Книга Страсть под запретом - Карла Кэссиди

— Элизабет, могу я попросить… тебя об одолжении?

— Мне позвонить Эрике? — догадалась она.

— Да. А откуда ты… Значит, я… уже говорил об этом?

— Сразу же, как очнулся после наркоза. Но, не зная ее фамилии, я едва ли смогу тебе помочь.

— Черт возьми, кто такая эта загадочная Эрика?! — не выдержал Талбот.

Ричард снова мечтательно улыбнулся:

— Ее зовут Эрика Тейлор. Она переехала жить… в Монингвью полгода назад. С тех пор мы… встречаемся. Эрика ничего не знает… ни об опухоли, ни об операции. Я не хотел ее… волновать. Так что ты объясни ей…

— Не переживай. Я постараюсь быть максимально деликатной. Она все поймет, — пообещала Элизабет.

— Тейлор? Тейлор… А эта женщина, случайно, не родственница некой Зельде Тейлор?

— Угадал, братишка. Она ее внучка. Эрика… переехала в наш город, чтобы ухаживать за ней. Но Зельда, к несчастью, скончалась… от сердечного приступа. И у Эрики не осталось… никого из близких или знакомых, кроме меня. Я ей… нужен, понимаете?

Элизабет впервые видела его таким счастливым и воодушевленным и чувствовала себя немного виноватой: оказывается, Ричард всегда стремился к самостоятельности, а она неоправданно редко проявляла уязвимые стороны характера, не давая ему ни малейшего шанса показать себя. Каждый человек нуждается в том, чтобы о нем заботились, и стремится сам помогать своим близким — и забывать об этом не следует, чтобы не повторять ошибок!

Но теперь у нее появилась уникальная возможность исправить эту досадную несправедливость по отношению к нему. Элизабет торопливо достала из сумочки листок бумаги и ручку и повернулась к почти заснувшему Ричарду:

— Если помнишь, продиктуй мне, пожалуйста, ее телефон. Сам знаешь, в справочнике слишком сложно найти нужного человека…

Затем, спустившись в приемную, она позвонила сначала Эндрю, а потом невесте бывшего мужа. На том конце провода ей ответил приятный женский голос, удивительно располагающий к себе. Элизабет почему-то сразу представила себе хрупкое миловидное создание лет двадцати, безумно влюбленное в Ричарда. Кое-как успокоив разволновавшуюся девушку, она повесила трубку, ощущая в сердце дикую тоску от невосполнимой потери.

Теперь, когда Талбот отверг ее любовь, а его младший брат вскоре обретет счастье с другой женщиной, она до конца своих дней останется одна без надежного мужчины рядом, потому что, как это ни печально, никогда уже не сможет полюбить. Ей так хотелось кричать, плакать, обвинять всех и вся в своих неудачах…

Наконец, взяв себя в руки, Элизабет вернулась в палату к Ричарду. Каково же было ее удивление, когда она не застала там Талбота. И спросить, куда он ушел, было не у кого: Ричард крепко спал. Она была больше чем уверена, что его внезапный уход (а вернее, позорное бегство) объясняется банальным нежеланием оставаться с ней наедине после того, как с ее губ сорвалось пугающее признание в любви.

От горьких размышлений ее отвлекли стоны Ричарда. Она осторожно присела на край кровати и заглянула ему в глаза:

— Э-эй… Как ты себя чувствуешь? У тебя что-то болит? Давай я позову медсестру или доктора Брешнана…

— Не надо, — возразил он. — Уже все прошло. В моих мозгах… здорово покопались.

— Эндрю передает тебе большой привет! А еще наш талантливый сын пообещал испечь твое любимое овсяное печенье.

— Здорово.

— В ближайшее время я привезу его домой. И мы обязательно навестим тебя с разными гостинцами…

— Ты уже позвонила Эрике?

— Да, как и обещала. Твоя невеста уже едет сюда. Разумеется, Эрика немного сердится на тебя за то, что ты скрыл от нее проблемы со здоровьем и даже не сообщил о предстоящей операции. Но я честно старалась убедить ее, что твое молчание — это проявление искренней любви и заботы.

— Спасибо. Пожалуйста, никуда не уходи. Посиди… со мной, пока она не придет, ладно?

— Конечно-конечно, — кивнула она. — Ни о чем не волнуйся. Отдыхай. Кстати, ты случайно не в курсе, где сейчас твой брат?

— У Талбота неожиданно возникли срочные дела на работе, и он ушел, пообещав вернуться… завтра утром.

— Ясно.

После обеда приехала Эрика Тейлор. Черноволосая хрупкая миловидная девушка лет двадцати с большими зелеными глазами неслышно впорхнула в палату и кинулась к нему. Ричард был так счастлив, что даже забыл о ноющей боли во всем теле. В их взволнованном шепоте, взглядах и прикосновениях было столько нежности и страстной любви, что Элизабет поспешила оставить влюбленных наедине. Чуть позже, когда они все-таки познакомились, она извинилась и отправилась домой.

Сев за руль, Элизабет вдруг уронила голову на руки и разрыдалась. События последнего дня вихрем закружились у нее в голове: бесконечное томительное ожидание, пьянящее чувство облегчения и бурная радость, восторженное признание в любви и неслыханная бессердечность Талбота…

А слезы все текли и текли по ее щекам — откуда-то из сокровенных уголков ее измученной души. Она плакала навзрыд, как маленькая девочка, лишившаяся родителей, как юная девушка, осознавшая, что ее поспешный брак обречен, как молодая женщина, познавшая, что такое быть сильной, и как, оказывается, приятно почувствовать себя зависимой от любимого человека, но, увы, не сумевшая зажечь огонь ответного чувства в его груди.

Когда последняя слезинка растворилась в ее печали, Элизабет наконец успокоилась, чувствуя, что разбитое сердце надежно защитило себя от дальнейших посягательств, оградившись от мира высокой непреодолимой стеной. Она ощущала лишь безысходное одиночество и бесконечную пустоту…

В этот момент небо резко потемнело — и по лобовому стеклу гулко забарабанил проливной дождь, словно сочувствуя ее горю. Его мелодия завораживала, успокаивала ее истерзанные нервы. Откинувшись на спинку сиденья, Элизабет закрыла глаза и тут же провалилась в спасительный сон.

Уже стемнело, когда она неохотно разлепила тяжелые веки. Приведя себя в порядок, Элизабет пристегнулась и завела мотор. Выехав за ворота больницы, она поймала себя на мысли, что возвращаться в пустой одинокий дом ей совершенно не хочется. Поэтому ее старенький автомобиль довольно долго колесил по улицам и улочкам Канзас-сити.

Остановив машину крыльца, Элизабет тут же обратила внимание, что в гостиной почему-то горит свет. Сначала она подумала, что утром в спешке просто забыла его выключить. И тут ее осенила неожиданная, непостижимая догадка!

Стараясь унять бешеный стук сердца и всячески убеждая себя, что отныне она прекрасно проживет и без мужчины, так как у нее есть любимый сын и интересная работа, Элизабет торопливо поднялась по ступенькам и открыла дверь. Как завороженная, она поспешила навстречу мерцающему свету и замерла на пороге гостиной, не смея поверить своим глазам…

Свечи! Они были везде — маленькие и большие, изящные и пузатые, простые и ароматизированные, самых разнообразных цветов и форм. В довершение этого великолепия из неосвещенного угла комнаты раздался — такой знакомый, такой родной! — бархатный голос: