Книга Любовь и грезы - Лилиан Пик

Кэролин хотелось мягко напомнить ей: «Но вы же замужняя женщина, Хилари. Это что, ничего не значит?»

Но тут сверху раздался вопль, протяжный и раздраженный:

— Ма-а-ама-а!

— Хилари! — прогремел сверху другой голос, еще более раздраженный. — Хелен зовет тебя! Ты что, оглохла?

Дверь с треском захлопнулась.

— Хелен, дорогая, иду, — ответила Хилари дочери. — Со мной и хорошенькая новая няня.

Наверху лестницы их встретили две крепкие, одетые в пижаму ноги, а над ними белокурая головка с соломенными волосами — шестилетняя малышка, такая же самоуверенная и эгоистичная, как и ее мама, но гораздо симпатичней. Черты лица ее были более утонченными, унаследованными, вероятно, от отца, поскольку утонченностью мать не обладала, хотя и была привлекательной.

— Хэлло, Хелен, — сказала Кэролин, протягивая руку. Она поняла, что ребенок был достаточно искушенным, чтобы оценить такое формальное приветствие, и действительно, девочка это оценила. Ее рука была маленькой, но она твердо пожала руку Кэролин и не отнимала все время, пока живые голубые глаза — Кэролин смутно показалось, что она где-то уже встречала такие, — изучали ее лицо.

— Как вас зовут? — спросила Хелен, убирая руку после того, как изучение было закончено. Кэролин почувствовала, что она с честью прошла испытание.

— Кэролин, Кэролин Лайл. — Она потрогала коротенькие толстые косички, едва касавшиеся плеч девочки. — Какое совпадение — у нас у обеих косы!

— Да, — сказала Хелен, — но везет же вам, какие длинные! Как вам удалось их вырастить?

Кэролин засмеялась:

— Я тянула и тянула их до тех пор, пока они не стали такими длинными, как мне хотелось. (Глаза девочки округлились.) Да нет же, знаешь, просто выросли, и все.

Недовольный визг заставил Хилари броситься в спальню сына.

— Дорогой, — сказала она, — мы не забыли про тебя. С вами останется эта прелестная молодая леди.

Малыш был круглолицый и голубоглазый, полный энергии двухлетнего ребенка. В первый момент он и не глянул на Кэролин. Он спрятал лицо в платье матери, когда она нагнулась над его кроваткой, но при звуке голоса девушки постепенно вылез из складок платья и уставился на нее.

Кэролин глубоко потрясло сходство: малыш был Ричардом Хиндоном в миниатюре — те же высокомерие, вызов, колкость, что и в лице его дяди, только сильно уменьшенные.

— О, какой красавец, — сказала она Хилари, — он просто прелесть!

Ей почему-то захотелось протянуть руки и прижать его к себе. Но вместо этого она всплеснула руками и спросила:

— Как тебя зовут?

Он опять спрятался в платье матери и пробормотал что-то непонятное.

— Он сказал, что он Бэйзи. На самом деле его зовут Бэзил, но он глотает «л» на конце. Поэтому мы все зовем его Бэйзи. А вы для него, видимо, будете Кэроли, без «н». Милый мой, — это уже сыну, — Кэролин пришла, чтобы побыть с вами, пока меня не будет дома.

Он застенчиво тряхнул головкой, выпрямился и уставился на нее, но уже не так враждебно. Мать уложила его, а когда наклонилась над ним, чтобы закрыть одеяльцем, малыш ухватился за ее кулон и довольно сильно потянул. Хилари вскрикнула, ребенок отпустил кулон и, заливаясь смехом, извивался под одеяльцем.

— Вот чертенок! — воскликнула она, целуя сына. — Настоящий чертенок.

— Дядя Рик зовет его маленьким дьяволом, — вставила стоящая за ними Хелен.

— Он такой — обзывает всех, кто мешается у него под ногами, — сказала Хилари.

Через некоторое время дети лежали в кроватках, успокоившись, а Хилари собралась уходить.

— Я вернусь около одиннадцати, Кэролин, хорошо? Ваша бабушка не будет беспокоиться?

Кэролин заверила, что бабушка ложится рано и всегда крепко спит до самого утра.

— В этом смысле она — чудо. Никогда не волнуется.

— Ну и хорошо, — сказала Хилари. Помахав рукой, она села в свою маленькую машину и укатила.

После ее ухода стало тихо, как после бури. Кэролин без устали бродила из комнаты в комнату. Полюбовалась мебелью, поразглядывала тонкий фарфор, стоящий в застекленном шкафу, и акварели, висящие на стенах. Через кухню вышла в сад, показавшийся холодным в вечерних лучах солнца. Сад был полон благоухания, а фруктовые деревья гордо демонстрировали свои бутоны и цветы.

Кэролин медленно пошла обратно, взгляд ее невольно скользнул по окнам верхнего этажа. Ей казалось, что за ней наблюдают, хотя ничто вроде бы не подтверждало это.

Войдя в дом, она включила телевизор, но мысли ее были далеки от того, что там показывали, а пытались пробраться туда, в комнату наверху, где в одиночестве сидел этот человек. Ей хотелось услышать хоть какой-то звук, подтверждающий его присутствие.

Наконец она выключила телевизор и полезла в сумку в поисках книги по библиотечному делу, с массой необходимых сведений, которую ей дал почитать мистер Коутс.

Кэролин уже почти закончила первую главу, когда раздавшийся наверху дикий вопль заставил ее оцепенеть от страха. Отшвырнув книгу, она помчалась по лестнице и влетела в комнату Бэзила, который прыгал в кроватке, вопя во все горло.

— Что случилось, милый? — воскликнула она, пытаясь обнять малыша, но тот растянулся на одеяле.

— Он просто испытывает вас, — раздался сзади тихий, спокойный голос.

— На самом деле ничего с ним не случилось, правда, Бэйзи?

Малыш завопил громче, выдавив на сей раз из себя несколько слезинок.

— Мама, — всхлипывал он, — хочу к маме.

— А по правде не хочет, — сказала его сестренка. — Просто вы новенькая, и ему хочется знать, что вы будете делать.

Кэролин в растерянности уставилась на малышку, и вдруг ее осенило, где она уже видела эти голубые глаза. Это были глаза ее дяди Ричарда. Этот человек был всюду в этом доме. Она нигде не могла от него спрятаться.

— А ты уверена, Хелен? Может, у него что-то болит.

— Вы же слышали, что сказала моя умная племянница, мисс Лайл. — Голос за ее спиной заставил ее повернуться. — Она знает малыша лучше, чем вы.

Но в это время Бэзил опять стоял у перилец кроватки, уже смеясь. Он позволил на минутку обнять себя, а затем схватился за косу и дернул ее. Он тянул изо всех сил, не отпуская. Кэролин от боли прикусила губу.

— Дядя Рик, — сказала Хелен, — Бэйзи делает ей больно.

Дядя Рик продолжал стоять в дверях, держа руки в карманах.

— Дядя Рик, сделай же что-нибудь!

Но дядя Рик не сдвинулся с места. Бэйзи потянул сильней, и Кэролин подняла руки, пытаясь освободиться, но напрасно.

Глаза ее наполнились слезами боли, когда послышалось короткое властное приказание: