Книга История внешней разведки. Карьеры и судьбы - Леонид Млечин

Уже будучи арестованным, Сергей Шпигельглас, бывший заместитель начальника разведки, на допросе рассказал, что, когда пришло сообщение о смерти Седова в Париже, он доложил наркому внутренних дел Ежову. Тот сказал:

— Зайдите.

Шпигельглас принес ему телеграмму из Парижа. Ежов прочитал ее и довольно сказал:

— Хорошая операция. Вот здорово мы его, а?

Ежов доложил в ЦК, что его люди покончили еще с одним врагом советской власти. И коллеги-чекисты с долей зависти спрашивали Шпигельгласа:

— Как это вы ловко разделались с Седовым?

Впрочем, надо иметь в виду, что Сергей Шпигельглас стал давать показания после того, как его стали избивать. Судя по протоколам допросов, это произошло 31 мая 1939 года. В это время полным ходом шло следствие по делу Николая Ивановича Ежова, арестованного 10 апреля. Ежова обвиняли во всех смертных грехах, включая гомосексуализм. Возможно, следователи с помощью Шпигельгласа хотели приписать Ежову еще и обман руководства партии…

3 февраля 1941 года НКВД поделили на два наркомата — внутренних дел и государственной безопасности. Разведка за границей получила статус первого управления Наркомата госбезопасности (наркомом назначили Всеволода Николаевича Меркулова). Павел Фитин стал начальником первого управления НКГБ.

Многие годы продолжается спор о роли разведки в предвоенные годы: выполнила она свой долг? сумела ли заблаговременно предупредить руководство страны о готовящейся агрессии со стороны Германии?

Сегодня историки приходят к выводу, что разведка сама запуталась в огромном потоке сообщений, который буквально захлестывал европейские резидентуры и центральный аппарат, и не могла отличить реальную информацию от дезинформации — преднамеренной или случайной. Разведка не смогла вовремя понять, что Гитлер решил в любом случае нанести удар по Советскому Союзу, не принимая во внимание то, что в тылу у него остается враждебная Англия, что вермахт сделает ставку на блицкриг. О том, что Гитлер принял решение напасть на нашу страну, разведка так и не узнала, поэтому все сообщения о переброске войск на Восток, разговоры о приближающейся войне воспринимались как попытка политического давления на Москву.

Самым пагубным образом на подготовке страны к войне сказалось то, что до 22 июня 1941 года советская разведка была по-прежнему ориентирована на борьбу с эмиграцией, троцкистами и Англией.

Алексей Степанов, историк из Санкт-Петербурга, обнаружил в военных архивах поразительные документы. По указанию наркома обороны командующие авиацией Закавказского и Одесского военных округов начали подготовку к нанесению бомбовых ударов по важнейшим объектам на Ближнем Востоке.

Среди целей значились Анкара, Александрия, Бейрут, Хайфа, Суэцкий канал, а также проливы Босфор и Дарданеллы. Штурманам и летчикам дальнебомбардировочной авиации предписывалось проложить маршруты полета, провести учебные полеты над собственной территорией с имитацией бомбардировок, а также разработать тактику воздушных боев с британской истребительной авиацией.

В Москве в Наркомате военно-морского флота, которым руководил флагман флота 2-го ранга Николай Герасимович Кузнецов, составили «Доклад о плане развития авиации военно-морских сил на 1940–1941 годы».

На Черноморско-Средиземноморском театре перед морской авиацией ставилась задача:

«Нанесение бомбовых ударов по базам: в Черном море — Констанца и Варна; в Мраморном море — Стамбул; в Эгейском море — Салоники и Смирна; в Средиземном море — Александрия, Хайфа, Мальта… Систематическими ударами по Суэцкому каналу лишить Англию и средиземноморские государства возможности нормальной эксплуатации этой коммуникации…»

К войне с Англией готовились все флоты. 2 апреля 1940 года командующий Северным флотом флагман 2-го ранга Валентин Петрович Дрозд приказал:

«Вероятным противником на ближайший период считаю Англию и Норвегию, хотя последняя активных действий может и не развивать…»

27 марта 1940 года командующий Черноморским флотом флагман 1-го ранга Филипп Сергеевич Октябрьский утвердил «План действий ВВС Черноморского флота на 1940 год», в котором говорилось: «Вероятно одновременное выступление против Советского Союза Англии, Франции, Румынии и Турции».

Филипп Октябрьский появился на свет Ивановым, а в 1924 году, когда служил в политуправлении Красной армии, сменил фамилию на более революционную. В марте 1939 года Октябрьский принял под командование Черноморский флот. Он поставил перед авиацией флота задачу — нанести удар по боевым кораблям противника на базах Мраморного моря и в проливе Босфор, а также установить там минные заграждения.

7 мая 1940 года начальник штаба Каспийской флотилии капитан 2-го ранга Алексеев и начальник разведывательного отдела штаба капитан-лейтенант Головко докладывали своему начальству, что в ближайшее время Каспийское море может стать театром военных действий: «Вероятным противником на театре и его главной силой будет английская и французская авиация».

Именно разведка Каспийской флотилии следила за происходящим на Ближнем и Среднем Востоке. Летчики во всех южных округах получали подробные данные об аэродромах, системе противовоздушной обороны, расположении авиачастей и тактико-технические данные самолетов противника на Ближнем Востоке. В первую очередь изучались Турция, Иран и Ирак.

22 марта 1940 года Штаб морской авиации отправил начальнику разведывательного отдела штаба ВВС Черноморского флота срочный пакет:

«Направляю Вам справку по военно-воздушным силам Турции, Ирана, Ирака, Афганистана. Сопоставьте данные этого материала с данными справочных, высланного Вам 20 марта с. г.

Нанесите обстановку на карту и ЛИЧНО, НЕ ОТКЛАДЫВАЯ, ДОЛОЖИТЕ СВОЕМУ КОМАНДОВАНИЮ. Одновременно потребуйте изучения и нанесения на карту этих данных и от начальников разведывательных отделов бригад, полков и отдельных авиаэскадрилий».

Даже создание советской авиации шло с учетом ожидавшейся войны с Англией. Например, из экипажа замечательного штурмовика Ил-2 убрали стрелка-радиста. Решили, что британские самолеты «Харрикейн» и «Спитфайр» советскому штурмовику не опасны. Британские самолеты имели на вооружении только малокалиберные пулеметы, которые не могли пробить броню кабины Ил-2 и даже бронестекло.

От знаменитого авиаконструктора Андрея Николаевича Туполева потребовали создать дальний пикирующий бомбардировщик для борьбы с британским флотом. Самолет должен был преодолеть пять-шесть тысяч километров, чтобы появилась возможность наносить удар по британским военно-воздушным базам с советской территории.

Туполев объяснил своим помощникам:

«Война неизбежна. Нашим главным врагом всегда была и остается Англия. Воевать она будет против нас в союзе с гитлеровской Германией и другими странами Европы, но главный враг — Англия.

Главная сила Англии — военно-морской флот. Вследствие этого необходимо создать оружие для борьбы с английским флотом».

На самом крупном советском авиационном заводе № 1 запустили в серию истребитель МиГ-3. Когда началась война с Германией, выпуск самолета пришлось прекратить. Истребитель был предназначен исключительно для борьбы с британскими самолетами на больших высотах. МиГ-3 мог подниматься до одиннадцати тысяч километров, а немецкие самолеты летали на малых и средних высотах.