сами хотят» опирается, с одной стороны, на биологическую природу, которая требовательна в своей главной потребности продолжения рода. С развитием человеческого сообщества необходимость семьи и продолжения рода одевается в социальные одежды, обрастает социальными ритуалами, социальными нормами, требованиями, ожиданиями, соответствиями. И они предъявляются женщине, завуалированные под ее собственные «хочу», «надо», «правильно», «необходимо». То есть социум, а чаще всего социально-психологический мир, в котором живет женщина, ей сообщает, каким образом ее биологическое желание продлить род должно быть упорядочено, оформлено, где оно должно происходить, как находится партнер, как в дальнейшем должна относиться женщина к детям, какая у нее роль.

Естественно, имеются нюансы. Мы можем сказать, что есть деревья, но береза и елка различаются. Точно так же мы говорим, что в любом социально-психологическом мире требования, ожидания, соответствия в отношении семейной жизни и продления рода свои. Более демократично, менее демократично, какие-то варианты больше допустимы этим социально-психологическим миром, а какие-то жестко обусловлены. От феодального варианта, когда женщина является просто предметом купли-продажи, собственностью семьи, и семья распоряжается ее судьбой из благих намерений продления этой самой семьи, продолжения рода, до самых свободных, демократических вариантов, когда женщина принимает решения, считается, совершенно самостоятельно, имея возможность выбора, имея свободу слушать или не слушать советы самых близких и далеких родственников, друзей…