Книга Мои любимые блондинки - Андрей Малахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, мам, она молодец, – Лариса подошла к матери и попыталась ее обнять. – Я так устала, сегодня сумасшедший дом на работе…
– Господи! – тут же вскочила Калерия Михайловна. – Да что же это делается? Я совсем забыла! – И, убежав на кухню, вернулась в комнату через секунду с очками и каким-то тоненьким журналом. – Ваш ведущий нашел какую-то взрослую женщину! Она его на сколько старше?
Лариса устало посмотрела на возбужденную мать:
– Такими подробностями я у Андрея не интересуюсь. Да и какая разница?
– Что значит какая разница? – Мать надела очки и, придерживая их одной рукой, стала другой открывать журнал. – Да она с ним во всех журналах. Такая неприятная крашеная блондинка!
– А мне Мария Сана, – загнавший свое авто под холодильник, напомнил о себе Данила, – в садике сказала, что у тебя на работе обезьянки есть.
– Есть, дорогой, есть, у них там в этом вертепе все есть… – продолжая листать журнал, начала было Калерия Михайловна, но Лариса ее перебила:
– Да, сыночек, – Лариса уже очень устала от общения с матерью, – к нам на прошлую программу обезьянки приходили. – А что они кушали? – сидя на полу, Данилка с восторгом смотрел на мать.
– Мы их бананами кормили, яблочками.
– Мам, – сын встал и, подойдя, к матери, уткнулся ей в колени лицом, – а я тоже хочу их покормить!
Развитие сюжета по сценарию мирного семейного вечера Калерию Михайловну не устраивало.
– Вот тебе, Данечка, – она сняла очки и строго посмотрела на внука, – в их телестудии делать нечего. Тут вообще на «Окнах» мужчина в зал пистолет принес!
– С патронами, баб?! – в восхищении замер Данила.
– Мам?! – Лариса почти с ужасом посмотрела на мать. – Ты смотришь «Окна»?
– Я не смотрю такую гадость! Но я всегда стараюсь быть в курсе. А обезьянок, Даник, мы и в зоопарке увидим.
И, повернувшись к дочери, тоном оскорбленной королевы-матери добавила:
– Незачем ребенка к вашему шоу-бизнесу приучать. Пусть лучше «Кота Леопольда» посмотрит. А ты, Ларисочка, если забыла, закончила аспирантуру истфака и начала писать кандидатскую!
Раздавшийся звонок телефона помешал Калерии Михайловне развивать еще одну свою излюбленную тему – профессионального соответствия дочери.
– Алло? Ларису? Можно! – Она протянула дочери трубку и, глядя как она отрицательно качает головой (позвонить Ларисе по телефону ее матери мог только бывший муж), прошептала: – Это мужчина… но не Эдик…
– Верочка!
– Андрюша!
Я не видел свою бывшую сотрудницу – старшего редактора программы «Доброе утро» – почти четыре месяца и каждый раз, оказавшись в «Кофемаксе», думал: «Что-то давно я Верочку не видел – надо бы позвонить…» Но в этой ежедневной борьбе за телевизионные показатели даже созвониться было некогда.
И вот Верочка сидит на своем любимом месте в «Кофемаксе» и выглядит при этом просто замечательно: легкий загар, сияющие голубые глаза, легкий мэйкап – лицо светится, как у хорошо отдохнувшего человека.
– Вера, дорогая, что случилось? – я подсаживаюсь за ее столик. – Тебе удалось вырваться в отпуск? Ты выглядишь просто великолепно!
– Все просто, Андрюша, – и многозначительно улыбающаяся Верочка чуть приподнимает чашку с кофе, будто тост произносит, – я снова на рынке, снова в поиске.
Новостью я ошарашен настолько, что даже не решаюсь спросить, чем, а вернее, почему закончился ее счастливый брак с Игорем. И куда, собственно, этот ее Игорь подевался? У них так все хорошо было, ребенок… В общем, красивую фразу о том, что Верочка снова на рынке, я на всякий случай оставил без внимания.
– Над чем это вы так потешаетесь? – когда я вошел, Верочка что-то явно очень веселое рассказывала своей соседке.
– Ой, это я Лене тут рассказывала, познакомься, кстати, наш новый редактор. Ты расскажи, расскажи ему, как тебя на работу взяли!
– Вы представляете, Андрей? – щебечет милейшая Лена. – Пришли люди на работу устраиваться, сидят – ждут собеседования, и тут к ним выходит дядя и говорит: «Вы тут все такие хорошие, что даже не знаю… Вот кто скажет нам отчество Германа Грефа, тот это место и получит! Представляете?
Представляю. Нормальный вопрос. Надо своим задать.
– А я, – продолжает Верочка, – рассказывала Лене свой сон. Ну так вот…
И снится Верочке сон, будто приходит она на работу, а у входа в телецентр проверяет пропуска Влад Листьев. Она очень удивляется и спрашивает: «Что вы здесь делаете?» А он и отвечает: «У нас сегодня очень необычный день – День Идеального телевидения. В этот день я сам всех встречаю, и поэтому не нужно никаких пропусков. Сегодня войти в телецентр могут только хорошие люди. Ты, Верочка, хорошая, заходи!»
Входит Верочка в «Кофемакс», но это оказывается не «Кофемакс», а его предшественник – знаменитый кафетерий на первом этаже телецентра. Заходит она и видит Валентину Леонтьеву с еще отличным зрением, которая пьет кофе рядом со своим сыном, еще не бросившим ее в провинциальной глуши. Дикторы Центрального телевидения обслуживаются в кафетерии без очереди, На некоторых столиках лежат беленькие коробочки – рассыпчатые безе, упакованные, чтобы взять с собой. Добрые тетушки-продавщицы знают всех по имени и с радостью торгуют любимыми Верочкиными курами-гриль за 3 рубля и делают турецкий кофе.
Но кто это так приветливо машет ей рукой? Это за свой столик ее приглашает Юра Николаев. Польщенная Верочка вежливо спрашивает мэтра: «А что вы сейчас делаете? Еще танцуете?» На что Юра отвечает: «Нет. Мы сейчас делаем специальную новогоднюю программу, благодаря которой телевидение может сэкономить миллионы! Раньше эти миллионы распылялись по каналам, чтобы каждый канал сделал свое новогоднее шоу. И они делали! Клонировали одних и тех же артистов, и все. Вы же, Верочка, умный человек, вы же понимаете, что нам грозит? При таком подходе третьего января телевидение кончится, ведь все деньги угроханы в эти три с половиной часа! Вот мы и делаем одно новогоднее шоу на все каналы». Верочка потрясена. «А вы?» – спрашивает она. «А я буду ведущим».
И тут захотелось Верочке в туалет. Идет она по телецентру и видит: кругом – красота. Ничего общего с тем телецентром, который так разительно был похож на муниципальную городскую больницу, медленно разрушающуюся в бесполезном ожидании госдотаций. Все этажи отремонтированы. Подвесные потолки со встроенными светильниками. Дубовые стеновые панели. Мраморная плитка на полу. Пальмы в кадках. Туалеты блестят. И ей даже во сне не стыдно за эти туалеты!
( – Ты помнишь, – прерывает Вера свой рассказ, – как к нам пришла жена, тогда любовница, Депардье?
Мне ли не помнить, как бедолаге-Верочке пришлось вести в наш туалет лицо Chanel Кароль Буке?
– Я думала, со стыда умру! А здесь захожу в туалет и вижу – все современное такое…)
