Книга Один из нас. Вояж, вояж - Лоран Графф

Собираться в дорогу стало моей привычкой, жизнью. Собираться в дорогу, толком не зная, куда ехать, и не трогаясь с места. Быть всегда готовым к отправлению, словно ты здесь проездом. Мы пассажиры времени на борту жизни; уехать — значит немного умереть. Я только и делаю, что умираю.

37

Г-н Лопес лично провел собеседование с каждым служащим казино. Честное слово, он приятный малый. Он объявил, что это счастье, когда можно рассчитывать на верных сотрудников, таких, как я. «Вы знаете, Патрик, — вы позволите мне называть вас Патрик? — это важный, даже основополагающий фактор, когда ты окружен людьми, которым можешь доверять, которые обладают опытом и ответственно подходят к работе! Г-н Мартинес говорил мне, что у вас были трудности некоторое время назад. Сейчас все утряслось? В добрый час! Надеюсь, мы поладим и доработаем вместе до пенсии! Эх! Незаметно она приближается! Для вас, я имею в виду. А у меня еще есть немного времени на раздумья».

В бассейне я открыл для себя технику задержки дыхания. Молодой загорелый парень с длинными обесцвеченными волосами тренировался в прошлую пятницу, усевшись на дно бассейна в позе лотоса с блаженной улыбкой на губах. На первый взгляд вроде ничего сложного. Потом он медленно поднялся на поверхность, словно проснулся, двигаясь, как медуза. Когда он нацепил свою моноласту, бассейн превратился в парк развлечений, он шнырял из угла в угол, как дельфин. В среду он не пришел. Было спокойней.

Я продержался минуту. Надо бы купить секундомер, чтобы засекать время. А пока приходится полагаться на часы в бассейне и их секундную стрелку. После нескольких неловких попыток стал чувствовать себя под водой уверенней. Там хорошо! Без кислорода, погрузившись в воду, словно в вату, чувствуешь, как жизнь концентрируется внутри, сдерживаемая вместе с дыханием. Несколько секунд ощущаешь все свое существо и с особой остротой ту жизнь, что бьется в тебе, такую хрупкую и такую упрямую, бурлящую и многообещающую. Видимо, это и есть «опьянение глубиной» на отметке два с половиной метра.

В следующую среду постараюсь продержаться полторы минуты.

38

Жанне девятнадцать. Я предложил ей свою комнату, но она отказалась и спит в гостиной на одеялах. Моя квартира не подготовлена к приему гостей. Два дня назад она села ко мне за стол в казино, у нее было несколько жетонов, примерно на сто евро, — все, что осталось. В три захода ее карманы опустели. Она играла не ради выигрыша, а чтобы избавиться от лишнего. Склонив голову, покусывая потрескавшиеся губы, она ставила вслепую на первый попавшийся номер. Проиграв последнюю ставку, она молча встала из-за стола и ушла. Порой казино служит пристанищем для отчаявшихся и помогает им избавиться от ненужных денег. Я снова увидел ее после закрытия в три часа ночи. Закутавшись в пальто, она сидела на крыльце. Я прошел мимо, но вместо того, чтобы двинуться к парковке, остановился на последней ступеньке.

На пару секунд я замер, осмотрелся — ночь, в небе сияют звезды. Я стоял к ней спиной, она, наверное, подумала чего это он, что ему нужно? Я мог бы вернуться домой и не вмешиваться, безучастно бросить ее на произвол судьбы — никаких болезненных последствий, Патрик! У каждого свое горе! Оставайся на своем месте, и все будет хорошо. Тебе есть чем заняться. Я молча присел рядом на ступеньки казино. Достал из кармана гигиеническую помаду и протянул ей, как протягивают платок, хотя она не плакала. Она взяла ее.

— Можете оставить себе.

— Спасибо.

— Я ей почти не пользовался. Вы проездом?

— В каком-то роде да. На самом деле, мне кажется, что этот путь я прошла до конца.

— Вы издалека?

— Если смотреть с высоты птичьего полета, то не очень.

— У вас усталый вид.

— Вчера в кафе у меня украли сумку. Я не спала уже двое суток. Можно у вас переночевать?

— Я живу в Кане в небольшой квартирке. Вы займете мою спальню, а я посплю в гостиной.

Я предложил ей остаться у меня на некоторое время, чтобы передохнуть. На добрые дела, равно как и на плохие, нас толкает одна и та же потребность очищения. Как ни крути, это только пойдет на пользу. Однажды утром Жанна собрала вещи и уехала. Путешествуя безо всякой определенной цели, она взяла себе за правило не выпускать из виду море, ехать вдоль берега, словно пыталась нащупать границы мира, и, может быть, питала безумную надежду обнаружить тайный выход. От Ниццы, точки ее старта, она проехала по средиземноморскому побережью вплоть до Гибралтара, потом вдоль Атлантики, потом был Ла-Манш. Она хотела добраться до Северно-Ледовитого океана, но ее странствие остановилось в Люксюр-Мэр, в Кальвадосе[6]. Вообще ее скитания длились не так долго, всего каких-то три месяца. И все же это были целых три месяца свободы, беззаботности, сбывшихся грез. В ее возрасте это называется «бегство», достаточно частое явление в молодости, потом люди взрослеют. «Скажи, а зачем тебе столько туристических каталогов?»

В ее глазах я выгляжу жалким типом, привлекательным, немного странным, стареющим юношей с карикатурными мечтами. «Чего ты ждешь? Давай, уезжай! Забирай чемодан и сваливай! Не пудри мозги!» Я попытался объяснить, что у меня другое путешествие. Я и сам удивился своему порыву, мне захотелось изменить ее мнение. Видимо, мне было важно заслужить ее уважение. Обычно мне совершенно наплевать на то, что обо мне думают другие. Но мне близки ее молодость, ее мятежная вера в человека и даже ее презрение. Хочется сказать ей, что мы одного поля ягоды, я тоже ищу выход, страну улыбок, место, которого нет на карте, подальше отсюда: и чемодан я уже собрал.

В ее возрасте действовать еще кажется возможным, и практика берет верх над теорией. Скоро ей придется вернуться домой, но она рассчитывает снова уехать. Я поддерживаю ее в этом ее стремлении. Со временем она остепенится, надеюсь, не до конца, и сможет подчинить рассудку свою жажду жизни. Я все уложил в чемодан, это моя тайная сторона жизни. Наверняка можно было придумать что-то получше.

Я проводил Жанну на вокзал. Заодно и сам впервые там побывал. Дал ей немного денег, примерно столько же, сколько она проиграла в рулетку неделей раньше. Мы вместе подождали поезд. «Держи, возвращаю тебе помаду, она мне больше не нужна». Она поцеловала меня в щеку, чтобы я почувствовал мягкость ее губ. Кажется, я улыбнулся.

Стоя у окна в вагоне поезда, она пожелала мне приятного путешествия и уехала.

39

Паскаль переезжает, ребенку нужна комната. У них родилась дочь Мари-Анж. Я подарил ей резинового жирафа, чтобы она чесала десны. Он покупает дом. Нашел недорогой на окраине Кана по дороге в Лизье. Нужен небольшой ремонт, но это не страшно. Леонида разобьет в саду огород. Все у них будет хорошо. Паскаль светился энтузиазмом, больше обычного брызгал слюной, трясся всем телом. Я хлопнул его по плечу: «Будь счастлив!» — «Заедешь в гости?»

Заместитель г-на Христофилоса мне не очень нравится. Он попросил объяснить, зачем мне все эти прививки, кем именно я работаю, к чему, например, предохраняться от спинномозгового менингита: «Я не очень понимаю. Это чрезвычайно редкая болезнь, которая встречается только в Амазонии. Как? Вы крупье?» Он и слышать ничего не хотел о повторной вакцинации. Мне ничего не остается, как найти другого, более сговорчивого врача.