Книга Романтическая ночь перед убийством - Марина Серова

– И офис у него есть?

– А как же! На Каштановой, в офисном центре. Я там постоянно нахожусь, поскольку Дмитрий Алексеевич большую часть времени проводит в магазине, и я, так сказать, на связи. Да и бухгалтер там сидит.

Глеб допил чай, сказал Тамаре: «Благодарю», – и встал из-за стола.

– Пойду в кабинет Дмитрия Алексеевича, надо бумаги кое-какие забрать…

– Глеб, а можно мне с вами? Я еще не видела его кабинет, а для того, чтобы иметь полную картину… одним словом, мне хочется посмотреть.

– О! Буду рад вам его показать.

Мы вышли в коридор и повернули в ту сторону, где располагалась комната Кристины. Кабинет ее отца находился дальше. Эта была небольшая комнатка, почему-то громко именуемая кабинетом. Здесь стояли только письменный стол у окна и возле него – кожаное вертящееся кресло. На столе – компьютер, калькулятор и стопка папок. Слева от стола был небольшой шкафчик канцелярского типа, очевидно, Василевский хранил там бумаги и документы. Глеб открыл его дверцы и начал что-то искать. Я заметила в углу кадку с пальмой. Видно было, что пальма искусственная. Глеб перехватил мой взгляд.

– Это сейф, – пояснил он.

– Да?! – удивилась я. – Что, прямо в кадке?

Глеб подошел к пальме, нагнулся, тронул ее сбоку, и открылась дверца в виде нескольких дощечек. За ними я увидела железный ящичек.

– Здорово! – не удержалась я. – А вы не боитесь показывать сейф мне, постороннему человеку?

– Можно подумать, что вы собираетесь грабить Дмитрия Алексеевича!

– Я – нет, а если кто-то другой?

– Другим я его не показываю, да здесь никого и не бывает, кроме меня и хозяина. Ну, разве что Тамара зайдет убраться, но она даже не догадывается об этом. Только ворчит иногда, зачем, мол, это чудище здесь поставили, ей приходится с листьев пыль вытирать. – Глеб делано рассмеялся. – И вообще, код этого сейфа я не знаю. Только Инна и Дмитрий Алексеевич. Это же их домашний сейф. У нас в офисе есть свой.

Глеб выкладывал на стол какие-то папки, открывал их, вынимал оттуда бумаги, а папки снова ставил на полки.

– Так… это договор… это опись… акт сверки… почему здесь, а не у бухгалтера? – бормотал он, всем своим видом показывая мне, как он важен, как деловит.

– Глеб, вы часто бываете в этом доме? – спросила я.

– Приходится иногда по делам заезжать, – неопределенно ответил Глеб, листая какую-то тетрадь.

– Как, по-вашему, Инна и Дмитрий Алексеевич хорошо живут? Я имею в виду, они не ссорятся?

– Вы знаете, Татьяна, не в моих правилах влезать в семейные дела моего шефа.

– Ларису Николаевну вы не застали? Я имею в виду первую жену Дмитрия Алексеевича?

– Нет, а что?

– Да говорят, они жили не очень дружно, ругались, потому и разошлись.

– Нет, я не в курсе. Так, я все взял, что мне требовалось. Ну что, идемте?

– Подождите, Глеб, еще пара вопросов… Что вы можете сказать об Инне?

– Ничего. Она – жена моего шефа.

– А о Кристине?

– Ничего. Она – дочь моего шефа!

Ах, ты ж мой дипломат! Не хочет говорить. Не знает ничего или… боится? Чего? Глеб улыбался мне, и улыбка его казалась такой невинной! Но – только казалась. Я таким ребятам, которые под наивных дурачков «косят», не то что не верю, а совсем не верю. Меня настораживают люди, которые пытаются показать всем, что они знать ничего не знают и для них всегда все хорошо. Так что Глеба я мысленно взяла себе на заметку как весьма подозрительного типа.

– Поймите, Глеб, Дмитрий Алексеевич под следствием, его подозревают в убийстве. Мне предстоит доказать, что это не он убил своего водителя.

– А откуда ВЫ это знаете? – Глеб посмотрел на меня с усмешкой.

Вот тебе раз! Это что-то новое. Так что же это, Глеб сомневается в невиновности своего шефа? И тон у него какой-то странный. Что-то не нравится мне все это…

Снова зазвонил сотовый Глеба, и он включил его:

– Секретарь господина Василевского слушает… Да, есть душевые кабины… Да, в наличии… И раковины «тюльпан»… Вы в магазине видели? Это образцы… На складе есть. Какое количество вас интересует?.. В таком случае, мы даже сможем вам сделать скидочку… Что?.. Да, в магазине… Нет, сам он не сможет… Он… занят… Да, подъезжайте в офис, оформим по безналу… Всего доброго!

Глеб отключил телефон. Взглянул на меня, чтобы узнать, какое впечатление произвел своим разговором. Я всем своим видом показала, что оценила по достоинству его деловые качества, и продолжила:

– Так что насчет невиновности вашего шефа? Или вы уверены в обратном?

Глеб постарался очаровать меня своей улыбкой:

– Дмитрия Алексеевича ведь посадили, так?

– Нет, не так! Не посадили, а задержали. Это во-первых. Во-вторых, виновность его еще не доказана. Я вот как раз пытаюсь…

Я не договорила. Глеб подошел ко мне так близко, что просто пересек мою «зону комфорта» и вошел в интимную зону. Я опешила. Я смотрела на секретаря и пыталась понять, ЧТО он хочет этим сказать. Разве я давала ему повод прижиматься ко мне? Или он сейчас полезет целоваться?

– Татьяна, – с сексуальными нотками в голосе зашептал Глеб, – ну, о чем мы говорим? Вы такая обворожительная девушка!

Господи! Где он такое слово откопал – обворожительная? Старых любовных романов начитался? Я отступила на шаг назад и только открыла рот, чтобы раз и навсегда точно определить границы наших отношений, как вдруг дверь открылась, и нашему взору предстала Снежная королева Инна. Она, как обычно, обдала нас своим ледяным взглядом – это вместо приветствия, – а потом сказала тоном таким же холодным, как она сама:

– Я вижу, вы очень активны в своем стремлении найти убийцу водителя моего мужа!

Я поняла, что эта фраза была обращена ко мне, и потому ответила:

– Инна, у нас с вашим мужем заключен договор, и согласно ему я выполняю свою работу.

– Работу! – презрительно фыркнула Инна. – Вы ходите по дому – чужому дому, заметьте! – всех выспрашиваете обо всех и обо всем. В этом заключается ваша работа – сплетни собирать?

– На нашем языке это называется сбор информации, – вежливо и спокойно сказала я.

– Дмитрий Алексеевич нанял вас, чтобы найти водителя, – он найден. Так чего же вам еще?

– Вы, должно быть, не в курсе, но ваш супруг нанял меня… гм… вторично, желая найти убийцу Антона.

Инна скривила губы в презрительной гримасе, и это вдруг сделало ее настолько непривлекательной, что я подумала: а она не такая уж и красивая, как мне показалось сначала. Даже когда она была надменно-холодна, и то выглядела лучше. До чего же портит женщину презрительная усмешка!