Книга Медовый месяц в Греции - Джеки Браун

– О'кей. – Дарси кивнула. И выстрелила из обоих стволов, задав следующий вопрос: – А твои чувства к брату?

– Я скучаю по нему, – ответил Ник, сам удивляясь своей честности.

Глава 8

Ник проснулся в своей детской спальне. Разбудил его аромат свежего хлеба: мама и бабушка часто пекли его в дровяной печке, которая стояла на пограничной линии между двумя соседними участками. Запах проник сквозь открытое окно и вытащил Ника из постели.

Последние четыре ночи он провел в доме родителей. Дни он проводил с Дарси. Как и было условлено, они делили время между работой и отдыхом. Он наслаждался и тем и тем. Она, как ему казалось, тоже.

Дарси уже предоставила ему материал по трем автомобилям, в том числе прикинула их примерную стоимость, выяснив, за какую сумму ушли аналогичные модели с последних аукционов. Она оказалась вдумчивым профессионалом и аналитиком, и, черт возьми, как это было сексуально!

Он хотел ее. Хотел с первого взгляда в аэропорту. Но сдерживал себя по причинам, которые не мог внятно объяснить даже себе, так как ничего в их отношениях не располагало к постоянству. Дарси совсем недавно обрела свободу и крылья и теперь искала свой путь. Он восхищался ей. Она не станет искать сейчас длительной серьезной истории. Особенно с мужчиной, который живет в другой стране. Кроме того, Ник не обладал нужным капиталом для инвестирования в отношения. Со времен Селены.

Тогда отчего мысль переспать с Дарси и потом распрощаться с ней перестает его привлекать?

Они двигались навстречу друг другу очень медленно. Так медленно, как никогда раньше. Ник предполагал, что одна из причин – бывший жених Дарси, вот почему она так осторожна. Человек, который вроде бы любил ее, но пренебрегал ей и заставлял чувствовать себя ничтожной. Вспоминая тот разговор в ресторанчике, Ник признавал, что Дарси была болезненно честна, говоря о своих прошлых отношениях, а вот он напустил туману, когда речь зашла о Селене. Единственный секрет, который он раскрыл, что он скучает по брату.

Следует признать, что это стало сюрпризом для него самого. И все же он и наполовину не был так открыт с Дарси, как она с ним, и жалел об этом.

Тем не менее они с Дарси продолжали вести безопасную игру, флиртовали и потом отступали на два шага назад, ходили на цыпочках вокруг развороченных шахт своего прошлого. Безопасность. Осторожность. Только вот временами их флирт становился слишком уж жарким…

Ник, зевая, встал и отправился под холодный душ, потом побрел в кухню. Там он обнаружил Петроса. Нику удавалось избегать встречи с ним со времени того обеда у йайа.

– Ты что здесь делаешь?

– Мне нужна причина, чтобы зайти к родителям? А вот что здесь делаешь ты? У тебя вроде бы есть спальня в каком-то другом месте?

– Она сейчас занята.

Петрос улыбнулся:

– В точности моя ситуация.

– Кофе еще есть?

Ник показал на брики. Вот уже три десятилетия мать варила кофе в этой традиционной металлической посудине с длинной ручкой. У Ника дома тоже была такая. Только совсем чистенькая и сияющая – он ни разу ей не пользовался. Впрочем, то же самое можно было сказать и о кофемашинах – одна здесь, другая в Нью-Йорке. Интересно, что это может рассказать о нем, подумал Ник. Что он имеет жилье, но нигде не чувствует себя дома?

Петрос встал, налил кофе в чашку и поставил перед Ником.

– Спасибо, – сухо поблагодарил он. Соблазн встать и уйти был велик, но он все же остался.

– Видок у тебя, как будто ночь выдалась бурной. – Петрос ухмыльнулся.

Еще несколько лет назад такие добродушные поддразнивания были у братьев обычным делом. Ник не хотел скучать по ним. И по Петросу тоже. Но, как он уже признался Дарси и себе, скучал. Он отпил глоточек кофе. Очень крепкий. Очень сладкий. Так его всегда готовила мать, но это не слишком улучшило его настроение.

Поставив чашку, он проворчал:

– Раньше матрас не был таким комковатым.

Дело было вовсе не в матрасе, они оба знали это.

– Ты, оказывается, рыцарь. Никогда бы не подумал. Йайа даже прокомментировала это.

Ник хмыкнул и отпил еще кофе.

– Она уверена, что это знак, – продолжал Петрос.

– Йайа и ее знаки… – пробурчал Ник. – Для нее все – знаки.

– Но это правда? – Петрос больше не ухмылялся. – Ты действительно нашел в ней что-то… особенное?

Ник уставился в свой кофе:

– Дарси особенная.

– Серьезно?

– Это… сложно, – честно ответил Ник.

Уклончивый ответ. Но Петрос кивнул:

– Любовь всегда сложна.

– Ты-то наверняка знаешь! – вскинулся Ник.

Петрос не принял вызов. Вместо этого он сказал:

– Я рад за тебя. Мы все. Мама и йайа только об этом и говорят.

Это должно было успокоить Ника. Он ведь для того и пригласил Дарси на обед. Теперь до самой свадьбы им хватит разговоров о девушке Ника, и они оставят его в покое. Но он чувствовал себя не в своей тарелке.

– И что они говорят о Дарси? – спросил он.

– Они говорят не столько о ней, хотя она им определенно понравилась, сколько о том, что она сделала с тобой. Ты похож на себя прежнего. Мама и йайа счастливы, что ты кого-то нашел. И я тоже.

Эмоции захлестнули Ника. Он оттолкнул их все, кроме злости. Глядя в упор на брата, он едко спросил:

– Так что, мы теперь снова большая дружная семья? Ты считаешь, это возможно?

Петрос запнулся.

– Я на это надеюсь… я этого хочу.

– И ты всегда получаешь, что хочешь. Или забираешь, смотря по ситуации.

Петрос казался ошарашенным.

– Ты несправедлив.

– Справедливость, братец? – Ник вскочил, повышая голос. – Ты хочешь поговорить о справедливости?

Петрос тоже встал:

– Ты сделал выбор, Ник! Это ведь ты решил уехать из Греции, открыть бизнес в Нью-Йорке, вдалеке от семьи. Вдалеке от Селены!

– Зато ты остался здесь и сразу же предложил ей утешение и компанию!

Но Петрос не сдавался:

– Ты преследовал свою мечту и даже не поинтересовался, чего хотела бы она! Ты просто-напросто ждал, что она примет любое твое решение, что она бросит все и кинется за тобой.

Ник почувствовал угрызения совести. Неужели он и впрямь поступил именно так? На ум пришла Дарси. Она пожертвовала своей мечтой о писательстве ради жениха, занялась проверкой фактов в крошечном местном журнале. В конечном счете все, что она испытывала по этому поводу, – разочарование в себе и злость. Неужели то же самое Ник хотел сделать с Селеной? Если бы она последовала за ним в Нью-Йорк, что стало бы с их отношениями?