Книга Остров любви - Дебора Мей

Совершенно опустошенная, Фиби рухнула на кровать. Здесь было слишком темно для того, чтобы читать, а потому она уставилась в стену, из последних сил ненавидя своего похитителя.

* * *

Стоя на дымящихся развалинах Харбор-стрит, Филипп Кью смотрел на обугленный остов своего особняка. Тлеющие угли обдавали его волной жара. Пруд для форели выкипел, каретная, конюшня и флигеля пристройки превратились в золу.

Желто-серые клубы дыма поднимались над почерневшими балками строения, которое когда-то было его домом, а теперь являло из себя ничто.

С ночи понедельника, когда относительно легкий дождь обозначил окончание пожара, наемные агенты Кью обшаривали развалины в поисках его дочери.

Прежде всего Филипп посоветовал обратить внимание на особняк и его окрестности. Ведь последний раз, когда он видел Фиби, девушка выбегала из дома как раз в тот момент, когда на нее рухнула крыша.

Но, несмотря на тщательные поиски, ничего обнаружить не удалось. Это несколько приободрило Кью, дав ему надежду, что дочь жива. Хотя он понятия не имел, где она может находиться.

Филипп пробирался по развалинам прежде величественного особняка. Все произведения искусства и антиквариат, которыми он прежде привык окружать себя, превратились в пепел и прах.

Внимание Кью привлек стук лошадиных копыт. К нему подъехали двое мужчин в длинных черных пальто. У того, что постарше, была курчавая седая бородка, у младшего один глаз был закрыт повязкой. Филипп знал Джона Алдервика уже много лет, с тех самых пор, как Алдервик сделал себе имя на деле серийного убийцы Саунти. Теперь детективное агентство всем известного сыщика занималось грабежами поездов, восстаниями рабочих и частными делами, сулившими большую выгоду. Кью нравилось, как работает Джон. Детектив был скор и самоуверен даже в тех случаях, когда ошибался.

– Это мой оперативник, Питер Уикс, – представил своего спутника Алдервик с ярко выраженным шотландским акцентом.

Он окинул взглядом пожарище.

– Вы понесли невосполнимую утрату, мистер Кью. Мне больно это видеть. Приношу мои соболезнования.

– Да нет, дело в моей дочери, Фиби! – воскликнул Филипп. – Дело в том, что она… исчезла!

Исчезла. Он прокручивал то мгновение в своей памяти безотчетное количество раз, и теперь видел его, словно застывшую картину. Атлетического телосложения мужчина, врывающийся в особняк с пистолетом. Фиби, сбивающая его с ног. Грохот выстрела.

Все казалось таким простым. Фаэтон уже поджидал. Он с дочерью должен был уехать, оставив сумасшедшего гореть вместе с портсмутской мебелью.

Но все сложилось совершенно иначе. Фиби почему-то не успела, что-то разделило их. А потом весь квартал охватило пламя, и лошади понесли… И только на Лейн-стрит животные вновь стали послушны поводьям. К тому времени стали подъезжать пожарные экипажи, так что путь к особняку был отрезан.

Об этом Кью сообщил Алдервику холодным и абсолютно бесстрастным тоном.

– Значит, последний раз вы видели ее в переулке, и единственный свидетель тому – грабитель…

И вновь ему обожгло сердце. Он уставился на мыски своих ботинок. Их покрывала серая пыль.

– Нет, он не был… – Филипп Кью осекся, размышляя, следует ли говорить правду. – Он утверждал, что он откуда-то с севера, с острова Мей. В прошлом году я попытался открыть там шахту, но все закончилось аварией.

– Несчастный случай?

– Да, произошел взрыв. И я думаю, что этот безумец с револьвером…

– У него был револьвер?

– По-моему, он мстил. Я думаю, он мог поджечь дом. Но, по правде говоря, совсем не было времени… – Он снова смолк, ощутив дрожь в голосе. – Я хочу, чтобы ее нашли, – закончил Кью. – Сегодня!

– Сэр, мне бы хотелось знать ее приметы, промолвил Питер Уикс, доставая из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и огрызок карандаша.

– Я привез это из нашего дома на озере, – Филипп протянул ему небольшую фотографию Фиби на драпированном стуле, позирующей с фарфоровой собачкой в руках. Художник, который позднее запечатлеет этот образ в масле, постарается, чтобы девушка и собака выглядели как можно живее и естественней.

Кью неприятно поразило то, что на фотографии дочь более всего напоминает безжизненную статую.

Однако она была красива, и Кью понял это по реакции Уикса, разглядывающего снимок. Видя Фиби впервые, так реагировали практически все.

Филипп вспоминал свой последний разговор с дочерью. Рассказывать чужому человеку об их ссоре нужды не было. Несмотря на то, что один глаз Питера Уикса был закрыт черной повязкой, от его внимания ничего не ускользало. Он словно читал мысли:

– Порой люди, которые исчезают, – безразличным тоном бросил сыщик, – вовсе не хотят, чтобы их находили.

– Это не тот случай, – отрезал Филипп, в глубине души сомневаясь в своей правоте.

Пока Уикс задавал вопросы и что-то помечал на бумаге, к железным воротам подкатил шикарный экипаж. Летящей походкой к ним подошел Саймон Кросби. Он был безупречно одет, его волосы были аккуратно причесаны и напомажены. Похоже, исчезновение невесты не повлияло на молодого человека никоим образом. Именно его Кью хотел для своей дочери – Аристократа. Джентльмена, которого несчастья обходят стороной.

– Я видел ее, – промолвил Саймон. – Я видел, что произошло…

И пока он объяснял, что же случилось на побережье, огонь ярости в груди Филиппа вспыхнул с невероятно болезненной силой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Почерневший частокол старого форта четко выделялся на фоне янтарного неба. Спеша по дощатому тротуару, Алекс то и дело здоровался, видя знакомые лица. С момента основания торговой фактории на острове Мей он провел немало времени в Литтлнесте. Это был маленький приморский городок, в котором, помимо английской, можно было услышать французскую, еврейскую, испанскую и даже русскую речь. Местные рыбаки сидели в темной, до отказа забитой народом таверне и распивали спиртное наряду с бизнесменами из Хаддингтона, Данбара и даже Эдингбурга.

Проститутки, как всегда, были дружелюбны, тем более что Алекс Хосмен был им слишком хорошо знаком. Правда, на сей раз он прошел мимо них, лишь многозначительно подмигнув и махнув рукой.

Алекс бросил горсть медных монет в трясущуюся ладонь старого Мартина Хоуна. Бедолага выглядел просто ужасно. И хотя торговать в лавке мог бы один из его двух сыновей, старик предпочитал делать это сам. Хоун не доверял детям, ожидающим, по правде говоря, когда папаша отойдет в лучший мир. Свою жену старик похоронил примерно полгода назад, и это основательно его подкосило. Мартин Хоун начал довольно часто прикладываться к виски. Мартин приветствовал Алекса сердечным поклоном.

– Собираешься обратно на остров? Хосмен согласно кивнул в ответ: