Книга Волчья ягода - Ольга Егорова

Арсений, полностью сосредоточившись на проблеме размера ватного тампона, механически кивнул в ответ.

– А она, знаешь, врач. Детский.

– Да, – снова кивнул Арсений. – Врач… Детский… То есть… Кто – детский врач?

– Да Майя, я же тебе сказал.

– Майя? Какая еще Майя?

– Ну, пап, – вздохнул Федор. – Ну та самая, которая вчера к нам приходила! Которая повар!

– Повар. – Арсений наконец понял, что речь идет о вчерашней девушке с длинной черной косой, так сильно напоминающей ядовитую змею. – А почему тогда врач?

– Она училась в институте на врача, – пояснил Федор.

– А выучилась на повара, – усмехнулся Арсений, уже выдавливая ровную светло-бежевую полоску мази на ватный тампон.

– Да нет же, она институт не окончила еще…

– Понятно. Открывай рот.

– Пап, она хорошая…

Арсений вздохнул: Федор, по всей видимости, был готов разговаривать о чем угодно до самого утра, лишь бы оттянуть наступление страшного момента.

– Открывай рот, – строго приказал он сыну. – Тебе нужно лечиться. Ты понимаешь, что если не лечиться, то эта твоя… гипермерия никогда не пройдет и станет болеть еще сильнее. Понимаешь?

Федор кивнул и мужественно приоткрыл рот.

– Шире, – снова приказал Арсений.

– Гиперемия, пап, – поправил сын напоследок.

– Вот я и говорю… Гимепетрия, черт бы ее побрал!

Федька слабо улыбнулся и зажмурился, покоряясь судьбе.

С ватными тампонами за щеками он стал похож на несчастного, замученного жизнью хомяка. Для полноты картины Арсений сунул ему под мышку градусник, велел не шевелиться и не разговаривать. Температура не поднялась, но и не упала – словно заколдованная, держалась все на той же отметке.

– Ну полежи так минут пятнадцать – двадцать. Телевизор тебе включить?

Федор отрицательно помотал головой и закрыл глаза. Видно было сразу, что он крепится изо всех сил, чтобы не разреветься, – наверняка от соприкосновения с мазью слизистая оболочка запылала еще сильнее.

– Потерпи, через три минуты пройдет, – уверенно пообещал Арсений, надеясь, что так оно и будет. – Если не хочешь телевизор, может, тебе книжку… почитать?

От книжки Федька не отказался. Арсений снял наугад с полки «Волшебника Изумрудного города». Он и не помнил уже, когда в последний раз читал сыну книжку. Хотя если учесть, что сын сам научился читать еще в пять лет, существенным педагогическим упущением это назвать было нельзя.

Или можно?

– Среди обширной канзасской степи жила девочка Элли. Ее отец, фермер Джон, целыми днями работал в поле, мать Анна хлопотала по хозяйству. Жили они в небольшом фургоне, снятом с колес и поставленном на землю…

Перевернув пятую страницу, он замер на минуту, прислушиваясь к дыханию сына. Заснул, кажется, Заяц… Жаль, теперь придется его будить. Тампоны-то изо рта нужно вынуть. Мало ли что может случиться: проглотит, не дай Бог, или задохнется еще…

Да и вообще, сказано ведь в инструкции: пятнадцать – двадцать минут. Значит, больше двадцати минут нельзя мазь во рту держать. Оставить дольше – кто знает, не получится ли так, что вместо пользы один вред будет?

Размышляя об этом, он отправился снова на кухню, выпить очередную чашку кофе и выкурить сигарету, сидя под вытяжкой у плиты.

Эту приятную привычку он завел себе уже после того, как из дома ушла Татьяна. При ней в доме царило жесткое правило: в квартире не курить! И теперь каждый раз, затягиваясь по ночам сигаретой на кухне, он ощущал в глубине души какое-то глупое мстительное чувство. Как будто она могла увидеть его через сотни километров, их разделяющие, и разозлиться…

За стеной тихо скрипнул диван. Арсений уже почти сорвался с места, но снова стало тихо, и он разрешил себе все-таки выкурить до конца сигарету и допить из чашки остатки остывшего кофе. В холодильнике еще оставалось несколько куриных котлет с праздничного стола. Не чувствуя голода, а действуя лишь из соображений здравого смысла, он уложил одну из них на кусок батона и запихал в рот. Перед ночным дежурством у постели больного надо бы подкрепиться, а котлета, кстати, вкусная… Да, не мешало бы завести себе домработницу. Или хотя бы приходящего повара, чтоб всегда в холодильнике лежали такие вот вкусные домашние котлеты, а в пластиковом контейнере почти доверху – салат оливье, и кастрюля густых щей – таких, как готовит мама, чтоб ложка стояла…

Домашняя еда последние восемь лет была большой редкостью в жизни Арсения. Татьяна готовить не умела и не любила – борщи отвлекали ее от священной миссии селекции бахчевых культур, поэтому покупные пельмени и супы из консервов составляли основу домашнего меню. Арсений успел к этому привыкнуть и даже почти не жаловался.

Оказывается, есть на свете женщины, которые умеют готовить такие вот вкусные котлеты…

Федька снова завозился в кровати, и Арсений заспешил к нему, доедая по дороге умопомрачительный бутерброд.

– Спишь? – тихо спросил он, наклоняясь над сыном.

Тот успел уже перевернуться на спину и сбросить одеяло.

В ответ раздался приглушенный стон.

– Проснись. – Он потрепал Федора по плечу. – Проснись на минуту, Заяц. Тампоны с мазью нужно вытащить…

Федор открыл глаза, и в этот момент Арсений заметил, что сын почему-то уже не похож на замученного жизнью хомяка. Щеки не топорщились.

– Эй, ты чего, уже успел их вытащить?

Ребенок сонно щурился, по-видимому, не понимая, о чем его вообще спрашивают.

– Я спрашиваю, ты вату куда дел? Выплюнул, что ли? Ну-ка открой рот!

– Па-а-п, – захныкал Федька, – у меня все горит во рту… И живот… Живот болит…

– Да ты их проглотил, что ли?!

– Не знаю…

– Черт! – выругался Арсений.

Только этого сейчас не хватало. Мало нам было этой гиперемии, так мы теперь еще и мази теброфеновой нажрались! Да к тому же в приличном количестве! Да еще и вместе с ватой!

И что теперь, интересно, делать?!

– Федь, ты точно вату не выплевывал?

Сын захныкал в ответ и закрыл глаза. Он выглядел таким маленьким и несчастным, что Арсений не смог его отругать.

Но нужно было что-то делать.

– Так, – решил он. – Поднимайся, пойдем в ванную промывать желудок. Нам сейчас с тобой только отравления не хватало. Или кишечной непроходимости. Ты можешь себе представить, что будет, если эта вата в твоих кишках запутается?

Представив, что будет, если дурацкая вата запутается в несчастных Федькиных кишках, Арсений мысленно застонал. Нет, лучше об этом не думать. Лучше побыстрее желудок промыть, чтобы не оставить вате ни малейшего шанса.