Книга Управление выбором. Искусство стрижки народных масс - Александр Никонов

Подобные разоблачения сделали Ки знаменитым на всю страну. Он читал до ста лекций в год, светился на экранах ТВ и участвовал в радиопрограммах. Его гонорар вырос до 3000 долларов за лекцию. А социологические исследования показывали, что более 50 % слушателей находили аргументы «доктора» Ки убедительными. Америка рукоплескала идиоту, проникаясь идиотизмом и не замечая его.

Так когда-то юное советское общество не считало ненормальными людей с лихорадочным блеском в глазах, которые предлагали поделить все имущество поровну и обобществить жен… Так когда-то немецкое общество совершенно не замечало явных психоневрастенических отклонений своего фюрера, поскольку само было повернуто на национализме… Так сейчас больной на всю голову шведский профессор Свен-Аксель Монсон не вылезает с первых полос газет и эфирного радио— и телепространства Швеции, проповедуя ультрарадикальные феминистические идеи — потому что сегодня Швеция как раз увлечена феминизмом.

Тут есть еще такой момент: слава очень мешает прозрению — не могут же все вокруг ошибаться, поклоняясь ненормальному? Поэтому самое сложное и бесперспективное занятие на свете — бороться с общественной паранойей методами логики и убеждения. Тем не менее в Америке нашлись люди, которые посвятили изрядный кусок жизни развенчиванию дурацких теорий. Но все это случилось потом, через десять лет, когда пожар маразма уже вовсю разгорелся. А поначалу профессионалы от рекламы не обращали никакого внимания на похождения сумасшедшего. И только когда в рекламные конторы начали приходить на работу студенты, наслушавшиеся лекций Ки в университетах, вот тут серьезные люди и схватились за голову: целое поколение оказалось зараженным.

Вообще, студенческие кампусы — самое благодатное место для размножения умственной порчи. Революции, контрреволюции, споры феминизма и политкорректности, как плесень, зарождаются в этой среде, чрезвычайно восприимчивой ко всему новому, но еще не обладающей свойственной взрослым критичностью.

Доктор Джек Хаберстро — профессор института массовых средств связи при Вирджинском университете — был назначен в качестве эксперта расследовать факты по судебным искам, предъявленным Уильямом Ки (кстати, то, что Ки подавал иски против компаний, говорит о том, что он не был хитрым жуком, просто решившим подзаработать, а был вполне искренним сумасшедшим). Результат независимой экспертизы был предсказуем: все умственные построения Киза рассыпались, как карточный домик.

Даже такой, казалось бы, простой факт, как выдавленное на печенье «Ritz» слово «SEX», не подтвердился. Хаберстро лично отправился в крупнейшую пекарню, выпекающую крекеры «Ritz» в Чикаго. И убедился, что нанести слово на печенье технически невозможно — для этого просто нет нужного оборудования. Так бесславно лопнул мыльный пузырь рекламного погромщика «доктора» Ки, забрызгав всю Америку.

Америка переболела рекламофобией. Ей больше не интересен воинствующий идиотизм «доктора» Ки. Но зато его книги сейчас массовыми тиражами издают в Южной Америке, то есть в странах догоняющего развития, идущих по тому же пути, но немного сзади.

В России роль Уильяма Ки пытался сыграть журналист Минкин. Минкину отчего-то помстилось, что реклама существует не для того, чтобы продвигать товар, а для воспитания подрастающего поколения. А поскольку функции воспитания она осуществляет не так, как хотелось бы Минкину, ее, по мысли пациента, нужно запретить.

Читая в свое время гигантский — на целую полосу — программный опус «русского Ки», я изрядно веселился. И считаю бесчеловечным лишать своего читателя аналогичного удовольствия, поэтому остановлюсь на минкинском опусе чуть подробнее.

…Две вещи поражали Канта — звездное небо над головой и моральный закон внутри самого Канта. Две вещи раздражали Минкина — телевидение в стране и подлая реклама внутри телевидения. Все это безобразие Минкин предлагал ва-а-ще запретить. Начав с телевидения. Телевидение не нужно людям, посчитал наш «теоретик». Почему не нужно? Потому что телевидение «не делает людей счастливее», например… Оригинальная логика, правда? Мало ли в мире предметов и явлений, не делающих людей счастливее. Книги тоже не делают людей счастливее. И кофе не делает. И газеты. И автобусы. И цирк. И Минкин. Но разве это повод отказываться от Минкина или от кофе?.. Строго говоря, счастливее люди становятся только от наркотиков. Да и то не от всех и ненадолго.

Таким было начало минкинских рассуждений. А ближе к середине своей программной статьи, разогнавшись умом и разогревшись в боях с тенью, «русский Ки» наконец делает базовое (выделенное полужирным) умозаключение: «…значительная часть рекламы должна быть запрещена. Категорически». Далее в обоснование этого тезиса идут пространные рассуждения об аморализме рекламы. С примерами: «Когда я впервые увидел, как учитель строго спрашивает подростков: „Кто принес в класс банку газировки?!“ — я был уверен, что все они будут про очереди вставать и говорить „я, я…“ И вдруг подростки стали вставать и говорить „он, он“ и показывать пальцами на попавшегося».

И какой же вывод делает из данной рекламы Минкин? А вот какой: «Это, граждане, настоящее дерьмо. Наших детей учат доносить, учат врать, учат избегать ответственности, учат сваливать вину на другого. Это не реклама сладковатой дряни, это вкладывается в мозги и души модель поведения».

Неслабый вывод, прямо скажем. То есть, получается, когда детям рассказывают сказку о колобке, их учат врать, пользоваться моментом ради своей выгоды и сбегать из дому в виде шарика из теста. А сказка про то, как Иван-дурак прыгал в кипящее молоко для омоложения, учит наших детей прыгать в кипяток для омоложения.

Очередным предметом минкин-анализа стала реклама с космическими полицейскими, которые так увлеклись питьем напитка, что не спасли девушку, на которую напали космические пираты. Что по этому поводу думает бывший театральный критик Минкин? Уже догадались? Вы правы, Минкин предсказуем: «Это не товар рекламируют, а самую настоящую подлость… Видимо, кто-то исследовал умы… и выяснил, что чем ближе реклама к бандитскому, уголовному сознанию, тем легче попасть в резонанс с сегодняшним народом, особенно молодым».

Следующий минкин-пассаж был посвящен рекламе «Фанты». В ролике джинн балдеет в своем кувшине с какими-то бабами, пьет «Фанту» и так кайфует, что не слышит криков о помощи от своего хозяина Аладдина. Результат: хозяина насмерть затоптало здоровенное чудище неясной породы. Увидев это, Минкин потрясенно пишет: «…суть рекламы та же: будь подонком, будь подлецом, пусть все подохнут, лишь бы у меня было все тип-топ… То есть покупатель должен отождествить себя с джинном, то есть вообще не с человеком, и тогда, конечно, плевать на всех людей».

Еще больше возмутила нашего теоретика реклама ирисок, которые летчики предлагают для успокоения пассажирам. А сами в это время с парашютами к выходу пробираются, потому что самолет падает! Разумеется, по мнению Минкина, это есть не что иное, как пропаганда подлости: «Мысль летчика нам совершенно ясна: пусть, мол, пожует, прежде чем все они сдохнут. Может быть, это шутки (Догадался!!! — А. И), а у меня нет чувства юмора? Но ведь бывают, как известно, подлые шутки. За них в приличном обществе морду бьют».