Книга Твои фотографии - Кэролайн Левитт

— Не можешь.

Она снова взялась за телефон.

— Ну же, ну же, ну же, — твердила она, но, не получив ответа, отключилась. — Что мне теперь делать? — спросила мама, и он расслышал панику в ее голосе.

— Почему? Почему я не могу поехать с тобой?

— Потому что не можешь, — резко ответила она. — Не сейчас.

Ее нижняя губа дрожала.

— Ма… ты плачешь?

— О чем ты?

Она показала на глаза:

— Смотри. Сухие. Никто не плачет.

Она снова взглянула на часы, а потом на него, словно пытаясь что-то решить.

— Ма?!

— Тебе придется поехать со мной. Мы что-нибудь придумаем.

Он неуверенно кивнул.

— Куда мы едем?

— Не важно. Садись в машину и пристегнись.

Он хотел сесть на заднее сиденье, но она его остановила.

— Садись впереди, чтобы я могла тебя видеть.

— Но мне нельзя сидеть впереди, пока не исполнится двенадцать…

— Делай, что сказано, и не спорь. Не обязательно жить только по правилам. Иногда правила бывают неверными.

Мать села, застегнула ремень безопасности и глубоко вдохнула. Пока Сэм устраивался, она выбивала пальцами неустанный ритм на рулевом колесе. Небо казалось слишком большим. Дорога — слишком близкой.

Обычно мать вела машину осторожно, останавливаясь на красный, не превышая скорости. Теперь же то и дело перестраивалась, жала на клаксон, каждые несколько минут смотрела на часы. Радио было выключено, и он слышал только шум машин, дыхание матери и свое собственное, постепенно становившееся неровным.

Водитель встречной машины что-то прокричал.

— Господи, — раздраженно бросила мать. — Я даже собственных мыслей не слышу!

«Дыши, — велел он себе, — дыши медленно». Доктора всегда твердили, что он должен расслабиться, а умение дышать помогает детям-астматикам предотвратить приступ.

Ему казалось, что они провели в дороге целую вечность.

— Куда мы едем? — спросил он.

— Что?

Она взглянула на него. Отвернулась и стала смотреть на дорогу.

— Ма! — позвал он.

Она долго молчала, и он уже хотел снова ее окликнуть, когда она заговорила:

— Я сама не знаю, кто я есть сегодня. Но это будет большое приключение. Не волнуйся!

Ма здорово умела изобретать большие приключения.

Он увидел синюю табличку, сказал, что впереди есть автозаправка.

— Мне нужно пописать.

Но вместо того чтобы съехать с шоссе и вырулить на автозаправку, она притормозила на обочине.

— Иди туда.

— Почему мы не можем остановиться на заправке?

Она встревоженно нахмурилась.

— Потому что там слишком много людей. А значит, очереди. У нас нет времени.

— Но куда мы так спешим?!

— Писай, — приказала она. — Пожалуйста, пожалуйста, писай.

Эйприл вышла и рассеянно огляделась.

Мимо пролетали машины. Сэм осторожно ступил на траву.

— Иди туда, за деревья, — велела она, покачиваясь на каблуках. — Никто тебя не увидит. Я отвернусь.

Она смотрела мимо него, на дорогу, на мелькание машин.

— Быстрее, пока копы не пришли, — приказала она. — Не хватало только, чтобы нас арестовали за непристойное поведение в общественном месте.

Он отступил подальше от дороги. Расстегнул вельветовые штанишки, наскоро помочился и снова застегнул молнию. Когда он вернулся, мать вынула бутылку с водой.

— Руки, — приказала она и полила ему воду на ладошки. Загнала Сэма в машину и села за руль.

— Есть хочу, — пожаловался Сэм. Мать порылась в сумочке и вынула сырные крекеры.

— Не знаю, что с тобой делать, — тихо пробормотала она, положив руку на его макушку. У нее снова сделался встревоженный вид, и Сэм почувствовал себя куда меньше ростом, чем был на самом деле. Совсем карликом. — Пожалуйста, не смотри на меня так, — попросила она.

Он съежился, уставился на нее. Но она глядела на дорогу.

— Я играла с тобой в бесконечные игры, — вздохнула она. — Позволяла прогуливать школу и водила на фильмы, которые нельзя смотреть детям. Пока я была беременна тобой, пела каждый день одну и ту же песню. «Хочу, чтобы в моей жизни был ты». «Битлз». Я растирала живот, чтобы погладить тебя, и разговаривала с тобой. Ты был совсем крошечный, и я любила тебя. И люблю сейчас. Сколько раз мне приходилось возить тебя в больницу? Сколько раз спать на полу рядом с твоей кроватью, и спорить с докторами, и умолять, чтобы меня не выгоняли? Твой па тебя обожает. Он сделает для тебя все. Все, чтобы ты был счастлив и в безопасности. Я тоже делаю все, что могу. Каждый заслуживает счастья, верно? — спросила она, не глядя на него.

Он понимал, что не стоит задавать слишком много вопросов. Особенно сейчас, когда у нее такое лицо.

Он смотрел, как летит дорога, как мир превращается в нечто странное и незнакомое.

Сэм коснулся руки матери, но та отстранилась.

— Дай мне закончить, — бросила она, но он не совсем понял, что это означает.

Она никогда ничего не заканчивала, все бросала на полдороге, даже когда Сэм старался помочь. Начинала рисовать рощу на кухонных стенах и после второй стены бросала работу, так что Чарли и Сэму приходилось трудиться самим. Начинала писать детектив о библиотекаре, совершившем убийство, и остывала после четвертой главы.

— Я знаю конец, так какой смысл дописывать все это? — усмехалась она.

Мать погудела встречной машине и перестроилась в другой ряд. Сэм следил за часами на приборной панели. Прошел час. Другой. Они были в пути два с половиной часа, когда сгустился туман.

— Черт, — проворчала мать, вытягивая шею. — И как можно видеть сквозь этот кисель?

Он открыл окно и напустил тумана.

— Не делай этого, — велела она, и он закрыл окно, но холодный воздух уже проник в салон, и его легкие сжались.

Сэм сел прямее, пытаясь вдохнуть поглубже, как велел доктор, и взглянул на дорожную табличку.

— Хартфорд. «Бобз биг бой бургерс». — Он повернулся в другую сторону: — «Бензин, еда, ночлег». — Не выдержал и закашлялся.

Мать посмотрела на него.

— Вынимай ингалятор, — машинально проговорила она, и он сунул руку в карман и вытащил тряпочку, два пенни, но вместо ингалятора в кармане лежала фигурка Бэтмена!

Он в ужасе взглянул на мать. Она снова хмурилась, скорчившись над рулем.

— У тебя нет ингалятора?