Книга От любви до ненависти - Елена Белкина

— Не мучайся. Такого слова еще не придумали.

— Придумали, — сказал он. И напомнил мне это слово.

И я, верьте или нет, рада была его злости, его ненависти. Пусть ненавидит, ему будет легче от этого.

Глава 11

Вице-губернатор встретил меня в своем кабинете приветливо, но официально. Было такое ощущение, что где-то здесь установлен магнитофон или скрытая камера, и он знает это.

Не мешкая, вице-губернатор приступил к делу:

— Губернатор поручил мне переформировать пресс-службу. Мы расстались с несколькими людьми, они не справились с работой. Внимательно рассмотрели много кандидатур. Нужны не просто хорошие журналисты, но люди оперативные, разбирающиеся в политической обстановке, четко представляющие задачи, которые ставит перед собой и другими губернатор. Понимаете?

— Вполне.

— В данный момент рассматривается кандидатура руководителя пресс-службы. Я ознакомился с вашими публикациями, мне дали рекомендации. Я думаю, ваша кандидатура не вызовет возражений губернатора. Он считает, что у нас должны быть люди хоть и с опытом, но достаточно молодые. Не лишенные обаяния. То, что это будет женщина, подчеркнет непредвзятость губернатора, подчеркнет, что он не обращает внимания ни на партийность, ни на возраст, ни на пол. Кстати, в самом деле, а вы член какой-нибудь партии?

— Нет.

Я чувствовала себя странно. Со мной говорил солидный человек, государственный, блин, деятель областного масштаба, говорил ясно, четко, с заботой о деле, государственно говорил! А я видела другое: мокрая красная морда надо мной, закрытые глаза, хрип из горла, жиры тела сотрясаются в конвульсиях… Животное…

Но по инерции продолжала слушать. И отвечать.

— Работа ненормированная, извините. Придется иногда и вечерами задерживаться, и выезжать. Семейные обстоятельства позволяют?

— Да.

— Но поездки разные, — тут же утешил меня вице-губернатор. — Сегодня в глухое село, а завтра, например, во Францию. Я не шучу, через месяц во Францию летим во главе с губернатором. Предполагается, естественно, что и руководитель пресс-службы полетит. Неплохо?

— Да.

— Зарплата, я думаю, вас удовлетворит. Сколько вы сейчас получаете, если не секрет?

Я назвала цифру.

Он гмыкнул.

— Я понимаю, Василий Натанович щедрый человек. Мы официально вам платить столько не сможем, но будем выдавать что-то вроде премий. В размере оклада.

Я очнулась. Хрипящий мокромордый человек и лощеный чиновник совместились в одном лице. Я глянула ему прямо в глаза.

— В размере оклада — в месяц или зараз?

— Не понимаю?

— Ну, как у проституток бывает. Разовый вызов — одна оплата, а если кто-то вдруг захочет на недельку или даже на месяц снять — другая. Почасовая еще есть, за ночь и так далее. Чем больше срок, тем больше скидка. Вот я и интересуюсь: премия — за какой срок?

Он засопел, пошевелился в кресле. Но решил, видимо, пока попридержать свой гнев. Спросил:

— Разве я вас чем-нибудь обидел?

— Ни в коей мере! Но поймите, я кормлю мужа, он мало получает, и сына. Для меня это важно. И вообще, я люблю точность. Берете ли вы меня для личного употребления или, может, решили, что я по своим данным самого губернатора достойна? Придется ли мне работать в бане? Если придется, то, как за труд в горячем цеху, за вредность то есть, прошу выдавать мне бесплатное молоко. Ну и надбавки. За ночные смены — тоже. Я хочу, чтобы все было учтено.

— Ясно, — сказал он. — Разговор не состоялся. Всего доброго.

— И вам того же.

Я встала. Пошла к двери.

— Секундочку!

Он поднялся, подошел ко мне. Навис надо мной, высокий и дородный.

— Послушайте, Людмила Максимовна… Я виноват. Я отнесся к вам, как к… Вы понимаете?

— Понимаю.

— А потом понял, что вы совсем не такая. Я думаю о вас. Если вы не захотите, я не сделаю даже намека, клянусь. Мне просто хочется, чтобы вы работали рядом. Чтобы видеть вас. Тем более что вы действительно подходите.

— Сукин ты сын, — негромко сказала я. — Он отнесся! Он думал! Ты все знал, жирная скотина! Ты знал, что я попала в беду! Ты знал, что я в панике! Ты знал, что меня до смерти напугали! Ты знал, что ради защиты я под любого готова лечь! И воспользовался, сволочь! Он клянется! Знаю я эти клятвы! Стоит только рядом оказаться, и ты все сделаешь, чтобы меня через неделю затащить в постель — шантажом, угрозами, просто силой, тварь, гадина, подлец! Да я…

— Ну ты, сука рваная! — прервал он меня (тоже негромко: за дверьми секретарша сидит!). — Закрой свой зубальник, подлючка! И запомни: если ты кому-нибудь вякнешь про наш разговор и вообще про то, что было, я всю твою семейку вместе с тобой — под корень! Пшла отсюда!

И он резко вернулся на свое хозяйское место.

Я повернулась и побрела к дверям.

И вдруг (даже подумала, что ослышалась!): мягчайший его голос, окликнувший меня по имени-отчеству.

Я обернулась.

— Значит, вы категорически против моего предложения?

— Я хотела бы подумать.

— Вот и славно. Одного дня вам хватит?

— Да.

— Завтра в это же время жду вашего звонка.

— Хорошо…

Я была раздавлена, растоптана — еще хуже и больнее, чем на даче.

Они умеют работать с людьми! Они всю жизнь этим занимаются!

Мне захотелось увидеться с Ильей, рассказать ему. Он ничем не поможет и даже вряд ли что посоветует, но, по крайней мере, поймет.

Я позвонила в редакцию из автомата, мне сказали, что он болеет.

Я поехала к нему домой. Почему-то решила, что у него запой. Оказалось, нет, в самом деле болен, грипп или сильная простуда. Обрадовался, увидев меня.

Желание делиться своими горестями у меня почему-то пропало. Спросила, как его дела.

— Скучно, — ответил Илья. — На работе скучно и вообще.

— На мотоцикле ездишь?

— Надоело. Сломался — и не чиню. И даже постригся.

— Вижу.

— Хватит играть во вторую молодость.

— Еще первая не кончилась, — ободрила я его. — Кстати, как твои отношения с этой женщиной, с Ольгой?

— Вспомнила! Там кончилось все, можно сказать, не начинаясь.

— Почему?

— Да так…

— То есть ты один?

— Как сказать… Влип в дурацкую историю: девчонка одна влюбилась. Провинциалка непуганая. Я с ней по пьяному делу… ну, понимаешь?