Книга Спасательный круг - Ребекка Уинтерз

Леандрос покачал головой:

– Папа, я не хочу, чтобы ты в это вмешивался. Вы же столько лет дружили с ними! Это я уволил Кармелу, и она знает, по какой причине. Если кто и должен поговорить с ее родителями, то это я. Если они свяжутся с тобой по этому поводу, направь их ко мне. Обещай мне!

Мама тоже встала.

– Но если она обратится в газеты…

Келли тревожно взглянула на Леандроса:

– Tea, меня это тоже очень беспокоит. Сегодня журналисты не проверяют свои источники. Если даже все окажется сплошным враньем и твой адвокат заставит их напечатать опровержение, люди все равно предпочтут поверить вранью. Это может разрушить вашу с Фрато репутацию и повредит всей вашей семье, и семье Кармелы тоже.

– Она права, – побормотал отец. – Мне это очень не нравится, особенно теперь, когда вы ждете малышей. А Кармела знает эту чудесную новость?

– Нет. Кроме вас и врача, об этом знают только дядя и тетя Келли, Фрато, Ник и Фран, ну и наш психолог. Пока мы не хотим, чтобы остальные знали.

– Понимаю. Пойдем, Tea. Оставим их наедине друг с другом.

Вчетвером они дошли до дверей. После новой порции объятий отец сказал:

– Мы с тобой, сынок. Как долго вы пробудете на острове?

Леандрос взглянул на жену:

– Мы пока не знаем.

Его мать обхватила ладонями щеки Келли:

– Что бы ты ни делала, куда бы ни пошла, ты должна беречь себя.

– Конечно…

– До рождения Леандроса у меня было два выкидыша, – призналась Tea. – А после него я уже не могла больше забеременеть. – Ее глаза затуманились. – Малыши, которых ты сейчас носишь, особенно нам дороги.

– Я знаю. Спасибо вам за заботу. – Келли еще раз поцеловала мать Леандроса.

Когда Леандрос затворил дверь, Келли уже вышла в патио, чтобы собрать тарелки. Он догадался – она пытается скрыть свои чувства. Но сейчас он присоединится к ней, и они вместе все обговорят и расставят по местам.

– Леандрос? – Она повернулась к нему, прислонясь спиной к кухонной стойке.

Он настороженно замер, пытаясь угадать ее настроение:

– Что?

– Хочешь, пойдем вместе прогуляемся вдоль берега?

Впервые со своего возвращения в Грецию она предложила ему сделать что-то вместе. Теплая волна радости заполнила его изнутри.

– Я и сам не прочь размяться. Подожди минуту, я пойду надену шорты.

Келли не стала переодеваться – ее юбка вполне подходила для прогулки. В ее гардеробе это вообще была самая удобная вещь. Завтра с утра она собиралась отправиться за покупками. Ей требовались свободные блузки и джинсы для будущих матерей.

Зайдя в ванную, она причесалась, собрав волосы в хвост. Близился вечер, но солнце пока жарило сильно. Нанеся на лицо защитный крем и подкрасив губы, Келли пошла искать Леандроса. Он стоял на кухне босиком и разговаривал по телефону.

Он переоделся в белую хлопчатобумажную рубашку, застегнув ее только наполовину. В ней и темно-синих шортах он затмевал любого греческого бога. Келли ощутила, как в ней невольно шевельнулось желание.

Леандрос поднял глаза, увидел ее и включил громкую связь. Но разговор с человеком, которого Келли не знала, скоро закончился.

– Это был частный детектив. Кармела сейчас в гостинице «Афины» и весь день никуда не выходила из номера. Он продолжит наблюдение.

– Леандрос… С тех пор как мы начали терапию, ты даешь мне слушать все свои разговоры. Я это очень ценю и признательна тебе. Но в этом нет необходимости! Это даже неестественно… Я доверяю тебе и верю – если будет что-то важное, ты поделишься со мной.

Вертикальная складка на его лбу разгладилась.

– Как и я. – Он положил в сумку, висевшую у него на поясе, две бутылки минеральной воды. – Не хочу, чтобы тебе грозило обезвоживание.

– Спасибо, ты очень предусмотрителен. – Он вежлив с ней, подчеркнуто вежлив. И она знала почему. – Прежде чем мы пойдем, я хочу кое-что тебе сказать.

– Я догадываюсь что.

– Нет, ты не догадываешься, – возразила Келли. – Петру все твои родные очень уважали. Ты не полюбил бы ее, не будь она замечательным человеком. И я бессознательно приписывала ее качества Кармеле. Когда же Кармела у тебя в кабинете объявила, будто беременна от тебя, я ей не поверила, но с удивлением вдруг осознала – передо мной глубоко несчастная женщина, нисколько не похожая на свою сестру. Мне понадобилось остаться одной в отеле, чтобы окончательно понять, что к чему. Я надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу: все мои сомнения по ее поводу исчезли. Я тебе верю. Абсолютно!

– Слава богу, – пылко ответил он. – Пойдем, пока солнце еще не зашло.

* * *

На пляже Келли сняла сандалии, и они пошли в противоположном от пристани направлении. Вдали Келли увидела несколько лодок. Ветер был достаточно сильный, чтобы наполнить паруса, и они легко скользили по сверкающей бирюзовой воде.

Это был рай…

У нее в голове крутилось множество мыслей, и она знала – у Леандроса тоже. Но никто не заговаривал первым. Они медленно пошли в обход подступивших к воде утесов и вскоре оказались в маленькой укрытой бухточке, от которой поднимался поросший дикими цветами пологий склон горы. Здесь не строили вилл, и потому не было видно людей. Узкая полоса пляжа принадлежала только им двоим.

– Леандрос, – начала она осторожно. – Я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном для меня.

– Я тоже хотел кое-что с тобой обсудить.

– Так давай куда-нибудь присядем.

Он озабоченно сдвинул брови:

– Не боишься испачкаться в песке?

– Ни капли.

Келли села, и он протянул ей бутылку с водой. Пока она пила, он тоже сделал несколько глотков из своей бутылки, утоляя жажду. Потом прилег на песок рядом с ней, оперся на локоть и засмотрелся на море. Его темные вьющиеся волосы блестели на солнце. Глядя на него, Келли почувствовала, как что-то сдавило грудь, мешая дышать.

– Леандрос? – прошептала она.

Он повернулся к ней, щурясь от косых лучей садящегося солнца, и Келли не могла понять выражения его лица.

– О чем ты думаешь?

– О словах Олимпии насчет моего чувства вины перед дядей и тетей. Они меня задели за живое. Я была самой счастливой девочкой на свете, потому что меня воспитывали именно они! А когда я вышла за тебя, то внутри возникло такое ощущение, словно я их бросила. От этого я чувствовала себя виноватой. Но кто мог знать, что это плохо скажется на нас?

Он сдвинул темные брови:

– Что ты имеешь в виду?

– Во время нашего медового месяца я изменилась… Это произошло оттого, что я просто не могла беззаботно наслаждаться. Я все время думала, как они вернулись в Филадельфию одни, без меня… Правда, мне казалось, ты не замечаешь во мне перемен. Но, как ты сказал Олимпии, сразу после свадьбы тебе показалось – что-то не так… Меня это просто сразило. Получается, мы все понимаем с большим запозданием.