Книга Игра с огнем - Елена Гайворонская

– Теперь я тоже так считаю… – в уголках губ притаились задумчиво-печальные складочки. – Может, я еще не разобралась, чего хочу, но вот чего не хочу – точно знаю. Жить, как они.

– Неужели все было так плохо?

– В общем-то нет, если не считать, что они совсем не любили друг друга. Может быть, когда-то вначале… Они старательно поддерживали иллюзию счастливого брака. Но однажды, мне было восемь, я проснулась ночью и не сразу поняла, отчего. Пока не услышала голоса. Я поднялась и пошла на шум… Тогда я впервые стала свидетелем их ссоры. Боже мой! Что только не говорили друг другу эти милые интеллигентные люди с высшим образованием… Это был мой первый развенчанный миф. Самое смешное, что десять лет спустя, пару месяцев назад, я вновь совершенно случайно оказалась ненужным зрителем, только другой пьесы, с иными актерами и ролями… – Анна коснулась лбом прохладного стекла. Ее голос дрогнул. – Но эту печальную историю я расскажу как-нибудь в другой раз…

Душный воздух всколыхнула щемяще-нежная мелодия.

– Я почти не помню своих родителей, – проговорил Марк. – В основном знаю о них со слов Галины. Отец был третьесортным пианистом-неудачником. Мечтал о славе и большой сцене, а всю жизнь играл по дешевым кабакам. Однажды возвращался домой, как всегда, пьяный, упал лицом в лужу и захлебнулся. Обнаружили это, когда он пролежал часов десять… Я часто представлял себе это: лежит на улице покойник, и никому нет никакого дела. Все спешат в свои дома, по своим делам… Обходят, перешагивают и идут себе дальше… А потом уехала мама. С мужчиной. В Узбекистан. Я помню то утро. Мне было шесть. Мама разбудила меня, поцеловала и сказала, чтобы я шел к Галине – та жила через два дома, – а она поедет зарабатывать деньги, скоро вернется и привезёт мне новые ботинки, куртку и велосипед… От нее пахло молоком… Я попросил ее, чтобы взяла меня с собой. Но она покачала головой и сказала, что не может. Я сказал, что не хочу велосипед, а хочу, чтобы она осталась… Мама заплакала, повернулась и быстро побежала. Я стоял у окна и смотрел, как она бежит по дорожке, распахивает калитку и забывает закрыть… Я ещё долго стоял. Всё ждал, что она передумает и вернётся. А потом пошёл и закрыл калитку. Больше я никогда маму не видел. Потом Галина рассказала, что мама устроилась работать на хлопкоперерабатывающий комбинат, а сожитель уговорил ее что-то вынести… Маму задержали, судили и дали шесть лет. У нее была астма…

– Она умерла?

– Да. Но я об этом не знал. И ждал. Каждый день. У этого забора.

– Я тебя понимаю, – промолвила Анна. – Правда. Тяжело осознавать, что по-настоящему ты никому не нужен… Странно: мы совсем не знаем друг друга, а говорим о таких личных вещах…

– Синдром дальней дороги, – улыбнулся Марк. – Когда в поезде, в купе, встречаются абсолютно разные, чужие, непохожие люди, и в тот момент их объединяет одно – путь. И вдруг именно это становится основным… Попутчики поверяют друг другу все самое сокровенное, зная, что завтра распрощаются навсегда… Знаешь, о чем я всю жизнь мечтал? Бросить все, сорваться и улететь, куда глаза глядят… Увидеть весь этот огромный, пугающе-прекрасный мир… Но всякий раз натыкался на грязный забор.

– Мир, действительно, прекрасен, – задумчиво проговорила Анна. – Особенно океан. Колыбель жизни, симфония свободы. Когда стоишь перед ним и смотришь только вперед, вдаль, то настает момент – и забываешь, что под тобой твердь, а за спиной – миллионы цивилизованных граждан с их городами, небоскребами, автомобилями, самолетами и глупой никчемной бравадой, за которой скрывается страх перед неизбежным концом. И сознаешь, что ты – всего лишь песчинка, крохотный осколок вечности, и твой век ужасно мал, и нужно торопиться жить, радоваться, любить, потому что завтра здесь, на том же месте, будет стоять совсем другой человек, а тебя уже, быть может, поглотит пучина времени…

– Ты видела океан? – спросил Марк, широко распахнув глаза.

Анна осеклась, точно спохватившись, сомкнула губы:

– Нет. Просто фантазия…

– У тебя все впереди, – сказал Марк, вздохнув, – ты скоро улетишь, девочка-цветок, и тебя растворит эта безумная жизнь. Но сейчас ты здесь, и это здорово…

В соседней комнате, завершая симфонию рассвета, пронзительно заверещал будильник.

Глава 3

Приглашение на свадьбу единственной дочери одного из российских газовых магнатов Бориса Гейдмана с каким-то австралийским бизнесменом Александра Дмитриевна получила давно. И даже приготовила подарок: эксклюзивное, выполненное лично по ее заказу Домом Микимото колье из черных бриллиантов, по стоимости потянувшее на месячную сумму прибыли, получаемой «мистером Газ» от любимой трубы. Положение обязывает. Пусть знают: Литы не какие-нибудь жлобы. Но самое смешное, что за всеми неприятностями Александра напрочь забыла о предстоящем торжестве. Хорошо, Гейдманша-мать позвонила сама накануне, сладеньким голоском осведомилась, прибудет ли королевско-металлургическая чета. И Марианна? Как, приболела? Ах, какая жалость… Выслушав заверения в совершеннейшем почтении, охи, вздохи, пожелания скорейшего выздоровления принцессе и расплывшись в ответных любезностях, Александра повесила трубку. Принялась массировать виски: мигрень напоминала о себе. Проклятие. Александра закурила, позвонила девочке-горничной, потребовала кофе.

Надо, наконец, забрать новое платье. Забронировать VIP до Иерусалима – торжество намечалось на исторической родине, заказать автомобиль от аэропорта, люкс в «Хилтоне». Сколько дел… И помощи ждать не от кого. Вырастила дочку. Бестолковая, упрямая, неблагодарная девчонка…

Александра уже предприняла безуспешную попытку отловить блудную дочь. Вежливо, но непреклонно та заявила, что на свадьбу не поедет, мол, слишком жарко сейчас в Израиле… Разозлившись, Александра сорвалась, назвала Марианну чертовой дурой. В восемнадцать пора соображать, что людям их круга необходимо соблюдать определенные правила игры, нравится или нет. Положение обязывает. Именно на подобных светских раутах завязываются нужные знакомства и деловые связи, открываются новые перспективы. В том числе, и для заключения удачного брака. Ну, разладилось у них с Дёминым, сыном стального магната, – не конец света. Хотя дочь, как всегда, сглупила: мимолетная мужская интрижка не повод к разрыву… Марианна психанула и, заявив, что не желает это обсуждать, отключилась.

Идиотка! И в кого только она пошла?! У всех дети как дети. Вон, Верка Гейдман – кикимора, а свое дело знает. Жених, говорят, пол-Австралии держит… А Марианна… Чего она хочет? Необыкновенной любви? Видно, много сказок в детстве перечитала… Сестра была тысячу раз права: вред один от этих чертовых книжек…

Горничная принесла кофе. Александра выругала ее, сказав, что просила капуччино. Отправила обратно на кухню.

«…Я хочу понять, чего стою сама по себе, без папиных миллионов…» – Это что, объяснение? Это – блажь. Пусть только попробует притащить какого-нибудь сопливого голодранца…». Резкий мигреневый удар в правый висок. Страдальчески сморщившись, Александра добрела до кровати, упала в подушки. Позвонить дочери еще раз? Или Роману, напомнить? Нет, он не забудет. Эта дурацкая свадьба – тоже своего рода бизнес, а значит, супруги Лит вновь, встретившись после многомесячной разлуки, сыграют в счастливую семью. Но без Марианны…