Книга Бесстыжая - Стелла Линден

— Может быть, кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — вежливо попросил Майлс.

— С удовольствием, — ответила я. Остановившись у двери, я сказала поднимавшемуся с пола Литлу: — Если вы когда-нибудь вздумаете причинить мне какое-нибудь беспокойство, я отошлю этот снимок в газеты. Во все газеты. — Потом я взяла Майлса за руку: — Пойдем. Вечеринка закончилась.

В машине по пути домой я рассказала ему, что произошло, и мы вместе разглядели снимок. Он получился великолепно. Я с большим удовольствием включила бы его в качестве иллюстрации в эту книгу, но Литл с тех пор держался от меня подальше, а я верна своему слову. Но если ты читаешь эти строчки, Литл, помни, что снимок все еще у меня.

— Так, значит, вот почему Серафина сказала, что ей надо со мной поговорить, — решил Майлс. — Она без конца намекала на то, что ты на многое способна, когда меня нет рядом, и настояла на том, чтобы я убедился в этом своими глазами. Она все это спланировала заранее, даже костюм я выбрал по ее совету.

— Зачем Серафина все это устроила? — возмущенно спросила я.

— Она боится, что я предложу тебе выйти за меня замуж, — сказал Майлс.

— Но это смешно!

— Почему смешно, Хани? Ты хочешь сказать, что если я сделаю предложение, ты станешь смеяться?

— Нет, но…

— Что бы ты ответила?

Он обнимал меня одной рукой, моя голова уютно лежала на его плече, и я подумала, что было бы очень приятно остаться с Майлсом навсегда.

— Думаю, я согласилась бы.

— Но ты не уверена?

— Спроси меня еще раз завтра, когда я привыкну к этой мысли.

Он высадил меня возле моей квартиры, но не попросил остаться на ночь. Он был тактичен и понимал, что мне надо побыть одной и подумать. Но особых размышлений не потребовалось: нам с Майлсом было хорошо вместе, я знала, что смогу сделать его счастливым, и к утру приняла окончательное решение согласиться.

На следующий день была суббота. Утром я сидела за чашкой кофе и просматривала газеты. Неожиданно на глаза мне попалась статья об известном археологе, работавшем на Востоке. Со страницы газеты на меня смотрел Стив.

Фотография была цветная и отчетливо показывала, каким бронзовым от загара стало его лицо. Выражение лица стало более волевым. У меня затрепетало сердце. Мы не виделись почти два года, но ничего не изменилось. Он по-прежнему был единственным мужчиной, который мне нужен. Возможно, было неразумно упускать шанс стать маркизой из-за мужчины, которого, может быть, я никогда не увижу, но я не могла ничего с собой поделать.

Днем я сказала Майлсу, что не могу выйти за него замуж. Он опечалился, но не удивился. Мы оставались вместе еще около двух месяцев, но оба понимали, что наша связь подходит к концу. Когда я занималась любовью с Майлсом, я видела лицо Стива, и, мне кажется, он начал кое о чем догадываться. Он был очень чувствителен.

Мы устроили романтический прощальный ужин в Дайсон-Холле. А потом занялись сексом на диване в библиотеке, как это было в тот раз, когда мы впервые встретились. Майлс был незаурядным любовником. Однако… однако сердце мое принадлежало Стиву. Он существовал где-то в мире. И я знала, что когда-нибудь, если не утрачу веру, я найду его снова.

Глава 7

При расставании Майлс сказал мне:

— Хани, насчет этой квартиры… — Я подумала, что он собирался попросить меня вернуть ее, но он продолжал: —…Я хотел бы, чтобы ты продала ее и купила другую. Мне не хотелось бы, чтобы ты жила там с кем-то другим.

Я пообещала и сразу же дала объявление о продаже квартиры. Мне тоже не хотелось, чтобы там жил другой мужчина. Поскольку ипотечных выплат не предстояло, я использовала стоимость квартиры как взнос за новую. Я выбрала квартиру в самом центре, неподалеку от магазина «Харродз», где теперь делала свои покупки. Агент по продаже недвижимости уверял, что в квартире две спальни и огромная гостиная. На самом деле спальня была одна, а вместо второй — стенной шкаф. И гостиная не была огромной, но имела вполне приемлемые размеры. Однако к тому времени я уже знала кое-что о ценах на жилье в Лондоне и считала, что мне повезло.

На радостях я купила новые ковры и мебель, оставшись практически без гроша. К счастью, было много работы. В тот день, когда в квартире все было расставлено по местам, я угостила себя шампанским. Странно, но я осталась одна. А могла бы стать леди Дайсон. Однако, взглянув на фотографию Стива, которую я вырезала из газеты и вставила в рамочку, я поняла, что ни за что не смогла бы быть леди Дайсон.

Когда я наливала себе второй бокал, раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял мой брат Рики. Мы обнялись. Я так ему обрадовалась, что даже забыла, какой занозой в одном месте он мог быть. Теперь ему было двадцать два года, и он был очень красив.

— Неплохо устроилась, Мел, — сказал он, когда я показала ему квартиру. — Видно, грех хорошо оплачивается. Может быть, мне тоже стоит попробовать пойти по этой дорожке?

— У тебя для этого нет нужных качеств, — сказала я, наливая ему шампанского. — Что привело тебя в Лондон?

— Мне надоело слушать, как папа без конца стонет по поводу того, что ему стыдно за собственную дочь и т. д. и т. п.

— Ах он старый лицемер! — воскликнула я. — Ему было не стыдно брать деньги, которые я присылала. Кто оплатил счета за газ? Кто заплатил за новое пальто для мамы?

— Ты, конечно, ты. Но ты посылала деньги не ему, а маме, — напомнил Рики.

— Конечно, — сказала я. — Иначе маме не досталось бы ни пенса. Я не дурочка и все понимаю.

— Да уж, ты неглупа, если сумела купить такую квартирку, — согласился Рики, оглядываясь вокруг. — Мы с папой решили, что пора мне отправиться в Лондон и взглянуть братским глазом, как ты тут поживаешь. К тому же он хотел узнать, не подкинешь ли ты ему несколько сотенок. Он немного проигрался на состязаниях борзых.

— Я дам ему денег, лишь бы он от меня отвязался, — сказала я.

— Возможно, мне следовало бы пожить здесь, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке, — намекнул Рики.

— Если хочешь, можешь немного пожить у меня, но если впутаешься в какую-нибудь историю, я тебя немедленно выгоню, — решительно сказала я.

Рики изумленно взглянул на меня.

— Черт возьми, Мел, ты здорово изменилась. Я тебя не узнаю.

— Ладно, уймись. И не забудь, что меня зовут Хани.

Это был еще один поворотный пункт: я заставила человека, знавшего меня всю жизнь, признать, что я Хани. Рики больше ни разу не попытался назвать меня Мел.

Это была его первая поездка в Лондон, и ему не терпелось поскорее познать все удовольствия городской жизни. Хотя он был старше меня, я к этому времени гораздо лучше его знала жизнь. Мне приходилось много работать, чтобы выручать его, потому что он был большой мастер попадать в разные истории. У меня почти не оставалось времени для личной жизни в отличие от Рики, который вел весьма бурную жизнь. Иногда, вернувшись домой, я слышала бормотание и стоны, доносившиеся из-за закрытой двери его спальни. Я им не мешала и готовила себе на скорую руку чашку какао.